Алый Первоцвет

– Приветствую вас в нашей старой доброй Англии! – сказал лорд Энтони, идя навстречу вновь прибывшим с распростертыми объятиями.

– О, если не ошибаюсь, лорд Энтони Дьюхерст, – с сильным акцентом обратилась к нему одна из дам.

– К вашим услугам, мадам, – ответил он, церемонно целуя руки обеим леди. Затем, повернувшись к мужчинам, тепло поздоровался и с ними.

Салли уже помогала дамам снять дорожные платья, после чего они, дрожащие от холода, сразу же направились к ярко горящему пламени очага.

Все в харчевне пришло в движение. Салли хлопотала на кухне, мистер Джеллибенд, не прекращая приветствий, подтаскивал к очагу стулья, мистер Хэмпсид, все так же поглаживая свой хохолок, тоже пытался устроиться поближе к огню. Каждый по-своему интересовался происходящим.

– Ах, господа, что я могу сказать? – вздохнула старшая из двух прибывших леди, протягивая к теплому очагу свои аристократические руки, и ее полный признательности взгляд остановился сначала на лорде Энтони, а затем на одном из сопровождавших ее молодых людей, который в этот момент стягивал с себя тяжелое мокрое пальто.

– Я надеюсь, что вы все-таки рады тому, что прибыли в Англию, дорогая графиня, – ответил лорд Энтони, – и это ваше путешествие не было слишком утомительным?

– О да, да, мы очень, очень рады быть в Англии. Мы даже начинаем забывать о всех перенесенных нами страданиях, – ответила графиня, и глаза ее наполнились слезами.

Голос ее был низким и мелодичным, на красивом благородном лице с короной белоснежных волос, зачесанных высоко надо лбом, по моде того времени, лежала печать тихой грусти и множества перенесенных страданий.

– Надеюсь, мой друг сэр Эндрю Фоулкс оказался необременительным спутником, мадам?

– Ах, что вы, что вы! Сэр Эндрю был очень добр, я и мои дети даже не знаем, как вас благодарить, господа!

Ее спутник, почти совсем ребенок, с фигурой изящной, как у девушки, стоявший до сих пор молча с усталым и печальным видом, поднял большие карие полные слез глаза от огня и устремил их на находящуюся перед ним девушку, чье бледное лицо тут же залила теплая волна краски.

– Так вот она какая, Англия! – сказала она, оглядывая с детским любопытством большой открытый очаг, дубовые балки и докеров с их закопченными трубками и красноватыми, истинно британскими лицами.

– Это только маленький уголок, – улыбаясь, ответил сэр Эндрю, – но вся Англия к вашим услугам.

Девушка снова вспыхнула, но в следующую секунду яркая улыбка, нежная и детская, осветила ее прелестное лицо; она ничего не сказала, как и сэр Эндрю, но оба поняли друг друга, как понимают молодые люди во всем мире и ныне, и присно, и во веки веков.

– А где же ужин? – раздался громкий голос лорда Эн-тони. – Где же ужин, милейший Джеллибенд? Где эта ваша милашка с супом? Эй, мужики, пока вы тут зеваете с дамами, они попадают в обморок от голода!

– Минутку, минутку, милорд! – откликнулся Джеллибенд и громко позвал через открытую дверь, ведущую в кухню: – Салли! Эй, Салли! Ну что там, готово, малышка?

У Салли все было готово, и в следующий момент она появилась в дверях с гигантской суповой миской, над которой поднималось облако пара, распространявшего изысканный аромат.

– Клянусь жизнью, наконец-то ужин! – весело и облегченно вздохнул лорд Энтони и галантно предложил руку графине.

– Вы делаете мне честь, – сказала она церемонно, в то время как он вел ее к столу.

В харчевне все снова засуетились; мистер Хэмпсид и большинство рыбаков и докеров пошли докуривать свои трубочки в какое-нибудь другое местечко, и только два незнакомца продолжали тихо и незаметно играть в кости, потягивая вино, да Гарри Уэйт, уже изрядно накачавшийся, наблюдал, как Салли хлопочет вокруг стола.

