Доска дьявола

ГЛАВА 1

– Будем духа вызывать, Леха откопал какую-то штуку прикольную, – прощебетала Лиза, как всегда излучая лучики радости. – Кстати, что ж ты раньше не выходила, Сончик? Звала ведь сколько раз! Киснешь и киснешь дома.

– Настроения не было, – ответила Соня и нахмурилась: – Духа вызывать? Ты серьезно?

Соня и сегодня не очень горела желанием выходить из дому. Одиночество ведь затягивает. Ее и сейчас не очень-то интересовало, что там откопал Леха и что там за белиберда с вызовом духа. Пересилило желание увидеть старых друзей впервые за последние лет пять. Сколько она не гуляла с ними? Совсем отбилась от компании с учебой, ну и… «семейными обстоятельствами».

Когда она была маленькой и слышала эту фразу, та казалась казенной и сухой, ничего не значащей. В то же время, за ней могло таиться что угодно, а в случае Сони – ссоры с драками, слезы, проклятья и постоянное чувство тревоги.

Сейчас она шла с подругой, слушала ее щебет и потихоньку расцветала, как растение, которое перенесли с северной половины дома на южное окно.

Лиза тащила подругу за собой, солнце поджаривало бледные Сонькины плечи, а вокруг летал тополиный пух. Он лез в рот, в нос, от него хотелось чихать.

Соня, наверное, месяц из дому не выходила толком. В магазин и все. Читала книги, слушала музыку, иногда играла на гитаре. Подобная рутина жутко надоела, и представить сложно, что так будет продолжаться все каникулы. И ведь после того, как она поступит в универ, станет еще сложнее – в плане учебы, и Соня постепенно отдалится от друзей. Возможно, бросит общаться с ними совсем, вычеркнет из жизни и найдет новых.

Могла ли она представить такое несколько лет назад? Конечно, нет! Они всегда были не разлей вода с Лизой, ей всегда нравились шутки Лехи и Ромы, нравились и другие ребята. С ними она… жила. Так что же случилось потом? Почему дружба потихоньку умирает, неужели это и есть взросление?

Мама плакала весь месяц – после развода с папой. Иногда ела, иногда включала телевизор. Иногда лежала, глядя в потолок. На Сонины вопросы она не отвечала, так что та в конце концов перестала сотрясать воздух словами, повисавшими без ответа под потолком. Потом стали появляться бутылки: первая, вторая – и вот уже целая батарея их на балконе. Соня выкинула часть, но «армия» совсем скоро пополнилась новыми «солдатами».

Лиза пыталась расшевелить Соню, звала гулять, а та отказывалась. В конце концов, почему же она ведет себя как мать? Ведь в точности копирует ее. Значит, надо развеяться хотя бы.

Саму Лизу воспитывала тетя. Соня не выспрашивала, но догадывалась, что Лиза плохо помнит своих родителей – та как-то обмолвилась, что мама и папа погибли в аварии, когда она была совсем маленькая. Она на эту тему не болтала особо, а расспрашивать и выпытывать было неудобно. Иногда Соня чувствовала себя неловко, когда рассказывала про свои семейные торжества, совместные прогулки с мамой и папой. Иногда она чувствовала исходящую от Лизы зависть.

Когда Соня была еще маленькая, ее кота жестоко растерзал пес. Соня помнила, как плакала мама и как не пускала ее к тому месту, а она даже издали видела бордовое пятно в зеленой траве. В тот год стояло жаркое лето, вот как сейчас, тогда Соня познакомилась со смертью.

Она плакала по Тишке, а потом и вовсе закатила истерику, когда внезапно поняла, что ее мама тоже может умереть. Отец ее успокоил, мол, это будет еще нескоро, и произошедшее вроде бы забылось, но иногда тревога просыпалась в груди, точила Соню изнутри, как личинка-древоточец.

Вот поэтому Соня и не расспрашивала подругу о смерти родителей. Ей даже страшно было поднимать такую тему. Ведь если у Лизы нет мамы, то и Сонина внезапно может… умереть.

После развода отец один раз только и пришел. Он забрал вещи, что-то спросил у мамы, заглянул к Соне и выдал какую-то бессмыслицу, улыбнулся. Как будто двойник настоящего папы или скверно сделанный киборг. Ни объятий, не поцелуев, ни шуток. Ничего привычного.

– Ау, ты со мной? – Лиза щелкнула пальцами перед носом подружки. – Ты как с луны упала, Сончик.

– Я… Так что вы там затеяли-то? Кого вызывать?

