Страница 37 из 44
В 1908 г. такое же общество Н. Локьер по желанию энтузиастов из местных жителей организовал в Уэльсе. С секретарем этого общества преподобным Джоном Гриффитсом Локьер изучал местные мегалитические памятники и совершал неоднократные экспедиции в Северный Уэльс. Его весьма поразил развитый комплекс астрономических знаний у кельтов, отраженный в фольклорных записях XVIII–XIX веков, и соответствие этих сведений тому, что удавалось выявить при изучении как каменных «колец», восходивших к эпохе неолита, так и построек, которые возводили сельские жители при подготовке к сезонным праздникам народного календаря.
Н. Локьер все более убеждался в справедливости давних заключений У. Стьюкли о продуманной координации древних памятников, предназначенных для наблюдений за Небом, друг с другом, об отражении ими некоей модели, выраженной строго рассчитанным расположением святилищ, менгиров и групп камней. Так, на Солсберийской равнине равносторонний треугольник со сторонами длиной 6 миль образовывали расположенные в углах его Стоунхендж, Гроувели Кастл и Олд Сарем. Н. Локьер обратил также внимание на примечательное с точки зрения геометрии взаимное расположение Стоунхенджа, Олд Сарема, Солсбери и Клисбери Кэмпа. Захваченные его идеями, в том же направлении стали с увлечением работать Д. Гриффитс, адмирал Бойл Сомервилл, археолог А. А. Льюис, Девуар и купец из Хиерфорда Альфред Уоткинс.
Б. Сомервилл заметил, что многие мегалиты, обнаруженные им на севере Ирландии, располагались весьма примечательно — они всякий раз ориентировали взгляд на какую-нибудь заметную по характерности рельефа точку на горизонте, а она при проверке оказывалась местом, где восходило Солнце в дни солнцестояний, равноденствий или на рубежах майско-ноябрьского года. Ему удалось также выявить ориентиры на участки Неба, где в определенное время появлялись примечательные для календаря звезды или полная Луна. Б. Сомервилл в соответствии с астрономическими расчетами датировал установку таких мегалитов временем от II тысячелетия до нашей эры до I века до нашей эры. Ему, кроме того, принадлежит честь открытия холма с камерой «Постель Гиганта», ориентированной в 100 году до нашей эры пятью стоячими камнями на восход Солнца в день летнего солнцестояния, а в Шотландии он первым обследовал в Льюисе знаменитое каменное «кольцо» Калланиш, каменная аллея которого ориентировала взгляд точно на север. Н. Локьер способствовал публикации на страницах «Nature» сведений, собранных его соратниками. Не без его, очевидно, благословения Б. Сомервилл прочитал свой доклад «Астрономические указания в мегалитических памятниках Калланиша» сначала в Королевском антропологическом институте, а затем и в Британской астрономической ассоциации.
А. Уоткинс после смерти Н. Локьера выдвинул дерзкую идею о расположении святилищ и прочих древних сооружений по линиям, которые прослеживались за пределами видимого горизонта на многие десятки миль. Такого рода линии или, как их называл А. Уоткинс, «leys», «дороги», со своеобразными вехами — памятниками вроде отдельных камней, «колец», куч каменных глыб, курганов, колодцев, храмов и с характерными природными «зарубками» на горизонте в виде, допустим, эффектных скальных выступов были ориентированы астрономически значимо и образовывали строгую систему. Эти линии покрывали как сетью значительные по площади районы, и, следуя по ним, можно было, не теряя ориентировки, путешествовать по стране.
