Начало

Последняя двойка отправлялась на восток – Уфа, Челябинск, Екатеринбург, Тюмень. Они же должны были по дороге заезжать на уральские заводы. Читать там указы не получится – заводские стражники не позволят. Но вот подкинуть куда-нибудь грамотку с указом – для них специально был сделан лишний запас – вполне можно было.

Денег на это я не пожалел – разложил по холщевым кошелькам, на завязках, что тоже нашлись в подвале – по сто рублей на каждого казака. Огромные деньги, которые позволят и стражников подкупить и путешествовать с комфортом.

Я перекрестился и занялся другими делами.

А их к тому моменту, когда я закончил с указами и посыльными казаками – накопилось преизрядно.

Во-первых, поп Сильвестр. Он привел первую дюжину староверов по моему запросу. Большей частью местных, оренбужских. И сразу запросил разрешение в обмен открыть в городе молельный дом. Пришлось долго объяснять ему, что в Оренбурге – неспокойно. По улицам шарятся страшные башкиры – вон вчера двоих пришлось зарубить. Главное правило царя – никогда ничего не давать сразу и никогда не давать все, что просят.

С раскольниками я беседовал в бальном зале губернаторского дома. Мужички в лаптях и поршнях, очумело рассматривали золотую лепнину. И тайком поглядывали на нас с Мясниковым. Полк Тимофея оказался первым готовым к смотру – и Тимофей пришел за мной. А я его потащил к раскольникам.

– Ну что, мужички… Готовы послужить свому царю? – я строго посмотрел на староверов – Кто умеет писать, читать? Поднимите правую руку.

Подняли все. Вот это сюрприз!

– Готовы, царь-батюшка – вперед вышел массивный мужчина с просто огромной, окладистой бородой – Токма воевать мы не сподобны!

– А и не треба! – я развернул карту оренбургской губернии, где были отмечены самые крупные дворянские поместья – Каждый из вас целует мне крест в верности и неподкупности, апосля берете десяток казаков у Тимофея Григорьевича – я киваю на обалдевшего Мясникова – И отправляетесь по поместьям оренбурским, забирать у бар неправедно нажитые богатства. Деньги, хлеб, цацки драгоценные – все, что найдете, привозите сюда, в Оренбург. Тута мы потратим их на войско наше. Крестьянам читать указ о вольности. Списки получите у Почиталина. Зваться будете особые царские фискалы.

– Это по каковски?? – удивился бородатый мужик.

– По каковски надо. Дам вам пачпорт с указанием ваших прав. Ну? Кто готов целовать крест, что не утаит гнутой полушки?

Готовы были все. Вот так! Если не можешь остановить грабежи и разорения помещичьих усадеб – надо возглавить процесс. И староверы, у которых честность и неподкупность – в крови – мне очень помогут. Регулярная армия потребует огромных денег. Минимальное обучение грамотности населения – тоже гигантские расходы. А без грамотных откуда взять чиновников для управления завоеванными территориями? Екатерининская администрация то вся разбежится! Уже разбегается. В Оренбурге – обычного писаря днем с огнем не сыщешь.

Второе дело, которым я занялся сразу после того, как староверы начали снаряжаться в отряды и составляют описание пути в дворянские поместья, коих только вокруг Оренбурга было больше полусотни – это разговор с кузнецами. Их привел Федя Чумаков. Трое суровых мужчин, в прожженых армяках, смотрели на меня исподлобья. Явно не ожидая ничего хорошего.

– Вот вам дорогие мастера два чертежа – я помахал перед мужиками листками – На одной бумаге сани с кругом. На круг надо прикрепить пушку – Федор выдаст вам из арсенала для спытания несколько старых орудий – да так, чтобы она вращалась вокруг своей оси. Сможете?

Кузнецы почесали в затылках, переглянулись.

– Попробовать можно – ответил степенный мужчина с лицом в оспинах – Только вот…

– Выдержат ли сани? Надо будет их укрепить железом.

– Да, не… Мы не про то.

– А… – понял я сомнения мастера – Заплачу хорошо. Золотом. Вот, держите задаток – я протянул серебряные монеты россыпью – Купите несколько саней, инструмент…

– Ну тады мы за всегда готовы – заголосили кузнецы.

