Рождение Богов

Он остановился и уставился на аптечку. Она казалось совершенно целой. Похоже, местные жители так и не догадались, что ее можно открыть. Леша понимал ее огромную ценность: нужно хотя бы попробовать вернуть ее. Седовласый недовольно обернулся и что-то сердито проворчал. Алексей протянул руку к аптечке и выразительно посмотрел в глаза юноши. Тот с легким недоумением подошел к лавке и посмотрел на разложенные товары. Его внимание привлекли кварцевые диски. Он осторожно взял один из них и с восхищением стал рассматривать его идеальную форму.

Стоящий рядом бородатый абориген, что-то одобрительно произнес, схватил второй диск и стал совать его покупателю. Леша на секунду перехватил взгляд молодого человека и постарался максимально выразительно изобразить пренебрежение к дискам, скосив глаза на аптечку. Кажется, юноша понял его намек. Леше вдруг пришло в голову, что вкус батончика тоже может понравиться ему. Он ткнул в шоколад пальцем, а потом покачал ладонью, как бы показывая, что это занятная штука, не имеющая, однако, особой ценности.

Молодой человек вступил в торг, но, к отчаянию Алексея, казалось, что он торгуется только за кварцевый диск. Однако оказалось, что юноша неплохой делец. Уже почти договорившись о цене, он пренебрежительно указал на аптечку и шоколадные батончики, словно соглашаясь взять их в довесок. Леша затаил дыхание. Продавец задумчиво погладил бороду и кивнул. Отлично! Алексей еле заметно улыбнулся молодому человеку, тот в ответ пренебрежительно сморщился и отвернулся. Продавец ловко завязал покупки в небольшой узелок и почтительно протянул молодому человеку. Тот коротко кивнул в ответ, протянул несколько монет, взял покупку и, не оглядываясь, пошел дальше.

Пройдя мимо немногочисленных домов, спутники вышли к пологому берегу. К реке вела широкая нахоженная тропа, которая упиралась в небольшой причал из плохо ошкуренных бревен. К причалу была пришвартована широкая круглобокая ладья с изогнутым, высоко задранным носом и короткой мачтой посередине. К мачте крепился большой парусиновый тент, закрывающий часть палубы. От корабля к берегу тянулась пара толстых пеньковых канатов. Возле судна скучали три воина, вооруженных короткими мечами. Рядом аккуратной пирамидкой было сложено несколько копий.

Молодой человек приветливо поднял руку, ему кивнули в ответ. Седоволосый абориген остановился и почтительно поклонился. Леша вопросительно посмотрел на него, и тот махнул рукой в сторону корабля. Седоволосый обменялся несколькими фразами с юношей и пошел обратно. Алексей стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с любопытством озирался по сторонам.

Молодой человек поманил Лешу и что-то крикнул в сторону корабля. Из-под тента вылез пожилой мужчина и, кутаясь на ходу в красный плащ, направился к ним.

Вид одежды и оружия этих людей привел Лешу к мысли, что теперь настало самое время попробовать латынь.

– Salve! – повторил он давешнее приветствие. – Vivat Imperatoris!

Но его слова не произвели никакого эффекта.

Леша сделал новую попытку:

– Ave… Vivat Republica… – с сомнением добавил он.

Слушатели переглянулись и в свою очередь что-то сказали Алексею, но он не разобрал ни единого слова.

– Никомедос! – обернулся собеседник к молодому человеку.

Юноша стал что-то многословно объяснять собеседнику.

«Никомедос… Никомед…» – Леша задумался. Имя похоже на греческое. Однако на греческом он мог сказать еще меньше, чем на латыни. Но, может, все же стоит попробовать?

Алексей напрягся, вспоминая нужное слово:

– Хайре!

Собеседники взглянули на него с любопытством и легким интересом.

– Хайре, – насмешливо бросил Никомед и выжидающе уставился на Алексея.

Леша выдохнул: вероятно, угадал. Что же сказать еще?

– Эллада, философия, ойкумена!

Стоящие на страже воины с любопытством косились на них, прислушиваясь к разговору. На лицах их читались презрение и насмешка. Никомед снова задал Алексею несколько вопросов, но он лишь недоуменно моргал и беспомощно улыбался.

Никомед перебросился парой фраз с пожилым собеседником. Черты лица их были схожи, так что Леша решил, что пожилой мужчина – отец Никомеда. Насколько Леша сумел расслышать, его звали Фрасиклид.

