Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 24



Этот период вошел в советскую историографию как «военная тревога 1927 года». Несомненно, что партийные установки о нарастании военной угрозы служили внутриэкономическим и политическим целям советского руководства по мобилизации масс для проведения ускоренной индустриализации страны[124]. Именно в этот период И. В. Сталин выступил с известным тезисом: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[125].

Состоявшийся в ноябре 1928 года очередной пленум ЦК ВКП(б), отметив необходимость «догнать и перегнать в технико-экономическом отношении капиталистические страны», подчеркнул, что «международная обстановка, крупнейшие технические успехи капиталистических государств, военная угроза… делают осуществление этих задач совершенно неотложными»[126].

Такая линия, несомненно, отражала реалии того времени. Вместе с тем руководящая группа ЦК ВКП(б) во главе со Сталиным использовала тезис о нарастании военной угрозы не только как пропагандистский лозунг для мобилизации масс для проведения ускоренной индустриализации страны, но и для концентрации единоличной власти, расправы с оппозицией под предлогом ложных обвинений в пособничестве «классовым» врагам и в шпионаже в пользу капиталистических государств.

Конечно, враждебность и неприятие большевистского режима правящими кругами ведущих капиталистических государств являлись неотъемлемыми чертами их позиции по отношении к СССР. Тем не менее подход к международным событиям, определявшим внешнеполитический курс советского руководства в этот период, затруднял проведение гибкой прагматической дипломатической деятельности в отношении отдельных стран, что в конечном счете не отвечало интересам безопасности СССР и поиску союзников за рубежом.

Далеко не лучшим образом на внешнюю политику СССР влияла деятельность Коминтерна с его установками на «вызревание объективных и субъективных предпосылок» пролетарских революций в зарубежных странах. VI Всемирный конгресс Коминтерна, открывшийся 17 июля 1928 года, принял Программу и Устав Коммунистического Интернационала, где говорилось, что эта организация представляет собой «единую мировую коммунистическую партию». Грядущий исторический период рассматривался как «приближение нового тура революций и войн»[127]. В тезисах конгресса содержались две противоречивые установки: с одной стороны, ставилась задача бороться против новой войны, с другой – указывалось на создание предпосылок «превращения пролетариатом капиталистических стран империалистической войны против Союза Советских Социалистических Республик в гражданскую войну против своей же буржуазии»[128].

VI конгресс одобрил стратегическую установку, согласно которой в капиталистических странах коммунистам противостоят две в одинаковой степени враждебные политические силы: открыто реакционная (фашизм) и демократически-реформистская (социал-демократия). В соответствии с этой линией отвергалась возможность союза коммунистов с социал-демократическими партиями и таким образом закреплялся раскол в мировом рабочем движении. 6 ноября 1929 года Политсекретариат ИККИ подчеркивал наличие «обстановки растущего революционного подъема»[129].

В секретном циркуляре Коминтерна в ноябре 1930 года всем компартиям определялась общая задача коммунистов: «переломить хребет социал-демократии и практически приступить к завоеванию большинства пролетариата», «во всеоружии встретить надвигающиеся бои»[130].

Вместе с тем советское правительство не игнорировало и главные события международной политики, например, проблему заключения Пакта Келлога – Бриана, предполагавшего отказ от войны как орудия национальной политики[131]. Отмечая определенные слабости этого документа, советская сторона тем не менее приняла решение о присоединении СССР к этому пакту. Соответствующее Постановление Президиума ЦИК о присоединении СССР к пакту было принято 29 августа 1928 года. А 31 августа М. М. Литвинов уведомил французского посла о согласии присоединиться к пакту[132].

Формальное присоединение состоялось 6 сентября 1928 года. По инициативе СССР еще до официального вступления пакта в силу 9 февраля 1929 года в Москве был подписан протокол о досрочном введении в действие Пакта против войны между СССР и соседними государствами – Эстонией, Латвией, Польшей и Румынией. Чуть позже к ним присоединились Литва, Турция и Иран. 24 июля 1929 года пакт Келлога – Бриана вступил в силу. К этому времени к нему примкнули уже 44 государства[133].

