Игра наяву

- Отлично, - радостно пробормотал я.

Сила увеличилась на одну единицу. Значит, я вхожу в девяносто процентов восприимчивых к подобной фармакологии людей. Это было замечательно. Используя такой метод, можно было подтянуть отстающие параметры, кроме нескольких, на которых химия не действовала. Богатые люди часто именно так и поступали. Денег у них хоть одним местом жуй, вот они и становились запредельно раскаченными.

Но чем чаще ты пользовался фармакологией, тем больше должна была становиться доза, иначе организм переставал отзываться на подобный допинг и параметры не увеличивались.

Я достал из кармана еще одну купленную у Гарика вещь – это была трава, которую в простонародье называли «Снотворное». Она должна была отправить меня в мир грез, куда духам пути нет. Кошмары мне уже поперек горла стоят. Я так скоро клеенку буду под себя стелить, перед тем как ложиться спать.

Я быстренько смастерил самокрутку, поджег ее от свечи, затушил последнюю, и лег на кровать, предварительно избавившись от одежды. Вот так лежа на спине и глядя в окно, я попыхивал «Снотворным», ощущая, как веки начинают вяло ползать по глазным яблокам.

Внезапно из жилища Этель раздались характерные поскрипывания кровати. Да что же это за жизнь-то такая?! Только расслабился - как тут же весь кайф обломали. Я спрятал голову под подушку и попытался заснуть, положив на пол почти докуренную самокрутку.

Глава 4

Ночь прошла без кошмаров и прочих нехороших событий. А утро началось со стандартной процедуры выгула собаки. Гром скакал возле меня и возбужденно хрюкал. Я открыл дверь своего жилища, и мы по лестнице спустились на землю, раскисшую за ночь от влаги. Климат у нас был достаточно влажным и весьма теплым. Зимой даже река не покрывалась льдом.

Максимыч уже сидел на привычном месте. Мы поздоровались, и он весело сказал:

- Собака у тебя какая-то мордоляпая.

- Ну какая есть, - философски произнес я и сел рядом с ним на ящик.

- Как дела? – любопытно спросил словоохотливый дед. – Слушок идет, что ты за город ночью ходил.

- Было дело, - ответил я и вкратце пересказал ему перипетии этой вылазки, догадываясь, что слушок пустила Мила.

- Повезло вам, повезло. Совсем без потерь, если не считать ботинок, - усмехнувшись в бороду, оценил дед, покивав седой головой. – Хороший у тебя талант, нечета многим. Развивай его, не ленись. А то молодежь нынче совсем ленивая пошла… Вот в наши-то годы по-другому все было… Мы и от чудищ оборонялись, и город строили, и учились всякому…

- Слушай, Максимыч, а ты никогда эльфов не встречал? – проговорил я, наблюдая за Громом, который увлеченно обнюхивал угол дома.

- Однажды видал, - изумил он меня. – Лет восемьдесят тому назад. Красивый, собака. На тебя похож. Мы его тогда в яме сожгли.

- Весело, однако, вы жили, - сдавленно крякнул я, покосившись на него. – Вы его хоть допросили?

- Некогда было. Я же говорю: от чудищ отбивались, город строили, учились всякому разному… - недовольно проскрипел дед, словно решил, что я его не внимательно слушаю. – Да и язык его никто не понимал. Чего он там щебечет? Вот и отправился к своей почившей родне.

Я серьезно спросил, недовольно глядя на деда:

- Разве нельзя было попробовать обучить его нашему языку?

- Да кто им бы занимался? Мы ж тогда считали, что если не человек, то обязательно враг, - ответил он, степенно погладив бороду. - Раньше же на планете эльфов не водилось, а значится, пришлый он – цифровой. А добра от таких не жди. Вот и сейчас за город нос покажешь и считай, что его мобы отгрызли. Их ведь тоже отродясь в мире не было.

- А потом, после эльфа, встречал еще каких-нибудь человекоподобных разумных? - с жадностью проговорил я, заглядывая в светлые, выцветшие глаза Максимыча.

- Нет, - твердо сказал он, пожевав бледные губы. – Людей-то мало: один город, да несколько деревень вокруг. Мы так ни с кем на связь и не вышли: и радиоволны пробовали, и еще как-то умельцы пытались, но везде молчок. А ты о каких-то других разумных лепечешь.