Накопление подобного рода фактов не производило, однако, впечатления на мир английских археологов, которые с ревнивой яростью отстаивали свою гегемонию в науке о древностях. Но вот ведь что любопытно: скептицизм и неприятие астрономии в археологии вовсе не питались результатами тщательных проверок выводов Н. Локьера и его соратников. Специалисты по древностям, вооруженные неотразимой, как им представлялось, по силе убедительности теорией «Urdummheit», если бы даже смогли провести нужную проверку, не испытывали в том необходимости. Они были убеждены, что «ересь» питается обстоятельством до предела простым — неосведомленностью Н. Локьера и его неугомонных соратников в «примитивной природе» первобытного общества. Ну, не удобно ли освобождало их это от хлопотной нужды опровержения самоочевидных заблуждений? Логика в такой позиции была элементарной: этого быть не может, потому что этого не может быть никогда. Не удивительно поэтому, что вскоре методом борьбы с теорией Н. Локьера стало глубокое умолчание специалистами по древностям Англии результатов исследований в области астрономической археологии — отработанный прием расправы с не освященными традицией идеями, которые нарушали «академическое спокойствие». Если обратиться к сочинениям английских археологов, изданным после смерти Н. Локьера, то может создаться впечатление, будто такого человека вообще не было на свете.
Интерес к астроархеологии на многие годы как будто угас. Профессиональные археологи хорошо помнили преподнесенный сэру Норману Локьеру урок и не рисковали касаться его темы, как будто она была, согласно завету грозного бога, запретным плодом на древе познания. Лишь в конце 1950-х годов Питер Ньюэм, который к археологии, разумеется же, не имел отношения (он заведовал отделением Северо-восточного управления газовой промышленности Англии), выйдя на пенсию, взял на себя опасную роль любопытствующей библейской Евы. Коварно соблазненный сочинениями «змия-искусителя» II. Локьера, он на свой страх и риск занялся изучением астрономических аспектов Стоунхенджа. Исследования очередного чудака дали потрясающий результат: П. Ньюэм выявил, наконец, оказавшееся незамеченным Н. Локьером направление, по которому жрецы святилища могли отмечать восход Солнца в дни весеннего и осеннего равноденствия. Следовательно, в самом деле люди бронзового века Британии могли подразделять солнечный год по крайней мере на 8 календарных блоков по 45 суток каждый!
Но вкушение запретного плода привело П. Ньюэма и к значительно более волнующему открытию: он впервые заметил признаки того, что структуры Стоунхенджа ориентировались его строителями также и на точки горизонта, где восходила или заходила Луна в особо примечательные в ее «жизни» периоды, когда она была или высокой, или низкой. Так, стоило стать у камня № 94 и принять в качестве визира камень № 91, как на горизонте выявлялась самая крайняя на юге точка восхода высокой Луны. Если же наблюдения вести от опорного камня № 92 в сторону камня № 93, то выявлялась крайняя на севере точка захода высокой Луны. П. Ньюэму не удалось найти направления, по которым в Стоунхендже могли определяться крайние точки восходов и заходов низкой Луны. Но и фиксация крайних пределов «миграций» по горизонту восходов и заходов высокой Луны позволяла догадываться, что люди бронзового века, обратив внимание на годовые циклы жизни ночного светила, когда оно становилось то высоким, то низким, могли использовать это явление для выделения более крупных, чем год, календарных блоков. П. Ньюэм напомнил археологам, что два подхода Луны к стадии высокой разделяют 18,61 года. Значит, Стоунхендж был не только солнечной, но и лунной обсерваторией и храмом!
Нельзя сказать, что археологи не обратили внимания на открытия П. Ньюэма. Совсем напротив, книгу «Загадки Стоунхенджа», напечатанную им за свой счет, сразу же заметили и… наложили строгое вето на продажу ее в книжном магазине Министерства общественных работ, которому принадлежал Стоунхендж. Разумеется, новооткрытые астрономические направления святилища воспринимались по-прежнему как результат «совпадения случайностей». Но, как остроумно было однажды замечено по другому, хотя и сходному со Стоунхенджем, печальному случаю, «если точность астрономической ориентации… достигнута благодаря случайности, то надо сказать: счастливая случайность посещает только тех, кто хорошо к ней подготовлен»[18].
18
Замаровский Войтех. Их величества пирамиды. — М., 1981, с. 327.