Страница 5 из 19
Машина остановилась у элегантного стеклянного небоскреба, и Роберт открыл дверцу. Брэт вышел первым, а потом помог выйти ей. Он притянул ее к себе ближе, чем допустимо по правилам этикета, и она еле подавила вздох от неожиданного ощущения близости его мощного тела.
Брэт поблагодарил Роберта, а потом подтолкнул ее внутрь через холл к лифтам. Бронте заметила, что в лифте были кнопки от одного до десяти, а дальше только кнопка «ПХ», которую он нажал.
— «ПХ»? — с любопытством спросила Бронте.
— Пентхаус, — ответил он, следя за ее реакцией.
Конечно же, у него пентхаус, потому что это лучшее, а он способен себе это позволить. Она вспомнила свою квартиру в почти 160 квадратных метров (1700 кв. футы/10,764=157,94 кв. м), которую так любит, представляя, как Брэт стал бы придираться к недорогой отделке. Хотя, чего у него не отнять так это того, что, несмотря на свое безграничное богатство, он никогда не вел себя так, словно для чего-то слишком хорош или для кого-то. Это одно из ее любимых качеств в нем. Он был настоящим, а не как знаменитость, которая лишь играет на публику.
Они стояли у противоположных стенок лифта, пока поднимались. Но вот эта стальная коробка радостно звякнула, и ее дверцы раздвинулись, открыв вид на красивую квартиру. Она стала осматриваться.
— Кто придумал дизайн?
— Я купил пентхаус уже с мебелью, поэтому точно не знаю. Ты можешь изменить, если что-то не нравится.
После его слов у нее внутри словно образовался мыльный пузырь радости, который был готов взорваться. Он вел себя так, словно она будет здесь еще раз, если предлагает ей возможность передекорировать пространство.
Внутри было красиво, но холодно: серые, белые и черные цвета без каких-либо красок. Если бы она решала, то разбавила бы монотонность яркими, дерзкими цветными мазками, может быть, добавила мех, чтобы было уютнее. Она уже мысленно составляла список, вдруг, сказка о Золушке сбудется и станет ее реальностью.
— Хочешь что-нибудь выпить? — мягко спросил он, стоя у нее за спиной.
Она поежилась.
— Да, спасибо.
Брэт вошел на серо-белую кухню, взял два стакана с полки и бутылку вина из напольного холодильника для вина.
— Белое подойдет?
— Идеально, — и действительно, все, что связано с ним и с этим местом, было идеальным. Ей казалось, что она попала в сказку, и не хотелось, чтобы она заканчивалась.
Он налил немного вина и передал ей бокал. Она сделала глоток, позволяя фруктовой сладости растечься по языку. Когда она облизала губы, он зарычал. Бросил бокал с вином в стальную раковину, где тот ударился и расплескал вино, но Брэт не обратил на это внимание.
Он направился к ней как животное, не отрывая от нее взгляд. Она с трудом смогла проглотить вино. Он подошел к ней, медленно и грациозно, и остановился напротив.
— Последний шанс.
— Для чего? — ахнула она.
Он таинственно улыбнулся.
— Когда я начну тебя целовать, то уже не остановлюсь.
Она застонала, каждая клеточка тела вибрировала, ее трусики уже были мокрые, а соски напряглись.
— Я и не хочу, чтобы ты останавливался.
— Скажи, что ты хочешь меня, Бронте.
Он был всего на расстоянии вздоха, пристально смотря на ее губы. Она едва могла дышать, что уж говорить о разговоре, но она выполнила его просьбу.
— Я хочу тебя, Брэт. Так сильно, что это сводит меня с ума.
В этот раз он застонал и пересек невидимую границу. Его губы обрушились на ее. Она вздрогнула от интенсивности поцелуя, но возвращала все, что получала от него. Его язык ласкал ее губы, пытаясь попасть внутрь. И она позволила ему, открыв губы навстречу, так что их языки интимно коснулись друг друга. Его руки погладили ее талию и поднялись выше к ребрам.
Он приподнял ее, усаживая на красивой столешнице. Мрамор холодил даже сквозь платье, и она была этому рада: она горела от жара его прикосновений.
— Раздвинь ноги.
Она услышала его приказ и, не открывая глаз, сделала, как он просит, чувствуя, как легкий ветерок прошелся по ее разгоряченной плоти и кружевным трусикам. Она улыбнулась, когда услышала ругательство, что он прошептал.