Никомед достал из-под плаща узелок с купленными в деревне вещами и продемонстрировал отцу его содержимое. Они с восторгом разглядывали кварцевый диск, бросая на Лешу пытливые взгляды. Затем Никомед махнул рукой, подзывая Алексея. Молодой грек вопросительно указал на аптечку и питательные батончики. Леша взял один батончик и жестом показал, что нужно сорвать упаковку, но не решился сделать это без разрешения. Никомед взял второй батончик и любопытством стал рассматривать напечатанный на упаковке текст. Леша ткнул пальцем в буквы и прочел надпись.

Никомед с отцом переглянулись, и Фрасиклид кивнул. Никомед сделал рукой подбадривающий жест. Леша аккуратно, стараясь не порвать упаковку, открыл батончик. В воздухе разнесся аромат арахиса, смешанного с шоколадом. Леша поднес батончик к губам, показывая, что его следует съесть. Греки с сомнением смотрели на него. Тогда Леша сквозь упаковку отщипнул небольшой кусочек шоколадки, положил на язык, демонстративно причмокнул и одобрительно закивал, затем протянул батончик Никомеду. Тот тоже отщипнул крошечный кусочек и опасливо положил себе в рот. На его лице появилась гримаса приторности и удивления. Он причмокнул и что-то сказал отцу. Немного постояв в задумчивости, он снова поднес шоколадку к губам и откусил кусочек побольше. Его отец тоже решился попробовать незнакомое лакомство. Вскоре оба грека дожевывали батончик, одобрительно покрякивая. Расправившись с шоколадом, они одновременно взглянули на оставшуюся пару шоколадок. Фрасиклид что-то спросил Никомеда, тот пожал плечами и махнул рукой в сторону деревни.

Затем на языке жестов они спросили Лешу, его ли это вещи. Тот утвердительно кивнул, ткнул в оставшиеся батончики и показал на пальцах, сколько их должно было остаться в деревне. Кажется, греки поняли его. Никомед задумчиво посмотрел в сторону поселения, затем вопросительно указал на аптечку. Леша развел руками. Отчаянно жестикулируя, он пытался донести до собеседников, что ему не хватает слов, чтобы объяснить, что это за предмет. Вообще-то, он и не очень стремился к этому. Было важно, чтобы греки взяли аптечку с собой, а знать ее истинное назначение им точно пока не стоило.

Наконец, Никомед осознал проблему. Он задумчиво поскреб подбородок, что-то сказал отцу и пронзительно свистнул в три пальца. Леша даже подскочил от неожиданности. Усмехнувшись, Никомед отвернулся и стал что-то многословно объяснять подбежавшему взлохмаченному мальчугану.

Пареньку было лет двенадцать – тринадцать, и вид его произвел на Лешу неприятное впечатление. Сальные растрепанные волосы, испуганный бегающий взгляд и глупая улыбка, не сходящая с чумазой физиономии. Даже получив крепкий подзатыльник, паренек продолжал ухмыляться. Алексей поморщился, а Никомед все втолковывал что-то мальчугану, время от времени выразительно тыкая пальцем в Лешу. Закончив с наставлениями, Никомед повелительно махнул рукой, отослав мальчика, и направился обратно в деревню. Фрасиклид проводил его взглядом и подошел к воинам, охраняющим стоянку.

Паренек почтительно поклонился вслед Никомеду, тихонько что-то бормоча, опасливо приблизился к Леше, смачно сплюнул и ткнул Лешу пальцем в плечо:

– Энеас! – гордо стукнул себя в грудь мальчуган и вопросительно посмотрел на Алексея.

– Алексей.

– Алексиус?

Леша кивнул. Мальчуган усмехнулся, его ухмылка расползлась во все лицо, став при этом еще глупее.

Попытавшись улыбнуться в ответ, Алексей состроил неопределенную гримасу и рефлекторно протянул руку. Энеас вздрогнул, но, не растерявшись, звонко хлопнул по протянутой ладони и расхохотался. Ну что ж, кажется, первый контакт налажен.

Алексей почувствовал резкий приступ головокружения. Его качнуло, и он схватился за плечо мальчика. Паренек вздрогнул, но устоял. Потом снова засмеялся, глядя на побледневшую Лешину физиономию, и что-то затараторил. Пожав плечами, Алексей попытался изобразить непонимание. Энеас схватил его за руку и потянул за собой.