Тайна единорога

Зара терпеть не могла Руби, и это было взаимно. Они невзлюбили друг друга еще с детского сада. А уж Лотти Зара ненавидела лютой ненавистью и постоянно над ней издевалась. Однажды Лотти не выдержала и наложила на Зару чары, чтобы весь класс увидел, какая Зара на самом деле противная и как она делает людям гадости. Потом Лотти заставила всех забыть, что именно они видели, но с тех пор отношение одноклассников к Заре начало меняться. Не то чтобы ее перестали бояться, но боялись уже не так сильно, как раньше.

Но миссис Тейлор, как и все остальные учителя, считала Зару примерной девочкой и с радостью поручила организацию утренника такой ответственной, заинтересованной ученице. Она не знала, что Зара заинтересована только в том, чтобы унизить всех, кто ей не нравится. В результате почти всем девочкам в классе достались роли танцующих щенков. К счастью для Лотти, миссис Тейлор решила, что у нее звучный голос, и поэтому она не будет участвовать в танце, где Зара назначила ей самую обидную роль – бульдога, – а будет читать текст о сэндфордском приюте для животных.

После короткого приступа паники и судорожных поисков по всем тетрадкам Лотти убедилась, что листочки с речью так и лежат у нее в сумке, куда она их засунула в пятницу и благополучно про них забыла.

– Уф, а я уж испугалась, что их посеяла. – Лотти тяжело вздохнула. – Жалко, что Ариадна такая строгая и всегда говорит, что магию можно использовать только для добрых дел. И из лучших побуждений. А как было бы здорово наколдовать дым прямо под датчиком пожарной сигнализации, как раз перед утренником! Я уже представляю, какой это будет кошмар.

– Ты, конечно, меня извини, – сказала Руби, – но тебе не на что жаловаться. Ты же не изображаешь танцующего щенка.

Лотти улыбнулась.

– Кстати, эти пятнистые уши тебе очень идут, – сказала она и со смехом уклонилась от сумки, которой Руби попыталась огреть ее по спине.

Они вошли на школьный двор и увидели, что почти весь класс уже в сборе. Все стояли угрюмые и недовольные. Даже те, кто не участвовал в щенячьем танце, должны были держать плакаты и петь совершенно ужасную песню Зариного сочинения. Лотти подумала, что все поддержали бы ее идею о пожарной сигнализации, если бы она все-таки наколдовала немножко дыма.

– Но вдруг все подумают, что это настоящий пожар? Или даже решат, что кто-то устроил его специально. Могут быть неприятности, – сказала она Руби. Да, похоже, в такой ситуации не спасут никакие магические способности. Она с возмущением уставилась на Зару, которая расхаживала с важным видом и командовала девчонками, участвующими в танце. От бессильной злости Лотти чуть не расплакалась.

– Не обращай на нее внимания, – шепнула Руби на ухо Лили, которую Зара довела почти до слез своими придирками. – Ты нормально танцуешь, просто сам танец дурацкий.

– Я все время сбиваюсь, когда она на меня смотрит, – пробормотала Лили с несчастным видом.

– Может, когда ты сбиваешься, так даже лучше, – сказала Лотти. – Хореограф из нее никакой.

– Почему миссис Тейлор поручила готовить утренник именно ей? Что, больше некому? – нахмурилась Лили. Руби с Лотти переглянулись. Еще пару недель назад никто из их одноклассников не осмелилась бы задавать вслух такие вопросы. Лотти не знала, почему Зара держала в страхе всю школу, но теперь ее незыблемое «мировое господство» явно пошатнулось. Теперь Лили смотрела вслед Заре с нескрываемой злостью. – Она такая противная, – прошептала Лили, широко распахнув глаза, словно только сейчас это поняла.

– Ужасно противная, – кивнула Руби.

– Раньше она мне нравилась, – задумчиво проговорила Лили. – Но… она ведь всегда была такой гадкой, да? – Она тихонько вздохнула. – Дело в том, что я по-прежнему ее боюсь, хотя она мне уже не нравится. А нравлюсь ей я или нет, мне все равно. – Кажется, Лили сама удивилась тому, что сказала.

– Мне тоже. Но нам все равно придется танцевать этот собачий вальс, – мрачно проговорила Руби.

