Страница 16 из 44
От времен первого фараона за 341 поколение людей мастера небесных тайн, как сообщает Геродот, сподобились 8 раз наблюдать в утро дня летнего солнцестояния восход блистательной Сотис-Изиды, возвещающей разлив дарующего жизнь Нила на рубеже «Годов Бытия». По крайней мере, за эти 11340 лет письменные документы о том сообщают трижды. Это в самом деле случалось в 2782 и 1322 годах до нашей эры и в 138 году нашей эры. И все годы бритоголовые с безграничным усердием служителей богов днем и ночью неустанно следили, как по часам, дням, декадам, месяцам и сезонам истекает гигантским кругом нескончаемая, впадающая сама в себя река времени. «Сама в себя» потому, что через 1460 лет ей вновь предстояло возвратиться к великому изначальному исходу, где принято было торжественно чествовать вечность божественного мироздания.
Пусть все будет так. Но не перестает занимать вопрос — отчего, обладая изощренными в тонкостях приемами наблюдений за Небом и владея невиданным астрономическим богатством — накопленным за тысячелетия объемом сведений о закономерностях движения Солнца, Луны, планет, звезд и созвездий, жрецы страны Хапи тем не менее упорно не хотели замечать конечно же очевидного для них несоответствия длительности их года в 365 дней с истинной его продолжительностью?
Наивно думать, что за этой странностью скрываются, положим, всего лишь опасения нарушить священные заветы многомудрого Тота или желание придерживаться такого календаря, который позволяет с наибольшей простотой и удобствами считать время. Что касается того, замечено ли было жрецами несоответствие в длительности их года и истинного, то подозрения в грубости астрономических наблюдений и расчетов египтян можно опровергнуть документально. Так, неизменно отмечались расхождения между праздниками Нового года по «дню рождения Солнца», который определялся предваряющим появление дневного светила утренним восходом Сотис-Изиды, и по первому дню гражданского года — первому тота! С накоплением расхождений устраивались празднества, которые нумеровались, и потому можно представить, к каким особо значимым срокам их подстраивали. Известно, в частности, что одно из таких празднеств происходило через 120 лет после начала Божественного года, и не составляет труда понять почему: к этому времени расхождение (из-за отсутствия правила високоса) достигало ровно трех декад — одного месяца. В другой раз такой же праздник отмечался через 400 лет. К этому времени расхождение достигло 100 дней.
Итак, складывалась парадоксальная ситуация: жрецы старательно подсчитывали накопленные за века ошибки, устраивали торжества по случаю круглого числа дней, которые складывались из них, а поправки в календарь отчего-то не вносили!
О значительности скрывавшегося за подобным «упрямством» свидетельствуют, помимо клятвы восходящего на трон не менять календаря, неизменные провалы попыток «подсказать истину» будто бы совершающим ошибку храмовым астрономам. Вразумлять их пытались как владыки завоевателей-чужестранцев, так и одержимые тщеславием собственные правители. Впрочем, побуждения правителей объясняются, наверное, не столько тщеславием, сколько желанием избавиться от постоянного опасения пасть жертвой жречества, которое под благовидным предлогом требований культа могло при наступлении определенного календарного рубежа «законно» избавляться от неугодного клану священнослужителей государя и его светского окружения. Как бы то ни было, но в 1864 году при изучении развалин Танитского храма археологи обнаружили каменную стелу с 12 горизонтальными строчками иероглифов. Текст гласил, что царь гиксосов Салитис (который в XVIII веке до нашей эры покорил Египет) проводит календарную реформу. Отныне он требовал добавлять каждые четыре года по одному дополнительному дню, выравнивающему ход времени. Трудно сказать, оказались ли жрецы послушными воле Салитиса. Но известно, что, когда через 100 лет гиксосы были изгнаны из страны Хапи, время продолжали считать по календарю, «установленному Тотом».
