Секретный бункер

– Согласен, – кивнул Андрей. – С этим господином мы еще поработаем, фигура любопытная. Эй, Корнеич, что стоишь, глазами моргаешь с чувством выполненного долга? Убирать кто будет? Для красоты оставим? Сами намусорили – сами и убирайте. Распорядись, чтобы местные пару телег подогнали да увезли куда подальше. Оружие соберите, целые мотоциклы отдельно поставьте – они же наши, советские, найдем им применение.

Командир диверсионной группы «старший лейтенант Суслов» успел выхватить из кобуры «ТТ», но дальше этого дело не пошло. Он лежал у чахлой клумбы, руки по швам, злобно таращился в небо. «Думаете, выиграли войну? – отражалось в мертвых глазах. – Ничего, мы еще вернемся». Как бы не так, господин хороший – не возвращаются с того света.

Ракитин опустился на корточки, расстегнул нагрудный карман, стараясь не испачкаться в крови. Все по уму – офицерская, продуктовая, вещевая книжки со всеми положенными подписями и печатями. Но увы… Как говорили раньше: со всеми признаками изготовления в Абвере. Возможности уже не те: плохое оборудование, нехватка информационного обеспечения. Печати смазанные, подписи неразборчивые. А 22-й мотоциклетный полк действует в составе 2-го Белорусского фронта, это вообще не здесь.

Ощущалась досада – ведь у этих бесов могло все выгореть, не получи СМЕРШ донесение от перебежчика. Два десятка эсэсовских громил, которым нечего терять, подкатили бы к штабу, прошли огнем и мечом, уничтожив армейское руководство и парализовав деятельность целой армии. На итог войны никак не повлияет, но сумятицу бы внесли, фашисты сгруппировали бы силы, подтянули резервы и добились успеха на одном из участков фронта…

Одной из задач военной контрразведки было обеспечение безопасности высшего военного руководства. Лишь однажды СМЕРШ не справился с задачей: год назад не уследил за генерал-лейтенантом Ватутиным, попавшим в бандеровскую западню…

До прибытия транспорта убитых вытаскивали со двора, убирали с глаз долой. Волочился по земле раскроенный затылок плечистого пулеметчика, оставляя кровавую дорожку. Не вынес удовольствия молодой красноармеец – согнулся пополам, плеснул рвотой. «Не могу, братцы, столько мертвяков…» – «Соловьев, так это же немцы, – втолковывал бойцу старшина Корнеич. – Трупы врагов. Вот скажи, Соловьев, почему тебя от них тошнит?» – «Так они же в нашем, товарищ старшина, – оправдывался боец, – и рожи, как у наших. Как их вообще отличить?» – «А тебе и не надо их отличать, Соловьев, – смеялись красноармейцы, – сказано «огонь», значит, огонь. А отличают пусть особые органы – они на этом собаку съели».

– Смирно! – взметнулся к крышам трепетный юношеский глас. Все застыли. Из-за угла показалась группа военных. Первым спешил темноволосый мужчина средних лет с открытым насмешливым лицом и с погонами генерал-полковника. Развевались полы расстегнутой шинели. За ним еле поспевала свита – с десяток генералов и полковников. Автоматчики из личной охраны забежали вперед, стали бдительно озираться.

Зрелище, представшее перед командующим 8-й гвардейской армией, его немного шокировало. Генерал остановился, сделал серьезное лицо. Во двор въехала санитарная машина, брошенная немцами при отступлении – все, что смогли найти. Красный крест на борту нелепо соседствовал со свастикой.

– Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? – с недовольством спросил генерал.

Андрей перехватил выразительный взгляд стоящего за спиной Чуйкова седоватого мужчины, начальника Управления СМЕРШа 8-й армии полковника Старыгина, машинально одернул фуфайку под ремнем, подошел строевым шагом, сжимая ремень висящего на плече автомата.

– Виноваты, товарищ генерал-полковник, не успели прибраться… – пристальный взгляд командующего смерил его, в горле стало сухо. – Майор Ракитин, начальник 3-го оперативного отдела Управления контрразведки 8-й гвардейской армии. Проводится операция по обезвреживанию немецких диверсантов, засланных в наш тыл с целью уничтожения командования армии. Вернее, проводилась… операция. Диверсанты уничтожены, вашему штабу больше ничего не угрожает.

