Страница 8 из 11
Хозяйка «Душистого персика» показала рукой на пустой стол. Психовский поставил портфель рядом с собой и уселся, периодически подкашливая.
– Не знаю, как ты относишься к кальяну, но, видимо, не очень, – Сирануш тоже присела. – Но на фрукты, надеюсь, аллергии у тебя нет?
– Ну, никто не знает, что может случиться сейчас, – Грецион оглянулся. – А тот очкар… господин в очках, что, заказал столик? Как мило с его стороны.
– Ничего о таких господах не знаю, господин…
– Ээээ. Психовский. ГреционПсиховский. Я думал, вы знаете.
Сирануш рассмеялась. Хотя, загоготала – более подходящий глагол.
– Ну, я же не ясновидящая, – она потянулась к кальяну. – Не против?
Профессор Психовский положительно кивнул – хотя, искусство кивать отрицательно на всей планете познал, видимо, только один народ.
– И к чему тогда такие привилегии?
– Просто вы мне понравились, вот и весь секрет.
– А мы встречались раньше?
– Ну, я слышала про ваши лекции. Но, скажем так, я наблюдала со стороны. Отправляла сознание полет, – она подмигнула. Как-то слишком театрально.
– А говорите, не ясновидящая! —Грецион наконец-то скинул с головы кепку, протер вспотевшие волосы и еще раз оглядел стол. Глаза врезались в стеклянный шарик, стоящий на столе – внутри сыпал искусственный снег.
– Забавно, как-то знакомо выглядит…
– О, – Сирануш пустила кольцо дыма. – Возможно, это, ну, на вашем научном языке, побочные эффекты. Вообще, это мой хрустальный шар.
– А разве это не просто сувенир? – Психовский, в меру своей специальности, совершенно спокойно относился к разговорам на оккультные темы. Более того, в большинстве случаев он становился их инициатором. – Я, конечно, в это всем не эксперт, но…
– Да я тоже не эксперт в этом всем.
– Но как же вы тогда…?
– Ой, дорогой Грецион, здесь нет ничего магического. Просто дело техники, – посади перед бабушкой Сирануш самого отпетого маньяка – и уже через секунду она будет называть его «мой дорогой», подливать чай и звать по имени.
– Так, ну раз уж мы начали эту битву экстрасенсов, может вы знаете, зачем я здесь?
– Ну, конкретно здесь из-за того, что не ловит сеть, – Сирануш с секунду насладилась своей шуткой, а потом продолжила. – Но тут ты из-за той штуки в песках, да?
– Ну, а говорите, не ясновидящая!
– Нет, Рахат мне уже рассказывал о ней – мне просто стало интересно. Вот и пошли в ход карты и прочая дребедень.
Психовский, подкованный разговорами на темы, которые очень близко подкрадывались к реальности, но никогда не пересекали ее границу, уже начал путаться. Впрочем, сейчас этот вопрос профессора особо не интересовал – важными были две вещи. Первая – раз уж пошла, как выразился бы один из его студентов, «такая пьянка», узнать чуть больше о том непонятно снимке. Вторая – найти наконец-то чертову сеть и понять, где остановиться на ночь.
Грецион поймал себя на том, что стучит пальцем по экрану смартфона в такт мыслей.
– Ну, вижу, ты торопишься. Есть один совет… – протянула Сирануш. Видимо, к концу разговора любой посетитель уже становился для нее кровным родственником, и теперь каждый праздник она будет отправлять ему эти дурацкие открытки, которые отправят еще несколько родственников, столь же далеких.
– Ну, я вас выслушаю.
– Во-первых, остановиться можешь прямо в нашем городке. Отсюда ближе всего к этой твоей гробнице. А во-вторых… Все же, побереги себя, не ходи туда. Даже жуки боятся подползти.
– Ну, тут ничего странного нет, – Грецион не удержался и принялся чистить апельсин. – Я вот, как и вы, думаю, что это правда гробница – а это дело тонкое. Слушайте, весь день сегодня об этом и говорю… В общем, я склоняюсь к версии того, что в стены вмонтированы радиоактивные элементы – вот жуки и не подползают. Они чувствуют излучение намного лучше, просто не рискуют.