Это и в самом деле выглядело картинкой из сельской жизни старой Англии, и неудивительно, что глаза пылкого молодого француза то и дело воровато поглядывали на хорошенькое личико служанки. Виконту де Турней едва исполнилось девятнадцать; ужасная трагедия, происходящая на его родине, сделала этого безусого мальчика чересчур впечатлительным. Он был элегантен, фатовски одет и, благодаря благополучному избавлению, уже начинал забывать обо всех кошмарах революции, особенно при виде этой влекущей английской жизни.

– Простите, так это и есть Англия! – сказал он, продолжая украдкой поглядывать на Салли. – Я, это, удовлетворен.

Нет никакой возможности поместить здесь то слово, что вырвалось сквозь стиснутые зубы мистера Гарри Уэйта, который только благодаря собственной кондиции и уважению к лорду Энтони не врезал этому молодцу по зубам.

– Нет, вот где Англия, вон тот молодой подонок! – вступил лорд Энтони со смехом. – Клянусь, вы и не догадывались, в какую высоконравственную страну попадете.

Лорд Энтони сидел уже во главе стола с графиней по правую руку. Джеллибенд суетился вокруг, поправляя стаканы и стулья, Салли ждала, готовая в любую минуту разлить суп, а друзья мистера Гарри Уэйта наконец-то преуспели в своих попытках выдворить его на улицу, ибо гнев последнего все более и более распалялся по мере того, как виконт все откровеннее восхищался Салли.

– Сюзанна! – строгим тоном сказала графиня.

Сюзанна вновь вспыхнула. Стоя у огня, она совсем потерялась во времени и пространстве, зачарованная неотступными взглядами англичанина, незаметно приникшего к ее локотку рукой. Оклик матери вернул ее на землю, и с почтительным «Да, мама» она заняла свое место за столом.

Глава IV. Лига «Сапожок принцессы»

Все собравшиеся за столом веселились и казались совсем счастливыми, сэр Эндрю Фоулкс и лорд Энтони Дьюхерст – прекрасно сложенные, хорошего рода, настоящие английские джентльмены того великого 1792 года и аристократичная графиня с двумя детьми, только что избежавшие тяжелой участи и обретшие спасительный кров в дружественной Англии.

Два незнакомца, тихо сидевшие до этого в своем углу, вдруг закончили игру, один из них встал и, повернувшись к веселой компании спиной, оправил промокшее пальто на толстой подкладке, мимоходом скользнув глазами вокруг, – за столом все болтали и веселились.

– Уже спаслись… – пробормотал он.

Его спутник с ловкостью хорошо натренированного человека подогнул колени и в следующий миг бесшумно исчез под скамейкой. Затем первый незнакомец с громким «Спокойной ночи» вышел на улицу.

Никто из сидящих за столом не обратил внимания на эти странности, но, когда за незнакомцем захлопнулась дверь, все облегченно вздохнули.

– Наконец-то мы одни! – обрадовался лорд Энтони.

Как бы в ответ на это встал виконт де Турней и с грациозной аффектацией, свойственной тем временам, подняв высоко бокал, провозгласил на ломаном английском:

– За его величество Георга Третьего Английского! Храни его Бог за благосклонность ко всем нам, бедным изгнанникам Франции!

– Да здравствует король! – эхом отозвались лорд Энтони и сэр Эндрю и торжественно выпили.

– За его величество короля Людовика Французского! – галантно продолжил сэр Эндрю. – Храни его Бог и даруй ему победу над врагами!

Все встали и выпили молча. Несчастливая судьба короля Франции, брошенного в тюрьму своим же народом, казалась еще более печальной в теплой домашней обстановке харчевни мистера Джеллибенда.

– И за господина графа де Турней де Бассерив! – весело добавил лорд Энтони.

– Не пройдет и нескольких дней, как мы будем приветствовать его в Англии.

– Ах, месье, – сказала графиня, и рука ее, подносящая к губам бокал, задрожала. – Так хотелось бы верить.

Но лорд Энтони уже занимался супом. Разговор на короткое время был прерван. Мистер Джеллибенд и Салли обнесли гостей, и все принялись за еду.

– Впрочем, мадам, мой тост был излишним, – заметил после паузы лорд Энтони. – Как видите, мадемуазель Сюзанна и мой друг виконт вполне благополучно прибыли в Англию, так что вы можете быть совершенно спокойной и за судьбу господина графа.

– Ах, месье, – отвечала с тяжелым вздохом графиня. – Я верю в Бога, я молюсь, я надеюсь…