Тайна лечебницы Отектвуд

– Штабная крыса! – таким возгласом встретил его доктор Фарелл после обеда. – Я шучу. Просто ты весьма хорошо справился с бумагами. Я люблю реальное общение и ненавижу писанину.

– В школе говорят, что правильно заполненная история, лучше излеченного пациента.

– Чертовы бюрократы! Ты получил свой пропуск? Мы идем в корпус Д.

Кори был так увлечен обходом, что даже не заметил, как на улице пролился дождь. Мокрая трава испачкала белые форменные брюки. Они прошли через двор для прогулок, мимо корпуса Ц и подошли к забору. Охранник приветливо улыбнулся Фареллу и открыл автоматические ворота. Здание корпуса стало совсем черным, от влаги прошедшего дождя. Все охранники были простыми и славными парнями с красными припухшими глазами и помятыми лицами, после ночных гулянок.

Коридоры были такими же, как и в корпусе Б, но уже без цветов и красочных картинок о правильном питании и профилактик инфаркта. Не было поручней вдоль стен. Здание было одноэтажным, на первом этаже были только раздевалки, посты охраны и комната для хранения уборочного инвентаря. Вся жизнь кипела в подвале. Лязгали железные замки, медсестры и медбратья так же шумели. Санитары лениво слонялись с суднами в руках и шаркали ногами. Два коридора. В одном двухместные палаты, в другом одноместные. В конце они сливались в один и замыкались постом сестры, кабинетом дежурного врача и процедурным. Лоусон сравнил бы это отделение с тюрьмой, но тюрьму он видел только по телевизору. И это не слишком походило на Оранжевый – хит сезона, который смотрела его сестра. Лоусон бежал за Фареллом по узкому проходу. За решетками палат были самые разные люди. Одни лежали, глядя в одну точку на потолке, другие кричали и метались, как животные. Третьи прилипли к дверям и просовывали свои пальцы сквозь прутья, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Час суда близок! Никто не уйдет от руки правосудия. На всех вас обрушаться горящие камни и кипящая смола. – декларировал седой, но не слишком старый мужчина. – Доктора! Ваши белоснежные халаты скоро окропит кровь! Они станут алыми! Алыми как небо на нашими грешными головами.

– Идем, Кори. Это, слава богу, не наш больной.

– Религиозный бред. – заметил Кори.

– Если хочешь с ним пообщаться, то тебе к доктору Калуум. А вот и она! Барб!

– Привет, Лео! Здравствуйте доктор Лоусон. – их поприветствовала высокая женщина с короткой стрижкой. На груди ее синего халата красовалось два бейджа. Один на имя доктора Барбары Калуум. Другой на имя сестры Ирен Эдисон.

– Снова прикрываешь эту лентяйку?

– У Ирен семейные проблемы. – ответила Барбара. Они начали разговаривать еще задолго до того, как встретились посреди коридора и обнялись.

– И она сама виновата в них!

– Эй! Кто это мочится на пол! – Барбара резко развернулась и ударила ладонью по решетке. – Барри! Немедленно надень штаны.

– Извините доктор Калуум.

Кори удивленно наблюдал, как гора мышц в шрамах отвернулась и залепетала словно ребенок.

– Еще раз увижу, скажу брату Гаррисону поставить тебе катетер. А тендер в этом году не сыграл и вазелина у нас нет. Унитаз. Мочиться. Приступай, – Барбара вновь повернулась к Фареллу, и ее грозная гримаса сменилась добродушной улыбкой. – Шварц на планерке сказал, что ты не сдал сорок историй. Почему не попросил помощи?

– Простите, генерал Арчер. Требую поддержки!

Барбара добродушно рассмеялась.

– Барбара, доктор Лоусон проходит практику, дашь ему как-нибудь взглянуть на Рафаэля?

– Да пожалуйста! Только не приноси ему библию, как бы он ни просил, Кори. Иначе он опять ее сожрет, а у него синдром раздраженного кишечника.

Кори кивнул, и они продолжили путь.

– Обычно я общаюсь с больными в палате, или через решетку. Но по правилам это нужно делать здесь. В комнате посещений. Это твой первый день, поэтому будем работать здесь.

Кори оглядел комнату. Две двери. Одна для входа посетителя, вторая для больного. Посредине металлический стол и два деревянных стула. Посреди стола массивное кольцо, через которое пропущена цепочка наручников.

