Страница 4 из 8
Проблемы старообрядчества широко освещены в литературе, которая стала создаваться всего лишь немногим позже, чем старообрядцы появились на территории Польши. Данная литература не всегда представляет ценность для современного исследователя. Отчетливо осознаваемая уникальность старообрядцев как этнокон-фессиональной группы вызывала интерес к ним, как к своего рода экзотическому явлению, и способствовала появлению многочисленных публикаций, содержащих очерки и записки из жизни старообрядцев, но не несущих никакой научной информации. Подавляющее большинство авторов данных публикаций обращали внимание на религиозные убеждения староверов, но в значительно меньшей степени в этих работах освещались другие вопросы, в частности материальная культура, к которой данные авторы относились как к маргинальному явлению.
Научные публикации, посвященные старообрядцам Польши, в основном написаны на трех языках: на русском, немецком или польском. До середины XIX в. русские очерки носили прежде всего полемический характер и касались в основном вопросов догматического характера. Одной из самых важных работ, созданных в это время, является комплексная работа бывшего старообрядца федосеевского согласия Андрея Иоаннова (настоящая фамилия – Журавлев; 1751–1813) «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах, собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем», впервые изданная в Санкт-Петербурге в 1794 г. и многократно переизданная (пятое издание вышло в 1855 г.). Эта книга оказалась весьма ценной для нас, поскольку она позволяет не только разобраться в общих проблемах старообрядчества, но также содержит много сведений о первых поселениях старообрядцев на территории бывшей Речи Посполитой. До появления «Истории русского раскола, известного под именем старообрядства» митрополита Макария (Булгакова) (1816–1882), которая вышла в Москве в 1855 г., она являлась самым серьезным трудом, посвященным старообрядчеству. Кроме того, труд Макария представлял собой полемический трактат и, в принципе, содержал все необходимые сведения, доступные в это время исследователям старообрядчества. После издания книги митрополита Макария в России значительно возрос интерес к старообрядчеству.
Большую ценность для исследователя представляют также работы А. П. Щапова, в частности его труд «Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданственности в XVII веке и в первой половине XVIII», изданный в Казани в 1859 г. [Щапов 1859]. В этом труде впервые в русской литературе вопросы старообрядчества были рассмотрены с общественно-экономической точки зрения. <Следует обратить также внимание на другие публикации того же автора: «Земство и раскол» [Щапов 1862] или «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа» [Щапов 1870]>
Больше всего сведений о старообрядцах, проживавших на юго-восточной территории бывшей Речи Посполитой, можно почерпнуть из книги М. И. Лилеева «Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII–XVIII вв.», вышедшей в Киеве в 1895 г. [Лилеев 1895], а также из исследования Павла Ивановича Мельникова (Андрея Печерского) «Очерки поповщины», опубликованного в т. VII второго издания полного собрания сочинений (1909 г., Санкт-Петербург) [Мельников 1909]. Оба автора опираются на многочисленные архивные материалы и научные работы. Оба обращают внимание на значительно отличавшиеся в лучшую сторону материальные условия жизни старообрядцев, проживавших на территории бывшей Речи Посполитой, в сравнении с теми условиями, в которых находились их собратья по вере на территории России. Оба автора также подчеркивают, что местное население характеризовалось толерантным отношением к старообрядцам, что старообрядцы пользовались поддержкой местных землевладельцев. Кроме того, много интересных сведений содержится в статье И. В. Рубановского «Великоруссы – старообрядцы», включенной в сборник «Опыт описания Могилевской губернии» под ред. А. С. Дембовецкого [Рубановский 1882].
Сведения о поселениях старообрядцев на территории бывшего Инфлянтского воеводства заимствованы из значительного труда Г. В. Есипова «Раскольничьи дела XVIII столетия» [Есипов 1861— 63: 87—103], изданного в Санкт-Петербурге, а также из двух работ П. Д. Иустинова. Первая из них, «Федосеевщина при жизни ея основателя», была опубликована по частям в журнале «Христианское чтение» в 1906 г. [Иустинов 1906], вторая – «К истории федосеевского толка» – в сентябрьском номере т. II (год XIX), а также в ноябрьском и декабрьском номерах т. III (год XIX) ежемесячника «Богословский вестник», изданных в Сергиевом Посаде (Загорске) в 1910 г. [Иустинов 1910]. Работы Иустинова представляют для нас особую ценность, так как в них собрано множество нигде до сих пор не публиковавшейся информации о предках тех старообрядцев, которые в настоящее время проживают на территории Польши. Кроме того, эти исследования сообщают о том, откуда прибыли старообрядцы на территорию бывшего Инфлянтского воеводства, какой характер имели первоначально основанные ими поселения и каково было отношение землевладельцев к старообрядцам. Много ценной информации содержат также более ранние публикации. Это два исследования В. Волкова: статья – «Сведения о раскольниках Витебской губернии» – была издана в т. I «Вестника Западной России» за 1865–1866 гг. [Волков 1865—66] и книга – «Сведения о начале, распространении и разделении раскола и о расколе в Витебской губернии» – в 1866 г. в Витебске [Волков 1866]. Среди недавних актуальных исследований следует обратить внимание на работы О. Ганцкой [Ганцкая 1952; 1955] и Антонины Завариной [1955; 1969] – участниц комплексной балтийской этнографическо-антропологической экспедиции, проведенной в 1952 г. Институтом этнографии АН СССР. В кандидатской диссертации «Семья и семейный быт русского старожильческого населения Латгалии во 2-й половине XIX – начале XX века», защита которой состоялась в 1955 г. в Институте этнографии АН СССР им. Н. Н. Миклухо-Маклая в Москве (диссертация не была опубликована), А. Заварина представила семейные отношения и некоторые элементы материальной культуры старообрядцев, провела также много интересных параллелей в отношении их предыдущего места жительства, на Новгородско-Псковской земле.
Российские исследователи второй половины XIX в. уделяли большое внимание старообрядцам, проживавшим на территории Мазурского поозерья, и, в частности, писали о деятельности Войновского монастыря. Автором большинства исследований был профессор Московской духовной академии Н. И. Субботин. Его труды печатались в таких журналах, как «Современная летопись», «Русский вестник», «Душеполезное чтение», «Братское слово» и «Московские ведомости». Сведения, которые даются в работах Субботина, основаны в большинстве своем на непосредственных воспоминаниях настоятеля монастыря архимандрита Павла (Леднева, прозванного Прусским) и его учеников, которые после 1866 г. покинули Пруссию и вернулись в Россию. Труды Н. И. Субботина [1866; 1867; 1868; 1869 и др.] предоставляют возможность восстановить богатую историю этого монастыря, о котором в большинстве немецких работ, посвященных старообрядцам, вообще не упоминается.
Единственное уникальное описание (1862 г.) жизни войновских монахов содержит «Исповедь» пребывавшего в Войнове В. И. Кельсиева, напечатанная в т. 41–42 «Литературного наследства», изданного в Москве в 1941 г. [Кельсиев 1941].
Изучением старообрядчества на Мазурах занимался также Ю. И. Кузнецов – сотрудник Императорского Русского географического общества. Конец 1871 и начало 1872 г. он провел среди колонистов и свои наблюдения, а также полученные непосредственно от них сведения изложил в пространной статье «О старообрядцах в Пруссии», опубликованной в 13-м номере ежегодника вильнюсских «Литовских епархиальных ведомостей» от 1872 г. [Кузнецов 1872]. Значительную часть труда автор посвятил общественно-экономическим отношениям и материальной культуре старообрядцев.