Страница 14 из 44
Как раз особенности сдвигов по датам календаря Тота храмовых культово-обрядовых торжеств по случаю явления на Небе Сотис-Изиды и самого могучего в году летнего Солнца, а также наступления Нового года определенным образом осмысливались и определяли священный характер принятого способа счисления времени. Сакральная суть календаря в том и состояла, что череда празднеств в нем не могла быть приурочена к неподвижным числам. В частности, считалось весьма благотворным, что каждый без исключения день календаря мог стать праздником Сотис-Изиды, которая, переступая каждые четыре года на «шаг» вперед, освящала своим первосиянием все дни года (даты солнцестояний по ходу лет переходили на все более поздние времена относительно чисел месяцев). То же самое происходило с новогодним праздником, но он освящал своими торжествами дни, отступая по шагу назад в те же четыре года (начало года по ходу лет переходило на все более ранние времена относительно чисел месяцев, сдвигаясь с лета на весну, с весны на зиму, с зимы на осень). Вместе с тем утреннее восхождение Сотис-Изиды было превосходным небесным знаком, сигнализирующим об истинном по сезону времени наступления поры летнего солнцестояния.
В итоге получалось так, что ни один из дней календаря не оставался «в обиде» на Тота, поскольку с ним в определенный момент совпадали восход Сотис-Изиды, Солнца летнего солнцеворота, разлив Нила и новогодние празднества. Правда, такого счастливого мига приходилось ожидать очень долго — 1461 год по 365 дней каждый. Понятно ли теперь, наконец, почему с таким воодушевлением в храме Встречи середины Солнца жрецы встречали новый восход звезды Сотис: по прошествии 1461 года грядущий день 19 июля 2782 года до нашей эры (если, разумеется, определять дату по современному летосчислению!) определял событие, по значимости его в календаре Тота едва ли с чем сравнимое, — календарное (в пределах одного дня) совмещение праздников Сотис-Изиды, летнего солнцестояния и Нового года. Грек более позднего времени сказал бы, оценивая подобное событие: наступили апокатастазы — возвращение через 1461 год первого тота к периоду, в общем близкому летнему солнцестоянию и к суткам утреннего восхода блистающей Сотис, которая возвещала предстоящий разлив священного Хапи. Жрец храма Встречи середины Солнца думал иначе — завершился старый и начинается новый Год Бытия продолжительностью в 1461 обычный (по 365 дней) год. В появлении Сотис на рубеже двух Лет Бытия он усмотрел бы скрытый от непосвященных смысл «общемирового порядка».
Можно ли при знании всех этих обстоятельств говорить о грубости (в астрономическом отношении) подобной системы счисления времени? Нет, тут, пожалуй, больше подойдет иное определение — по-жречески изощренная и вычурная в характерном своеобразии система!
Разговор о грубости календаря страны Хапи представляется неуместным еще и потому, что поневоле наводит на ошибочную мысль о несовершенстве наблюдений жрецов-астрономов за Небом и неточности временной фиксации разного рода явлений, связанных с ним. Но если бы чужестранец пробыл в храме Встречи середины Солнца всю ночь с 18 на 19 июля 2782 года до нашей эры от вечерних до утренних сумерек, то он узнал бы, с какой точностью и тщательностью отмечали наблюдатели не момент наступления каких-то там сезонов, месяцев, декад или пентад, а истечение буквально каждого часа времени.
Это была «ночь ночей», поскольку она предшествовала Празднику вечности, Великому празднику Сотис-Изиды. Поэтому на горизонтальной площадке храма Встречи середины Солнца, вознесенной над всей округой, уселись напротив друг друга жрецы, которые славились особенно острым зрением, а также терпением и усердием в наблюдениях за звездами. Каждый из них держал в руке визирный прибор, по форме своей напоминающий один из знаков записи слова «год», а в этот иероглиф как составная часть входил, кроме того, не менее многозначительный знак — «Солнце». Один из жрецов смотрел строго на юг, дожидаясь момента, когда избранная для наблюдения звезда достигнет наибольшей своей высоты над горизонтом, а взгляд другого замер над топкой, как нить, воображаемой линией, рассекающей небосвод на севере. Там можно было наблюдать то, что никогда не увидишь на юге — звезда, максимально опустившись к горизонту, вдруг начинала подъем вверх. Задача состояла в том, чтобы не упустить момента, когда наблюдаемые звезды окажутся над левым глазом восседающего напротив, над макушкой головы и, наконец, над его правым глазом. После этого стоило лишь сверить результаты наблюдений со специальными таблицами, в которых содержались сведения о положении звезд относительно заветных точек головы в различные часы ночи, и можно было узнать дату наступающего дня.