— Скажи, что надела их только для меня, — проворчал он.
Все-таки ее импульсивное решение надеть пояс с подтяжками и черные кружевные трусики окупилось. В этот момент она чувствовала себя самой красивой женщиной в мире, и знание того, что он хочет ее так сильно, что был на грани потери своего знаменитого контроля, заводило ее больше всего.
— Так и есть.
Она открыла глаза и увидела, что его взгляд остановился у нее между ног. Он поддел край пояса с подвязками, и она протянула руки, чтобы помочь, но Брэт отстранил их. Она покраснела, поняв, что он хочет оставить их на ней. Боже, как он горяч. Она не думала, что может быть так возбуждена. Она поняла, что пропала в то мгновение, когда его руки прикоснулись к ней.
Он схватил ее за бедра и раскрыл их еще шире, задирая платье вверх. Бронте даже не сопротивлялась. Она была полностью раскрыта для него, в ярком свете кухни, ничего не утаилось от его взгляда. И она не хотела этого, не хотела прятаться от него. Впервые за всю свою жизнь она чувствовала себя в безопасности, и не было стремления приглушить свет и спрятаться под простынями. Бронте чувствовала себя сексуальной, уверенной в себе и более того… ей хотелось того же и от Брэта. Узнать все о нем самом и его теле, не закрывать глаза, чтобы ничего не пропустить.
Она ахнула, когда его пальцы скользнули выше, лаская изгиб бедер и накрывая поверх кружевных трусиков средоточие ее женственности. Она не могла перестать стонать, когда его теплая рука стала поглаживать ее клитор. Брэт опустился на колени и придвинул ее к краю стола. Бронте возбужденно откинула голову назад, когда его пальцы совершили эротический танец по ее лепесткам сквозь кружева. Она задыхалась и была чертовски влажной.
Когда Бронте почувствовала, как его рот накрыл ее через трусики, она чуть не закричала: «О, Боже! Он, действительно, это делает». Она почувствовала его язык сквозь кружева, и это было раздражающим сочетанием влажности и тепла, а ткань увеличивала трение, но мешала Брэту полностью приникнуть к ней ртом. Она была близка, ей не хватало чуть-чуть, чтобы кончить… Но она не хотела этого. Ей нужно почувствовать всю силу его натиска.
И вот когда она уже была готова его умолять, он отодвинул край трусиков и втянул в рот ее клитор. Ее тело замерло от неожиданности, она почувствовала, что в любую секунду может кончить, но ей хотелось оттянуть этот момент. Хотелось сохранить эту сладостную пытку.
Его язык лизал и ласкал ее, кружа вокруг клитора. Она не могла думать ни о чем другом. Знала, что долго не продержится, если будет дальше думать о том, что он делает и как они выглядят — она, распластанная на кухонном столе, он, стоящий на коленях в дорогущем костюме, не заботясь о складках или пятнах. В этот момент для них ничего не имело значения кроме ее оргазма. Бронте открыла глаза, чтобы посмотреть в его лицо: сверкающий взгляд, зрачки расширены.
Вид его рта на «киске» заставил ее скользнуть за грань. Она в экстазе откинула голову назад и громко застонала, пока ее лоно дрожало и сжималось. Его язык продолжал танцевать вокруг клитора, продлевая сотрясающий ее оргазм, пока она не обмякла, продолжая дрожать.
Когда Бронте немного пришла в себя, не могла поверить. Она никогда так долго не кончала, никогда не отпускала контроль так, что у нее бы не получилось остановить свой оргазм, если бы попыталась. Не то, чтобы ей этого хотелось. Она скорее бы ударила его, если бы он остановился. Ее тело было удовлетворено и расслабленно, но когда он в последний раз лизнул ее, она задрожала.
— Это было самое эротичное, что я когда-либо видел, — признался Брэт, возвращая трусики на ее влажную киску.
— Это нужно чувствовать, — рассмеялась она, тяжело дыша. Они сплели свои пальцы на столе, и она наслаждалась этим моментом. Когда она посмотрела на него, то удивилась — он был сам на себя не похож. Именно она получила самый потрясающий оргазм в своей жизни, но почему-то он выглядел так, словно пробежал марафон. Он раскраснелся, волосы растрепаны (хотя это скорее дело ее рук), и если то, как были натянуты его брюки, показатель — все еще чертовски тверд.