Последние месяцы 1929 года были ознаменованы началом мирового экономического кризиса, разразившегося сначала в США и Германии, а затем охватившего Великобританию, Францию, Японию и другие капиталистические страны. Сообщения о кризисе были восприняты советским руководством как подтверждение главных постулатов марксистско-ленинской теории о неизбежном углублении всеобщего кризиса капиталистической системы. В политическом отчете И. В. Сталина на XVI съезде ВКП(б) в июне 1930 года был сделан вывод о том, что стабилизации капитализма приходит конец и мировой экономический кризис в ряде стран будет перерастать в кризис политический. Из этого следовало, что буржуазии придется искать выход из трудного положения в дальнейшей фашизации внутренней политики, а также в новой империалистической войне. В то время как пролетариат, борясь с капиталистической эксплуатацией и военной опасностью, будет искать выход в революции[134].

Следует признать, что в странах капиталистического мира экономический кризис действительно вызвал рост социальной напряженности и одновременно укрепление авторитарных режимов (Югославия, Румыния, Венгрия, Польша), дальнейшую фашизацию общественной жизни (Италия, Германия), усиление агрессивных милитаристских тенденций во внешней политике (японская интервенция против Китая осенью 1931 года). Однако прогноз руководства ВКП(б) о революционном взрыве не сбылся ни для одного из капиталистических государств.

Напротив, провозглашенная в СССР «военная тревога 1927 года» закончилась в отношениях с Великобританией, когда в ноябре 1929 года в этой стране к власти пришли лейбористы, которые восстановили дипломатические отношения с СССР. Расширялись дипломатические и торговые контакты с США. Продолжали сохраняться связи СССР с Германией, предусмотренные Рапалльским соглашением. 24 июня 1931 года на пять лет был продлен договор о нейтралитете 1926 года; не прекращалось, хотя и в сократившихся объемах, германо-советское сотрудничество в военной области[135].

В 1930–1932 годах получили дальнейшее развитие отношения с Францией. В 1931 году она предложила СССР заключить пакт о ненападении, который был подписан в следующем году. В 1932 году двусторонние договоры о ненападении были также подписаны с Финляндией, Латвией, Эстонией, Италией и Польшей. Велись переговоры о таком же соглашении с Румынией, но они не увенчались успехом.

Таким образом, в начале 1930-х годов международное положение СССР по сравнению с 1920-ми годами значительно укрепилось. К этому времени, несмотря на сложный и неоднозначный характер внутренней и внешней политики, советское руководство проведением индустриализации, коллективизации, культурной революции пыталось ликвидировать вековую отсталость России от Запада, повысить военную мощь государства и его обороноспособность. Поэтому оно было чрезвычайно заинтересовано в целом в сохранении мира, как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Рост агрессивных устремлений империалистических кругов в Германии, Италии, Японии настоятельно требовал от советской внешней политики шагов, направленных на ослабление конфронтации с капиталистическими государствами – творцами Версальской системы.

124

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4. М., 1984. С. 175.

125

Там же. Т. 4. С. 245.

126

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4. С. 175.



127

Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919–1932. М., 1933. С. 769; VI Конгресс Коминтерна: Стенографический отчет. Вып. 6. М., 1932. С. 56–57.

128

Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919–1932. С. 809.

129

Коминтерн и идея мировой революции: Документы. М., 1998. С. 701–703.

130

Там же. С. 724–725.

131

Пакт получил название по имени его инициаторов – министра иностранных дел Франции А. Бриана и государственного секретаря США Ф. Келлога.

132

См.: Гусева А. Ю. К 75-летию подписания пакта Бриана – Келлога // Дипломатический вестник. 2003. № 8.

133

История дипломатии. Т. III. М., 1965. С. 523.

134

Cталин И. В. Политический отчет Центрального Комитета XVI съезду ВКП(б) 27 июня 1930 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. М., 1949. С. 254.

135

См.: Горлов С. А. Совершенно секретно: Альянс Москва – Берлин, 1920–1933 гг. С. 275–282, 290.