Страница 11 из 11
– Это ты сам додумался до такого?
– Так ясно же к чему там дело идет, газеты читаю. В ноябре пройдут выборы в США, 100 % победит Линдон Джонсон, он дождется инаугурации – и вперед! А Конгресс уже развязал ему руки своей Тонкинской резолюцией.
– Я бы не был так в этом уверен.
– И зря. Попомните мои слова: именно так все и произойдет, США ввяжутся в эту войну, и крайний срок этому – весна.
– Возможно, но не обязательно.
Недоверчивость шефа понятна – пока все вмешательство США ограничивается лишь военными советниками и патрулированием Тонкинского залива эсминцами, а Джонсон усердно изображает из себя миротворца. Но я-то уже хорошо знаю, чем это закончится. И ЦРУ действительно будет проводить операции, отвлекающие прогрессивную общественность от войны во Вьетнаме. И там уже все сгодятся – и Синявский с Даниэлем, и Бродский, и много кто еще.
– Ладно, я понял, что мы должны сыграть на опережение. Посоветуюсь с Никитой Сергеевичем, как нам это достойно провернуть, чтобы не выглядело уступкой его защитникам. Отступать ведь тоже надо уметь красиво.
С чувством выполненного долга я прощаюсь и выхожу из столовой. Теперь мне в Союз Писателей, нужно и там почву «удобрить».
У большого желтого особняка с надписью «охраняется государством» было все так же многолюдно. Загорелые авторы вернулись из отпусков и потянулись в центр писательской жизни страны. С трудом протиснувшись между двумя серыми Волгами, я взглянул на памятник Толстому, тяжело вздохнул и вошел внутрь. На лице пожилой вахтерши появилась сосредоточенность. Узнает? Нет, без бороды не узнала.
– Ваш писательский билет?
Я достаю красную книжечку, который всего полтора месяца, гордо показываю.
– Ох ты боже мой, какой молоденький – улыбается женщина – И уже писатель!
– «Город не должен умереть». Во всех книжных магазинах страны.
На нас оглядываются, я вижу улыбки на лицах коллег, спешащих по своим делам.
– Ну заходи – усмехается вахтерша, потом лицо ее становится серьезным – Это правда, что фашисты хотели взорвать Краков?
– Истинная правда.
– Ох, побольше бы таких книг – вздыхает женщина – А то забывать начали.
Я благодарно киваю, начинаю подниматься по лестнице на знакомый этаж. Тут мы с Викой встретились с Шолоховым, а он нас познакомил с главой Союза писателей Фединым.
Приемная Константина Александровича пуста, секретарша качает головой:
– Сегодня не приемный день, приходи завтра… Хотя подожди – девушка присматривается внимательно ко мне – Ты же Русин! Извини, без бороды не узнала. Тебя разыскивали, минутку.
Секретарша исчезает за дверью кабинета, через минуту появляется сам Федин. Литературный чиновник одет в строгий темный костюм, в руках у него шляпа.
– Вот! Побрился и на человека стал похож – Константин Александрович приветливо улыбается, жмет мне руку – Поехали со мной, по дороге переговорим.
– А куда ехать? – растерялся я.
– В особняк Морозовой – Федин тянет меня за локоть за собой.
– Это же дом приемов МИДа? – вспоминаю я.
– Из Штатов прилетела Элизабет Флинн.
Я делаю легкий прокол в память, Слово начинает бухать в голове на повышенных тонах. Передо мной открывается ТАКАЯ картина. Элизабет Флинн – глава коммунистической партии США – умрет от тромба в артерии через неделю. Хрущев устроит ей торжественное прощание на Красной площади, будет стоять в траурном карауле у гроба. Но это даже еще не все. В свите Элизабет в Союз прилетели оба Чайлдса – Моррис и Джек. Первый работает заместителем по связям с зарубежными компартиями. Второй и вовсе курьер, который возит наличные доллары из Москвы в Штаты. А еще оба – давние агенты ФБР.
Всего за тридцать лет Суслов и Ко умудрятся отгрузить предателям больше тридцати миллионов долларов на финансирование Компартии США. Большая часть этих денег отправится прямиком в американский федеральный бюджет. И что мне со всем этим делать??