То, что можно сделать круговую пушку на санях – я даже не сомневался. Пугачевцы активно использовали мобильную артиллерию и им принадлежит масса изобретений. В том числе и круговая пушка на колесе.

– А что за второе дело? – прервал мои размышления кузнец с оспинами.

– Армейская кухня. На санях и на повозке – я подал второй чертеж – Вот тут надо поставить бак, а внизу сделать железную печку. По силам вам сие?

Кузнецы опять начали чесать в затылках.

– Николиже подобного не делали – мужички разглядывают чертеж, вздыхают.

Для ускорения мыслительного процесса, высыпаю еще золотых червонцев на стол. Это срабатывает.

– Через седьмицу все будет готово – хором обещают кузнецы.

Нет, все-таки материальная мотивация – самая сильная.

– Это ты лепо придумал, царь-батюшка с круговой пушкой на санях – восторженно произнес Федя, когда мы оказались наедине – А пошто нужна эта армейская кухня?

– А затем, что вот идет в поход отряд – я устало откинулся на кресле, начал оттирать чернила с пальцев – с непривычки, пока рисовал чертежи, налепил на самого себя клякс – На привале надо разжечь костер, вскипятить в котлах воду, да сварить кашу… Сколько времени тратится? А так встали на привал, а все уже кашеваром сделано еще в пути. Только ложки доставай, ешь и двигай дальше.

– Ох, Петр Федорович – Чумаков всплеснул руками – Ума у тебя палата!

Сквозь мутное окошко экипажа, генерал Василий Алексеевич Кар – невысокий, большеголовый мужчина, с оттопыренными ушами – смотрел на сибирский тракт. Дорогу развезло и местные мужики пытались на ать-два вытащить карету из лужи. Измученные лошади понуро стояли, иногда вздрагивая всем телом. Лил непрекращающийся холодный дождь.

Наконец, колеса жалобно скрипнули, кучер щелкнул кнутом и экипаж, дернувшись, покатил. Генерал достал из-за обшлага рукава надушенный платок, прижал к носу. Запах лошадиного пота сменился на аромат французских духов.

– Проклятая страна – тяжело вздохнул Кар, постучал тростью в стенку, за которой сидел кучер – Долго еще?

– А кто же его знает, барин – откликнулся тот – Вон какие то людишки бредут, чичас спросим.

– Сам вижу, солдаты это – Кар открыл дверь, высунулся – Какого полка?

– 2-го гренадерского, ваше благородие – откликнулся один из нижних чинов.

– Командира ко мне. Живо.

Подошел долговязый поручик Карташев, отрапортовал, что третья рота гренадер движется скорым поспешанием в Казань.

– Почему пешим порядком? – закричал Василий Алексеевич – Велено было посадить на подводы солдат!

– А вы, кто будете, ваша светлость? – поручик ладонью вытер мокрое лицо, пытаясь разглядеть вельможу.

– Генерал-майор Кар. Ваша рота назначена в мое распоряжение. Вы немедля посадите солдат на подводы и как можно скорей последуете за мной. В городе не задерживайтесь, а проворней гоните по тракту. В Кичуевском фельдшанце я буду вас поджидать.

– Где же мы возьмем подводы? – к карете подошел еще один офицер. Представился. Это оказался прапорщик Шванич, адъютант Карташева. Выглядели они забавно. Высокий, с журавлиными ногами поручик. И низкий, пузатый адъютант. «Прямо Дон Кихот и Санча Пансо» – подумал Кар. Генерал читал Сервантеса в оригинале.

– Где хотите, там и берите – грубо ответил Василий Алексеевич – Эй, кучер, гони!

Губернатора генерал в Казани чуть не проворонил – Брант собирался уезжать с инспекцией.

– Слава богу, вы приехали! – перекрестился губернатор – Чернь волнуется, мятежники подступили к Оренбургу. Все окрестные селения передались самозванцу.

– У меня очень мало солдат. А пушек тем паче – отрезал Кар – Вы собрали ополчение?

8

Стихи А. Блока