Ночных часов считалось 12, на сумерки вечерние и утренние отводилось 2 часа, на день оставалось 10 часов. Охватывающие сутки 24 часа не только неодинаково распределялись между ночью и днем, но и продолжительность их тоже отличалась некоторой неравномерностью. Предваряющее восход Солнца первое появление на востоке Сотис-Изиды должно было знаменовать окончание 12-го часа ночи, вслед за которым наступал час утренних сумерек. Последующие 10 дней, т. е. целую декаду, Сотис-Изиде предопределено было обозначать все тот же последний час ночи, пока ее, из-за слишком раннего появления в темноте на небосклоне, не сменяла в этой роли другая звезда, которая вспыхивала в небе на мгновения перед все теми же утренними сумерками, но уже позже. Это была та некогда счастливо замеченная жрецами звезда, которая восходила перед утренними сумерками на 10 дней позже Сотис-Изиды, а до этого, как и она, оставалась в невидимости в точности те же 70 дней.
На последующие десятидневки служители храмов отбирали другие звезды с такой же особенностью. Эти звезды при своем появлении на небосклоне в пору темноты каждый раз, сменяя друг друга, скачком возвращали конец ночи к предрассветным сумеркам. В частности, судьба Сотис-Изиды в последующем (после 10 дней определения 12-го часа ночи) была такой: она, видимая в темноте все ярче, при своем появлении на небосклоне знаменовала сначала 11-й час, а затем и более ранние часы ночи. В течение 70 дней восходы священной звезды все более должны были отступать в глубь ночи, приближаясь к часу, когда при восходе Солнца она оказывалась точно на юге, т. е. на линии небесного меридиана. Появление ее здесь в течение 10 дней определяло, естественно, все тот же последний, 12-й час ночи. В последующие же декады — 11-й, 10-й, 9-й и т. д. часы ночи, пока не наступал 1-й ее час, т. е., когда заходило Солнце, Сотис-Изида оказывалась на небесном меридиане, определяя момент наступления ночного времени после вечерних сумерек.
Так, в течение 120 ночей Сотис-Изида наблюдалась на юге «в середине Неба» как «кульминирующая звезда», т. е. пересекающая в определенный момент небесный меридиан. Заключительный период видимости ее на Небе охватывал 90 дней. Тогда она при заходе Солнца блистала в западной части Неба уже за пределами небесного меридиана, ночь от ночи приближаясь к западному горизонту. Наконец, наступала пора, и Сотис исчезала с небосклона на те самые 70 дней, когда она, как считалось, находилась в Преисподней, в Дуат.
Итак, жизнь Сотис-Изиды на небе охватывала 10 + 70 + 120 + 90 = 290 суток; в небытие Дуат, в Доме бальзамирования светил, она находилась 70 суток. Общее число этих дней 290 + 70 = 360 по продолжительности в точности соответствовало году, который был известен до «благочестивых патриархов» и до знаменитого выигрыша Тотом у богини Луны пяти добавочных дней.
В том же ритме «жили» еще 35 старательно отобранных жрецами звезд пояса Неба, лишь отчасти совпадающего с зоной эклиптики (жрецы любили повторять, что Солнце находится «на пути» этих звезд, но все же пояс их размещается южнее). Такие звезды, предназначенные для измерения часов ночного времени, назывались деканами, а отбирались они так, чтобы при восходах отстоять друг от друга по времени появления над горизонтом на один час. Естественно, так же с интервалом в час эти звезды пересекали в положенное время небесный меридиан или уходили за край земли на западе, в Дуат. Для «тех, что над годом», пяти дней, отыгранных Тотом у богини Луны, выбирались дополнительные звезды. Звезды-деканы отсчитывали ночные часы, подсказывая время начала храмовых служб. Они же, занимая соответствующее место на Небе, с высокой точностью определяли и обычные даты по календарю Тота — декады, месяцы и «блуждающие» сезоны года. Правда, из-за вековых колебаний земной оси, о чем, разумеется, пока никто не подозревал, со временем наступало расхождение в моментах восхода декана и наступления должного дня обычного календаря. Но жрецы, хранители точного времени, были начеку и, как можно подтвердить документально, меняли в таблицах порядок расположения деканов, выравнивая в положенный срок несоответствия, накопленные за тысячелетия.