И все же они были. Я тому свидетельство. Никто в городе не знал о том, что я только на три четверти человек, а я хранил этот секрет пуще зеницы ока. Тьфу, блин, как Максимыч заговорил.

Я решил задать ему еще один вопрос, который уже множество раз задавал своим друзьям:

- Так ты считаешь, что реальны только люди? А остальные разумные – цифровые?

- Да, - бескомпромиссно обронил дед, как и все те, кому я задавал его прежде.

- А если вдруг объявятся какие-нибудь полукровки? – ровным голосом спросил я, внутренне напрягшись.

- Не дай Бог! - испуганно выпалил Маскимыч и перекрестился трясущейся рукой. – Это будет противоестественно. Надо давить такое в зародыше. В яму и сжечь.

Я отшатнулся от деда, хотя был уверен, что он ответит, так же, как и все до него. Мне мгновенно расхотелось дальше развивать эту тему, и я поспешно спросил у него, переводя разговор в совершенно другое русло:

- Максимыч, а ты в каком возрасте был на пике своих параметров?

- Ну-у-у, - протянул он, задумчиво нахмурившись. – Где-то годков к тридцати я вышел на хорошие показатели и держал их почитай лет до сорока пяти, а потом начал потихонечку сдуваться. У нас ведь тогда не было того хитрого пойла, которое сейчас есть у вас. Да и не знали мы многого. Ногу вот еще потерял.

- Халдей одному из своих подручных, лишившемуся руки, протез за полцены сделал, - с намеком проговорил я, косясь на деда.

- Все равно дороговато для меня, - тяжело выдохнул Маскимыч.- Мне ведь не только нога нужна, но и зелье омоложения, иначе зачем мне конечность взамен той, которой мегакрот подавился и сдох в жутких корчах? Я без омоложения так и буду здесь сидеть, только уже с двумя ногами. Параметры ведь не те. Даже в поля работать не возьмут. А никакому другому ремеслу я так и не обучился.

- Не расстраивайся, - обнадеживающе сказал я, хлопнув его по худому плечу. – Вот я разбогатею и обязательно помогу тебе.

- Хороший ты парень, Максим, - ухмыльнулся он, показав желтые частично съеденные зубы. – Только вот много я таких знавал. Проходили годы, а они все так же топтались на одном месте и жаловались на невезение. И я таким был. Всегда думал, что я рожден для чего-то большего, нежели крестьянский труд. Смотрел в небо и всем сердцем чувствовал, что у меня все получится. А видишь, как сложилось…

Дед закончил говорить с тяжелым вздохом, потрепав по холке подбежавшего Грома. Собака блаженно зажмурила жабьи глаза. Я посмотрел на утреннее солнце и проговорил:

- Ладно, пойдем мы. Гром, домой.

- Ну, это, надолго не пропадай, - наставительно произнес Максимыч. – И попусту не рискуй. Хороший ты парень, жалко будет, если сгинешь зазря.

- Спасибо на добром слове, - усмехнулся я и потопал в сопровождении собаки в свою хибару.

Вернувшись домой, я покормил пса и занялся другими традиционными утренними мероприятиями: тренировкой, включающей в себя отжимания от пола и подтягивания на присобаченном к стене турнике; а потом медитацией.

После нескольких десятков минут интенсивных упражнений, которые были призваны увеличить физическую силу и энергию, я сел в позе лотоса на шкуру шестилапа, отогнал пристающего Грома и отрешился от всех звуков и соблазнов этого мира. Сердце замедлило свой бег. Я почувствовал, как пульсируют вены на висках. Дыхание стало ровным и спокойным. В этот момент я врубил духа на максимальных настройках. В таком состоянии единицы силы воли расходовались заметно меньше, что позволяло дольше использовать талант, а это способствовало более быстрому росту параметра.

Я подождал, пока дух истощит запасы единиц силы воли, а потом еще немного дал ему попользоваться единицами здоровья, сразу же ощутив, как начинает ухудшаться мое состояние: появилось головокружение, слабость, я стал немного заторможено воспринимать мир.

Когда здоровье сократилось почти на десяток процентов, я выключил духа, но медитацию не прекратил. Теперь она служила для более быстрого, чем обычно, восполнения утраченных единиц здоровья, а затем силы воли.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.