Если ты очень не хочешь, чтобы что-нибудь начиналось – например, контрольный диктант или выступление на школьном утреннике, когда тебя обязали выступить, – время летит, как стрела. Лотти казалось, что они с Руби только-только пришли в школу – и вот уже весь их класс выстроился на сцене за закрытым занавесом. Им было слышно, как ребята из других классов шумно рассаживались по местам в зале и как учителя громко требовали тишины.

Лотти проглотила комок, вставший в горле. Она стояла на краю сцены, сжимая в руке листочки с текстом, который должна прочитать после танца, и отчаянно жалея, что так хорошо отвечала на уроках литературы. Если бы она читала отрывки из книжки без всякого выражения, миссис Тейлор не поручила бы ей выступать перед всей школой. При одной только мысли о том, что все будут смотреть на нее, Лотти делалось дурно. В старой школе она не раз участвовала в спектаклях и танцевальных постановках, но одно дело – когда ты играешь роль, и совершенно другое – когда тебе надо произнести целую речь, пусть даже и по бумажке. Она еще никогда в жизни так не смущалась. От волнения у нее кружилась голова, и она боялась упасть в обморок. «Нет, только не это», – мысленно проговорила она. Это будет так стыдно. Даже хуже, чем выйти на сцену в костюме бульдога.

Миссис Тейлор улыбнулась, и с таким радостным видом, словно приглашала их поиграть в веселую, увлекательную игру, прошептала:

– Ну, ребята, давайте! – И раздвинула занавес.

Танца Лотти почти не видела. Она даже и не заметила, как танцующий далматинец случайно шагнул не в ту сторону и сбил с ног Зару, одетую в серебряный с блестками спортивный купальник и исполнявшую главную партию в танце. Никто (в том числе и миссис Тейлор) так и не понял, какую породу она представляет в таком костюме. Когда Зара упала, весь зал на секунду затаил дыхание, а потом захихикал, и довольно язвительно.

Но Лотти и этого не заметила. Она смотрела на свой листок с текстом и не могла прочитать ни строчки, потому что слова расползались по всей странице.

И вот танец закончился. Все собаки застыли на месте, хмурые и сердитые – все, кроме пятнистого далматинца, очень довольного собой, – и Лотти должна была выйти вперед и объяснить зрителям, для каких целей они собирают деньги.

Ее ноги как будто приросли к месту. Лотти попыталась заставить их сдвинуться и сделать шаг, но они категорически не желали слушаться. Все тело сделалось каким-то ватным, в голове шевельнулась смутная мысль: откуда в актовом зале взялись деревья? Еще минуту назад их здесь не было.

Теперь все смотрели на Лотти, но она уже этого не замечала. Лица зрителей и одноклассников как бы стирались и отступали все дальше и дальше. Лотти не слышала, как миссис Тейлор несколько раз повторила ей, что пора начинать свою речь, с каждым разом все более нервно и раздраженно. Школьный актовый зал растворился в шелестящей зелени, и Лотти вдруг оказалась совсем в другом месте: в жарком влажном лесу, полном звуков текущей воды.

Миссис Тейлор и Руби увели ее со сцены, подхватив под руки с двух сторон. Зара объявила, что у Лотти, похоже, случилась паническая атака и поэтому им придется повторить свой танец. Представление должно продолжаться, несмотря ни на что.

Лотти не слышала злорадствующего голоса Зары. Она просто ушла от всех, ушла в глубь зеленых джунглей. Она слышала плеск реки, но на этот раз ноги несли ее в другую сторону. Она не знала, куда идет – и зачем, – но знала, что надо идти. Обязательно надо.

Теперь, вдали от рокочущей реки, она должна была слышать другие звуки, но в лесу было тихо. Такая странная, даже пугающая тишина. Ни птичьих трелей, ни пронзительных криков обезьян. «Наверное, я их спугнула», – подумала Лотти. В этот раз она осталась собой: девочкой в красной школьной кофте, слишком жаркой для джунглей. Наверное, обитатели этого леса не видели человека с тех пор, как отсюда ушел ее папа, – вот они и попрятались. Лотти растерянно огляделась по сторонам. Ей вдруг стало грустно и очень одиноко. Эх, если бы рядом была Софи!