Брат Гаррисон, рослый и здоровый как шкаф, вошел через дверь для больных, стянул мокрую перчатку со своей руки и поздоровался с Фареллом.

– Я уже было подумал у нас проверка.

– У меня практикант, Джо. Я хочу показать ему, как нужно работать правильно, неправильно, он и сам научится.

– Кого привести?

– Давай Дастина.

Джозеф Гаррисон кивнул и скрылся за железными дверьми.

– Алан Дастин. Посттравматический синдром. Вернулся из Сирии и убил своего соседа. Потом будет Латаша Бригс. Шизофрения. В один прекрасный день отравила пятерых своих детей и мужа, потому что решила, что они не настоящие и их подослали убить ее.

– Термин шизофрения устарел доктор. Сейчас принято использовать аффективное расстройство.

– Как розу ты не назови…– процитировал Фарелл.

Гаррисон привел молодого мужчину, совершенно безразличного ко всему происходящему. Взгляд на тысячу миль. Можно сто раз услышать, но один раз увидеть этот симптом – дорого стоит для врачебной практики. Фарелл утомился и дал Кори возможность поработать. Но как Лоусон не старался не узнал ничего, кроме его имени и личного номера. Кори вновь задумался о своей жизни. Он спокойно просыпался, ходил в медицинскую школу, в то время как ребята, вроде Алана, гибли на войне. Они засыпали под звуки выстрелов и бомбежек. Как вообще он, маменькин сынок, может понять и вылечить человека, который защищал ценой жизни интересы его страны? Он ходил сутками в берцах и смотрел как убивают его друзей, что бы Кори мог ходить в халате за пятьдесят баксов.

Алана увели.

– Не унывай, Лоунсон. Много ли ты таких видел? Ни у кого с первого раза не получается. Для этого и существует практика. Миссис Бригс твоя. Я слова не скажу.

Кори кивнул. Гаррисон ввел темнокожую полную женщину. Увидев их, она ринулась назад, но Гаррисон держал ее крепко.

– Доктор Фарелл. Он хочет меня убить! – завопила Латаша, указывая пальцем на Лоусона. – Он убьет меня! Прошу вас! Помогите мне.

– Кори, выйди. – рявкнул Фарелл и побежал к Латаше, забившейся в истерике на плече невозмутимого брата Гаррисона.

Кори послушно покинул комнату посетителей. Это было очень обидно. Теперь Фарелл точно не даст ему разговаривать с больными. Посадит за бумаги, выставит четверки в конце месяца, и он отправится обратно домой.

– И дьяволом станет агнец. – вопил Рафаэль из своей камеры. Кори захотелось уйти отсюда. Убежать.

– Бога нет, Рафаэль! – громкий голос Барбары Калуум встряхнул Кори. Фарелл использует патерналистскую модель общения с пациентами. Он для них отец. Заботливый, но строгий. Он имеет власть над ними. Калуум старается отказаться от монолога и перейти к диалогу. Но жесткий характер стремится подавлять. Кори решил использовать полностью герменевтический подход. И пусть в этой деревне никто не слышал о биоэтике. Он постарается стать каждому больному другом.

Фарелл позвал Кори обратно.

– Реланиум наш друг, доктор Лоусон.

– Извините, Лео.

– У Латаши часто бывают приступы. Она привыкнет к тебе. Следующий Морган Смит. Двоюродный брат Кристины. Аффективное расстройство, – Лео сделал акцент на диагнозе, из-за упрека Кори. – Изнасиловал и убил тринадцать молодых девушек. Садист и животное. Я за то, чтобы таких сажали на электрический стул. Но также я, за то, что за таких как этот ублюдок нам доплачивают тридцать процентов,

Гаррисон ввел крупного парня, не старше тридцати. У него был маленький лоб и массивная челюсть. Белые брови на изрытом следами от акне лице.

– Здравствуйте доктор. Ко мне кто-то пришел?

– Я доктор Лоусон. Я работаю вместе с доктором Фареллом. Расскажите о себе мистер Смит.

– У вас есть девушка, доктор? – мягким голосом спросил Морган

– Нет.

– Очень жаль. Я бы хотел, чтобы вы рассказали, как она пахнет. – Смит закатил глаза. Кори почувствовал странное желание ударить в одну из этих отечных щек.