– …Громыко устраивает прием в ее честь… – тем временем продолжат рассказывать Федин спускаясь по лестнице.
– Меня же не приглашали – говорю я, ради того, чтобы что-то сказать.
– Договорюсь – машет рукой председатель СП – Ты у нас восходящая звезда. Вот увидишь, все захотят с тобой познакомиться. И мне с тобой надо поговорить. Мы тебе обещали с жильем порешать вопрос…
– Да? Вы сказали зайти в правление через пару недель.
– Мы хотели предложить тебе дачу в Переделкино. Это конечно, против правил, чтобы молодому писателю так быстро выделяли жилье, но было несколько звонков на твой счет…
– Константин Александрович, давайте об этом потом – я у меня все еще голова кружилась от КАРТИНЫ.
– Потом так потом – Федин махнул рукой водителю черный Чайки, что стояла у крыльца Союза Писателей – Прогуляемся пешком, тут недалеко.
Мы вышли по улицу, свернули в первый переулок.
– Тогда надо обсудить пресс-конференцию – Федин закурил – Книга вызвала большой ажиотаж. В издательство Советский писатель поступило три предложения об экранизации, девять запросов на переводы из разных стран. Американцы, кстати, тоже заинтересовались.
Я слушал все это краем уха и думал о Чайлдсах. Что мне с ними делать? Сдать Мезенцеву или Иванову? А под каким соусом? Своими бы руками прикончил, предателей. Замочил в сортире.
– Кстати, мне звонил Александров, рассказывал о тебе – Федин внимательно посмотрел на меня – По Москве ходят слухи о последних событиях…
– И что же рассказывают?
– Ты причастен к… тому, что произошло… с Брежневым?
– А что слухи говорят?
– Молодой писатель рассказал о планах заговорщиков Хрущеву.
– Моя фамилия упоминается?
– Нет, но нетрудно сопоставить…
– Константин Александрович, а разве мы не подошли?
Впереди, у ограды дома Зинаиды Морозовой стояло изрядно представительских ЗИЛов-111, Чаек. Рядом с ними прохаживались милиционеры и молодые люди в штатском, в которых впрочем не трудно опознать кгбэшников.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо – обижается Федин – Подожди меня здесь, я договорюсь о пропуске.
Я пожимаю плечами, начинаю прогуливаться вдоль ограды, разглядывать ранний московский модерн. Да… Кучеряво жили русские купцы-миллионщики. Портики с колоннами, мрамор… Повернув за угол, вижу небольшое «техническое» крыльцо. На нем стояла курила пожилая женщина с одутловатым, желтоватым лицом и пышными волосами. Одета она была в длинное вечернее платье «в пол».
– Необычная одежда – по-английски произнесла женщина, разглядывая мою черную водолазку под «пиджак» – В Америка так творческая богема одевается.
– А я и есть богема – на том же языке, слегка запинаясь, ответил я.
– О! Вы говорите по-английски!
– Немного.
– Я Элизабет Флинн. А вы кто?
Вот это встреча! Судьба и Логос прокладывают мне дорогу. Ну же! Слово, что мне делать? Песня в ушах усиливается, приходит внезапное решение.
– Я внук известного целителя Распутина.
Женщина морщит лоб, вспоминает.
– Того Распутина, который состоял при царе Николае? Серьезно?
– Да. Иван Распутин. К вашим услугам.
– Вот это номер – Элизабет качает головой – А что ты тут делаешь? На прием пришел?
– Да. После того, как дипломаты выпьют, их жены любят устроить гадания.
– Нет, серьезно? Коммунисты? Они же все атеисты.
– Это они на публике атеисты. А так все верят. Кто в бога, кто в высшие силы, кто-то в перерождение в следующей жизни.
– И как же ты гадаешь? – Флинн скептически посмотрела на меня.
Интересно, а где ее охрана? Или она выскользнула сюда тайком?
– Могу по руке.
– Бред какой-то…Выйти покурить и наткнуться на предсказателя. Это КГБ так шутит надо мной?
Нет, родная. До сверхуспешного проекта «Баба Ванга», которую устроит болгарские спецслужбы всему миру еще несколько десятилетий.
– Ладно, я пойду – театрально пожимаю плечами, разворачиваюсь.
– Стой! Вот моя рука. Погадай мне.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.