Страница 6 из 23
Подскочил часовой и резко стукнул немца прикладом в низ живота. Жестоко? А по мне так правильно, тут не свадьба и никто его в гости не приглашал.
Сдергиваю с немца оба сапога. Из одного выпадает кинжал в ножнах, а из другого небольшой дамский пистолетик. Внутри сапога есть маленький карман с запасной обоймой. Кладу найденное на сапоги и начинаю вынимать всё из карманов. А их у него не как в гимнастёрке, а целых четыре поверх кителя и два внутренних.
Правый верхний. Солдатская книжка, три письма в конвертах и его фото, наверно снят с сестрой. Другой карман, в нём тоже фотки. Но тут совсем другие. Вот он с пистолетом направленным мужчине в затылок, вот он рядом с повешенным парнем, а вот стоит около мёртвой девочки, ствол поднимает платье. Урод. Не могу больше смотреть. По-видимому, это снято в Польше. Следующий карман. Тут два кошелька и зажигалка. В одном деньги, видимо их немецкие марки и просто монеты. В другом кошельке, лежит несколько золотых монет с мужчиной в короне и … вот же сволочь, мятые зубные коронки. Рядом с ними пара женских колец. Все они явно с кого-то сняты. Следующий карман. Платок, расческа, раскладной ножик с четырьмя лезвиями и иконка. Он ещё и в бога верит, гнида.
Так, снимаю ремень и расстёгиваю пуговицы кителя. Однако как же от него прёт потом, похоже зольдатик не из чистюль. Ладно, внутренний карман. Плотный конверт, в нём ещё одно удостоверение. Зачем оно? Погоди, если у нас был партийный билет, то это наверно нечто тоже из той же оперы. Он член партии нацистов. Кладём на сапоги. И последний карман. Вернее карманчик. В нём в особом чехле лежит довольно сильная лупа и пара почтовых марок. Филателист нам попался. В брюках лежит бумажная упаковка с презервативом.
На дороге пока тихо. Выстрелов неслышно и поэтому я не торопясь заканчиваю обыскивать последнего. Кстати, двое один из кабины, а другой из кузова, явно похожи на танкистов. Экипаж той танкетки. В их документах повторяется слово «Панцер». Первый, просто водила. Посмотрев, что все они носили при себе, я сделала свои выводы. Это, хоть и не ценные, но враги, и вести их к нам, через фронт, просто нет смысла. И про это, когда меня командир спросит, я честно выскажусь.
Делаю перерыв, и немного мародёрствую. Забираю себе складной нож, лупу и пистолетик с запасной обоймой. Кинжал, отдаю часовому, он бы конечно пригодился, но мне и складного ножичка, хватит. Солдат одобрительно кивает головой.
На дороге пока нет ничего подходящего, и проведать как у меня дела, пришёл сам командир. Делаю ему обстоятельный доклад, высказываю догадки про обнаруженные вещи. Семён Павлович нахмурился, но с моим мнением согласился. Тащить с собой к фронту этих субчиков, отряду нет смысла. Он говорит несколько слов часовому, а сам уводит меня к грузовику, где наши уже завели танкетку и по срубленным деревьям пытаются спустить её на землю. Что кстати неплохо получилось. Итак, у нас есть чем воевать. Танкисты быстро едут к дороге, где оборудуют свою позицию. На дороге снова воцаряется тишина.
Вскоре, снова виден сигнал. Есть ответная отмашка и с другой стороны. Порядок, других немцев близко нет, а этих мы встретим как надо.
Опять грузовик, тент собран в гармошку и видно, что в кузове сидят трое солдат, за машиной едет полевая кухня, а её печка через трубу выдаёт сизый дымок. На безрыбье и рак рыба, будем брать. Лейтенант даёт отмашку и тут мне в голову приходит сумасшедшая идея. Я выкладываю её командиру и тот, чуть подумав, всё же соглашается со мной.
Я отряхиваюсь, подбираю букет, что давеча собирал немецкий любитель ботаники и не торопясь выхожу на обочину дороги.
А что? Одинокая девушка идёт по дороге, и машет букетом, прося остановиться и подвести её. Это ли не подарок для немецкого солдата, соскучившегося по женской ласке и телу?
Грузовик останавливается и из кузова, напрочь позабыв о своих винтовках, дружно выскакивают трое потомков викингов, но мигом тормозят, увидев, как их быстро окружает толпа русских солдат с очень нахмуренными лицами. Хотя их оружие осталось в кузове, они отлично понимают, что вряд ли бы оно им сейчас помогло. Старшина запрыгивает на подножку, и открыв дверку кабины усаживается рядом с испуганным водителем. Тот, ощущая как ему в бок, упирается дуло русского ТТ, мигом сворачивает в лес. Там, проехав метров двести, машина останавливается рядом с первым грузовиком. Уже четверка камрадов, дружно присоединяется к первым пленным. Каждому новичку советские Иваны выделяют по отдельному русскому дереву. Нам не жалко.
Среди наших солдат отыскался работник столовой, который мигом проверил готовность обеда, снял пробу и вот уже первая партия солдат, уселась для приёма пищи. В машине же нашелся мешок гороха, мешок пшенки, фляга с водой и мешок новеньких котелков с наборами ложек и вилок, а также пять солдатских фляжек с водкой и два ящика немецкой тушенки.
Командир выбрал для меня самый новый котелок, набор из ложки с вилкой, нагрузил его кашей и открыв банку тушенки отдал мне.
- Ешь, Пелагея. Молодец, заработала. Этак мы к вечеру ещё чем либо разживёмся. Вот тогда и будет чем немцам по головам настучать. Сможем воевать как надо. Эх, маловата ты, а то приодеть бы тебя нормально. Вот тебе пока ремень и почти новый немецкий ранец, в кабине лежал. Переложи в него из сумки своё барахлишко. Руки на ходу свободными будут. Ремень вот, навесь на него лопатку, ну ту что в сумке носишь, и вот возьми ещё эту немецкую фляжку для воды. Постепенно сделаем мы из тебя настоящего бойца. А когда поешь, продолжай работать с пленными, вдруг что интересное и полезное найдёшь. Карту бы нам, да где её взять? Ладно. Действуй пока ложкой, а я пойду, надо поменять тех, что на дороге и постах стоят, их тоже надо покормить.
И дело пошло, к вечеру у нас в лесу уже стояло четыре исправных грузовика, танкетка и даже один бронетранспортёр, который четверо солдат и офицер перегоняли в часть после ремонта. Они тоже купились на меня. Правда офицер в последний момент что-то заподозрил и дёрнулся к пулемёту, но у нас на паре деревьев уже сидели снайперы и ничего у того не вышло.
В сумке у офицера мы обнаружили и немецкую карту. Поколдовав немного, я рядом с немецкими буквами написала названия по-русски. Рассматривая карту мы с лейтенантом, мы наконец смогли увидеть всю ситуацию с дорогами и начать трезво оценивать возможность дойти до фронта.
Фронт между тем откатился от нас уже почти на двести километров, и пройти их, прячась по оврагам и буеракам, конечно, было можно, но сложно. Если ещё и с боями, да ранеными, то сколько нас до него дойдёт?
И тут я вспомнила про приказ, о котором юноша Марк прочел в очередной книге про попаданцев. Приказ, который в последний момент всё же отдало наше командование морякам защитникам Крыма. Проще говоря, им позволялось уйти в партизаны и бить врага исповодь. Правда, узнали про него и воспользовались им лишь немногие, большинство ушли к морю, но наши эвакуировать их так и не смогли. Многие моряки тогда погибли или попали в плен.