– То есть мы можем возвращаться в помещения и приступать к выполнению своих обязанностей, майор? – в глазах командующего заблестел ироничный огонек.

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Просим прощения за шум.

– Да неужели? – Генерал-полковник оторвал взгляд от майора, стал осматриваться. Санитарная машина с немецкими крестами встала посреди двора, не доехав до места. Водитель в кабине усердно делал вид, что находится в другом измерении. Автоматчики, не дождавшись команды «вольно», стали шевелиться, вопросительно поглядывали на старшину.

– Ну, вы и натворили, майор… – вздохнул Чуйков, и было непонятно, одобряет он случившееся или порицает. – Как дети малые, игру затеяли… В детстве не наигрались?

– В детстве не до игр было, товарищ генерал-полковник. – Ракитин снова вытянулся. С трудом удавалось сохранять каменное лицо. Офицеры свиты прятали улыбки. Настороженно поглядывал полковник Старыгин – все могло закончиться весьма нерадужно. Неисповедимо настроение большого начальства. Он предлагал Ракитину ликвидировать группу диверсантов на подъезде к городу! Но майор уперся, убедил, что надо усыпить их бдительность, позволить подобраться к объекту, сделать так, чтобы они оказались в замкнутом пространстве, на пороге штаба…

Чуйков усмехнулся.

– Ладно, всем вольно. Уверены, майор, что перебили именно тех, кого нужно? На них ведь не написано. Представляете, какой конфуз будет?

– Это немцы, товарищ генерал-полковник. Думаю, элитное подразделение СС – фанатики, да еще идеально подготовленные. Знали, что погибнут. Хотели уничтожить как можно больше представителей армейского командования, включая… вас.

– Они серьезно считают, что это изменит ход войны? – брови командующего удивленно поползли вверх.

– Нам не понять их, товарищ генерал-полковник. Это люди из другого теста. Нацистская пропаганда превратила их в машины. Они идут на смерть, свято веря, что способны переломить ситуацию. Им бы удалось задержать наступление на день-другой, но конечный результат остался бы неизменным, вы абсолютно правы.

– Откуда получили сведения о готовящейся диверсии? Вы точно знали время и место. Если это, конечно, не является секретом оперативной разработки.

– Вообще-то является, товарищ генерал-полковник… – Андрей замялся. – Мы вели работу с перебежчиком, представителем немецкой разведки…

– Ладно, не полезу в вашу кухню, – отмахнулся командующий. – Пусть каждый занимается своим делом. Откуда они прибыли, майор?

– Мы полагаем, что из района Харлау, товарищ генерал-полковник. По данным разведки, там был дислоцирован парашютно-десантный батальон СС – изрядно потрепанный, но еще не побежденный. Та самая фанатично настроенная публика. Они местные, знают все тропы, подъехали со стороны Бодерского леса. С парашютами их, понятно, не сбрасывали по причине полного краха германской авиации…

– Хорошо, я понял вас, майор, – кивнул командующий. – Выношу благодарность всем отличившимся и вам как разработчику операции. Но в следующий раз постарайтесь сделать так, чтобы работа штаба не оказалась парализованной, как сегодня. Полтора часа в текущих условиях – это целая вечность, улавливаете мою мысль?

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Просим прощения.

– Ладно, все в порядке. – Чуйков засмеялся. Расслабился полковник Старыгин, принявший на себя львиную долю ответственности в подготовке операции. – Вы молодцы, майор, слаженно сработали. Продолжайте обхаживать своего перебежчика, раз уж он такой осведомленный.

«Что мы и делаем», – подумал Ракитин, предусмотрительно прикусив язык.

– Имею подозрение, майор, что, кабы не ваш перебежчик, нам бы всем сейчас пришлось туго, так? – ироничный огонек в глазах командующего сделался ярким. – Шучу, майор, работайте, благодарю за службу. И просьба: очистить двор – а то даже покурить не выйти…

Командующий армией резко повернулся и направился к крыльцу. Сопровождающие потянулись следом…