Вторую попытку изменить календарь предпринял через полторы тысячи лет, т. е., по существу, через Великий год, фараон Птолемей III Эвергет. О том поведала плита, обнаруженная в развалинах храма, построенного некогда в дельте Нила около города Канопа. Текст, выбитый на стеле и известный у археологов и историков античности как «канопский декрет», рассказал о том, что Птолемей III Эвергет объявил в день своего рождения 7 марта 238 года до нашей эры календарную реформу с целью выравнивания счета времени:
«Так как Сотис за каждые 4 года уходит на один день вперед, то, чтобы праздники, празднуемые летом, не пришлись бы на будущее время на зиму, как это бывает и как это будет, если год будет и впредь состоять из 360 и 5 добавочных дней, то отныне предписывается через каждые 4 года праздновать праздник богов Эвергета после 5 добавочных дней и перед Новым годом, чтобы всякий знал, что прежние недостатки в исчислении времен года отныне верно исправлены царем Эвергетом».
Нельзя не отдать должного толковости разъяснения владыкой астрономического существа дела, что свидетельствует о достаточной осведомленности его в вопросах не только дел земных, но и небесных. Скромностью он явно не страдал, поставив своих богов в один ряд с величайшими богами страны Хапи, когда «свой день» вклинил между 5 добавочными днями и днем Нового года, которые отмечались с особой торжественностью. Птолемей стал одним из первых смертных, кто пожелал увековечить свое имя с помощью календаря. Но тщетно — жрецы отвергли реформу и последующие два века оставались верными «заветам Тота».
В 26 году до нашей эры, когда Август завоевал Египет и превратил его в римскую провинцию, в Александрии был введен календарь, который ничем не отличался от того, что предлагали 17 веков назад владыка гиксосов Салитис и 2 века назад Птолемей III Эвергет. По иронии судьбы календарь этот уже не был освящен именем Птолемея, поскольку считался принятым в Риме Юлием Цезарем. Но и усилия Великого Августа по уничтожению «календаря Тота» оказались тщетными. Потребовалось еще почти полтысячелетия, пока древние традиции египтян в счете времени не оказались сломленными окончательно. Жрецы между тем успели в 138 году нашей эры отпраздновать в последний раз приход на Землю нового «Года Бытия».
Все это, однако, vanitas vanitatum, суета сует, как любил говорить К. Фламмарион, наблюдая за «шумливыми честолюбцами», которые проводили жизнь «в борьбе за мишурный блеск и за смешные титулы, за разноцветные украшения». Ибо что может думать о «смешном минутном тщеславии философ, если он сравнит детское взаимное соперничество с величественным делом Природы»[10]. Поэтому при размышлении о том, почему так настойчиво жрецы Хапи отвергали идею високоса, крепнет уверенность, что Птолемей III Эвергет был слишком самонадеян в неосведомленности, когда писал в своем декрете о «прежних недостатках в исчислении времен года». Терпимость к таким, кажется, очевидным недостаткам может быть объяснена, помимо культово-религиозных соображений, лишь жадным стремлением к бережному сохранению особо сокровенных знаний, заложенных в понимании основ самого миропорядка, как он мыслился и воспринимался жрецами Древнего Египта.
В чем, однако, могло заключаться существо этих знаний в связи с Годом Бытия, идея которого, надо полагать, до мельчайших волоконец была соткана из материи высоких астрономических познаний классической первобытности Египта? Отыскивая ответ на столь сложный вопрос, следует обратить внимание на связь с «Праздником вечности» не только Солнца и Сотис, что широко известно, но и Луны, а также сиятельной красы утреннего и вечернего Неба — «блуждающей звезды», Венеры. И тут выяснится, что исключительную роль для них играет временной цикл продолжительностью не в 4 года, как в случае с Солнцем и Сотис, а вдвое больший период — 8 лет, когда «неучтенными» оказывались 2 дня високоса. «Благо игнорирования» их для Луны, оказывается, сводилось к тому, что по истечении 8 лет при длительности каждого года в 365 дней на Новый год приходилась близкая фаза Луны.
10
Фламмарион К. Живописная астрономия, с. 42.