– Они просто боятся и помнят.
– Ну, да, – Психовский с какой-то невероятной скоростью прикончил цитрусовый и потянулся за салфеткой. – Генетическая память о том, что там радиоактивно. Все просто.
– Как знаешь, – вздохнула Сирануш.
– Знаю, что ничего не знаю. Никто не знает, как оно на самом деле. Может, это просто древнее проклятье – что ж нет? Но радиация мне нравится больше, – он встал из-за стола. – И сколько я вам должен? Это такое восточное гостеприимство – накормить, заболтать, а потом напомнить про цену?
– Ну, обижаешь, – бабушка Сирануш оторвалась от кальяна. – За счет заведения. Ну, то есть, за мой счет.
– Тогда, спасибо.
У особо любопытных может возникнуть вопрос – а как же Грецион и Сирануш понимали друг друга, хоть разговаривали на разных языках? Ну, все-таки, профессор, который специализируется на древнем Египте, не может не знать арабский – хотя бы чутка. Во избежание неточностей, все ломанные конструкции и искаженные слова, которые Психовский хоть как-то пытался перевести, опущены. Сноски переводчиков тоже стерты. Иначе бы диалог превратился в воду – в том плане, что занял бы все предоставленное пространство.
***
Если бы существовала в реальности антиколыбленьая, то он пел бы именно ее. Хотя, пел – громко сказано. Издавал звуки, которые там, за его слоем вселенского пирога, звучали бы раскатами грома, и от них несло бы жаром, как от самого настоящего извержения вулкана.
Он работал чем-то наподобии будильника – хотя и не знал, что это такое.
Точнее, он знал одновременно все и ничего, видел все и ничего…
Но внимание его было сосредоточено на одной точке, и он пытался быть будильником – но вовсе не для того, чтобы поднять с постели, а чтобы напомнить, что вставать уже пора.
***
ГреционПсиховский стоял на улице, слегка сгибаясь под тяжестью рюкзака.
Впереди маячило солнце, уже практически срытое за горизонтом. Оно как-то чудно рябило – но не из-за того, что небесный проектор начал барахлить, а на починку бюджета не выделили. Просто ветер, гнущий пальмовые листья, начал поднимать тучи песчинок, которые царапали солнечный диск.
Хотя, может вселенная решила вернуться во времена ретро. Она тоже умеет следовать моде.
Психовский зажмурился, прикрыл лицо зеленой толстовкой и, периодически вытряхивая песок из красных кроссовок, поспешил найти жилье.
Скарабеи тоже спешили, примерно по той же причине. Ни одна живая тварь не любила песчаные бури, и жуки пытались зарыться поглубже в горячие барханы пустыни.
Некоторые из них, видимо, совсем безрассудные и болеющие жучим аналогом амнезии, слишком перестарались и прорыли тоннели под явившеюся из-под песков гробницу.
Когда эти несчастные вновь выползли на поверхность и поняли, что они внутри здания, в котором никак не должны быть (об этом подсказывала генетическая память), жуки задрожали – забавно, если бы не было так страшно. В прочем, будь они чуть поумнее, то долго бы стрекотали своим внукам и правнукам, что стали свидетелями исторического события.
Дело в том, что…
Скарабеи первыми увидели, как после долгого сна зашевелилось тело Архимедона.
Глава 2.Арабская ночь
Время отбивало однообразный марш, медленный и монотонный, продолжая неуставая ползти вперед. Точнее, марш этот отбивали стрелки часов – они тюкали Рахата по голове, отчего тот чувствовал себя гвоздем, который все глубже и глубже забивают во временную стенку.
Рахат пытался как-то отвлечься от назойливого звука. Ну, или наоборот, не отвлекаться на тиканье и продолжить заниматься делом – смотря откуда посмотреть.
Рахат составлял вещь, которую простой смертный даже при внимательном рассмотрении счел бы сборищем пьяных запятушек. Записки сумасшедшего, наверное, выглядят более читаемо, чем то, что выводил Рахат. И дело вовсе не в языковых барьерах и плохом почерке.