– Сеанс спиритизма, – с загадочным видом произнесла Лиза. – Леха доску нашел, которой вызывают умерших. С буквами типа. А Рома выпросил у деда разрешение сидеть в подвале. Там места норм, почти весь хлам вынесли, теперь чилить можно.

– И часто вы такой фигней страдаете? – спросила Соня. Она догадалась по смыслу, что значит «чилить», все-таки не зря английский зубрила, но звучало слово по-дурацки.

– Вообще нет, это первый раз, – засмеялась Лиза. – Обычно веселимся по-всякому. Ну, сейчас жарко, лень-тюлень, вот мы и тусим в подвале. Там прохладно, ну а толпой где еще собираться? У всех хаты заняты постоянно, вот Ромчик и выбил подвал. У деда выпросил. Они с Рыжим и Цыганом убирали там все, диван притащили потом, я тоже помогала. – Лиза зевнула, ей в рот залетел пух, и она принялась отплевываться.

Лизка сухая, тоненькая даже. Передние зубы напоминали две подушечки жвачки. Раньше эти зубы еще сильнее выделялись на фоне остальных, и Лизу дразнили кроликом Багзом Банни или просто Кроликом. Сейчас она потихоньку превращалась во вполне симпатичную девчонку, и эта особенность даже придавала ей некой пикантности.

Шортики короткие, маечка рваная, венки тоненькие проглядывают сквозь бледную кожу. Белые волосы, растрепанные. В целом полная противоположность Сони. У той волосы темные и длинные. И фигурка поплотнее гораздо. Ну и, конечно, никаких тебе зубов как у кролика.

– И что, прямо покойников вызывать хотите? – спросила Соня. – И с кем из умерших ты хотела бы пообщаться?

На Лизину мордашку нашла тень. Девчонка облизнула губы и пожала плечами. Соня решила, что, конечно же, Лиза подумала о своих родителях. Однако Соня постеснялась озвучивать эту догадку, жалея, что задала такой вопрос. Лиза улыбнулась:

– Не знаю. Может, с Куртом Кобейном. Да, с кем-то из музыкантов, точно. Только я английский не знаю… Ты же шаришь? А то иначе как с Куртом общаться?!

Она рассмеялась и толкнула Соню в плечо:

– Что-то ты совсем кислая! – Лиза протянула руку-веточку и убрала с макушки Сони пушинку. А потом вдруг обхватила ее за шею и чмокнула в губы.

Соня тут же отпихнула подругу и ткнула кулаком, хихикая:

– Ты чего-о-о? Дурная, блин!

– Е-мое, да ты дурная сама, идешь как зомби. Улыбнись!

Соня провела тыльной стороной ладони по губам. В своей внешности Соня их любила больше всего. Сочные, полные, манящие. Она бы себе не призналась, но этот поцелуй пустил по ее телу электрический разряд, как будто разбудил по-настоящему. Вот заметила, как ветер гладит листву. Птичек увидела, летят в синем небе. Солнце блестит. Нет, лето – хорошая штука. Хватит киснуть!

– Сейчас решим, кого вызывать, – загадочно протянула Лиза и завыла. На этот раз уже обе девчонки расхохотались, и Соня теперь ничуть не жалела, что вырвалась из пыльной квартиры.

Об этом она еще успеет пожалеть потом.

***

Подвал дохнул прохладой и сыростью. Еще и застарелым потом завоняло, стоило чуть глубже войти. Странно, но почему-то этот запах Соню не спугнул, наоборот, привлек даже, хотя сама она не могла бы сказать, чем именно.

Соня вспомнила, как бывала здесь раньше. Они сюда залезали, когда совсем малые были, с фонариками. Пугали друг дружку, потом решил поиграть в прятки. При одном лишь воспоминании по спине Сони пробежали мурашки. Тогда ребята услышали те жуткие звуки: плач ребенка и крик женщины. С годами Соня убедила себя, что это были крики дерущихся бездомных котов.

Да, в безопасной светлой квартире легко убедить себя в чем угодно. А вот здесь…

Соня облизала пересохшие губы.

Лиза взяла подругу за руку, повела. Девчонки хихикали, пару раз споткнувшись. Соня ударилась обо что-то плечом. А после глаза резанул тускловатый свет.

Горела лампочка, выхватывая из темноты щербатый потолок. В углу свалили хлам – пластиковые ящики из-под стеклотары и скомканная полиэтиленовая пленка. Соне она почему-то напомнила кокон гусеницы.