Страница 121 из 131
Я, конечно, знала, что у школьных экзаменаторов не все дома, но теперь ясно, что они полные психи. Задача вроде бы понятная, зайти в пещеру, найти верный путь в лабиринте и выйти с другой стороны. У каждой из команд свой вход, но выход один на всех, и кто придет первым, тот и победил, правила все те же, соперники тоже, а вот сюрпризы поизвращенней и начались с самого начала.
Пять пар наших глаз с замиранием сердца следят, как каменщики споро закладывают вход в пещеру, стоим и смотрим, как нас замуровывают в каменном подземелье. Ждем сигнала к началу движения, а он прозвучит только, когда последний кирпич встанет на свое место и нас накроет полная темнота. Удовольствие, я вам скажу, еще то. Поначалу мы даже шептались и пересмеивались, но когда стена перевалила за середину, и полоска света начала стремительно уменьшаться, вот тут стало не до смеха. Лица у девчонок вытянулись, и в глазах появился неконтролируемый безумный блеск. Я и сама на взводе, хоть и уговариваю себя, - ничего страшного, дыши глубже, они просто нас пугают, не поддавайся!
Помогает плохо, и желание кинуться в светлую уменьшающуюся на глазах дыру только растет, но пока справляюсь. Пытаюсь вспоминать что-то хорошее. Вспомнилось, как Оли, выждав момент, когда Рыжий отошел, подсел ко мне и начал говорить как обычно сбивчиво и торопясь.
- Мара, я, конечно, виноват и все такое, но ты и меня пойми, я же здоровый мужик. Ну не вытерпел, бывает. Простишь, нет, не знаю, но я вот что тебе скажу, чтобы ты не думала, будто я насильно тебя тащу против желания. В общем, клятву твою я тебе возвращаю, ты мне ничего не должна. Если выберешь меня, я буду счастлив, не выберешь, твоя воля. Рыжему я ничего не скажу, не бойся, пусть думает, что все как прежде, а то в его башку безумную еще придет мысль требовать свое.
Он был такой взволнованно-милый, и я не стала его расстраивать новостью, что Рыжий уже сделал тоже самое еще день назад. Просто обняла его необъятную шею и чмокнула в щеку – спасибо, Оли, ты мой самый лучший друг! Последнее я вслух, конечно же, не произнесла, в полной уверенности, что услышав слово друг, он непременно расстроится.
Хорошие мысли закончились, и я кошусь взглядом на Лосану, удивляясь ее спокойствию. Сидит себе на камушке, смотрит на исчезающее за каменной стеной небо и даже не волнуется. Последняя линия кирпичей уже пошла в дело, в пещере темнеет на глазах, и тут я ловлю ее взгляд и понимаю, как ошибалась. У нее в глазах настоящее безумие и ужас. Ее спокойствие просто ступор, который вот-вот взорвется истерикой. Аккуратненько, не делая резких движений, двигаюсь к ней, и в этот момент последний кирпич встает на место, запечатывая нас в полной темноте. Вместе с тьмой заставляя вздрогнуть, раздается совершенно дикий крик Лосаны.
- Выпустите меня отсюда!
Она бросилась на стену, как одержимая, с твердым намерением пробиться любой ценой.
- Выпустите меня!
Кулачки, сдирая кожу, забарабанили в каменную стену.
- Выпустите!
Стук мастерков снаружи замер, словно прислушиваясь к крику, и я понимаю, если Лосана сейчас продолжит орать, то ее снимут, а может и всех нас. Луиза, видимо, подумала о том же, потому что мы кидаемся к вопящей Лосане одновременно.
- Тихо, тихо, не кричи!
Моя подруга пытается ее хоть как-то успокоить, но я вижу, бесполезно, слова сейчас не помогут, поэтому кидаюсь на Жердь и валю ее на землю, одновременно пытаясь зажать ей рот.
- Да не ори ты, дура!
В ответ ее зубы вцепляются мне в палец, и я отдергиваю ладонь под душераздирающий вопль.
- Помогите!
Жердь тут же сталкивает меня и пытается вновь кинутся на стену, но теперь подключилась и Стерва. Втроем нам все-таки удается завалить обезумевшую подругу и зажать ей рот. Что дальше? Будем сидеть в темноте и держать очумевшую от страха Лосану или что? Подмогу вызывать, но если они разберут завал, то чует мое сердце, снимут всех, два раза заделывать вход точно не будут.
- Девочки, нельзя же так, давайте я с ней поговорю.
В темноте не вижу, но по голосу это Пышка. Я сижу на животе у нашей буйной, Луиза на груди зажимая ей рот, а ноги держит Стерва. Пышка где-то сбоку. Шиплю ей.
- Хочешь поговорить, говори, кто тебе мешает.
Тело подо мной взбрыкнулось как бешеный конь, и я чуть язык себе не прикусила, а Пышка присела рядышком и, поглаживая Лосану по голове, тихонечко запела. Поет что-то про малыша, кроватку и сладкие сны, наверное, колыбельную, я не знаю, потому что мне никто песенок на ночь не пел и сказочек не рассказывал. Сижу, слушаю и невероятно, но наша безумица вроде начала затихать. Одна колыбельная, другая, меня даже в сон потянуло и тут слышу голос Луизы.
- Лосана, ты как?
- А! Что!
В этом возгласе непонимание, удивление, испуг.
- Девчонки, вы чего? Слезьте с меня!
- А, ты орать не будешь?
- Нет!
- На стену кидаться?
- Нет!
Мне в темноте ничего не видно, но по голосу вроде бы в разумном состоянии. Луиза видимо тоже так решила, потому что командует.
- Все, девчонки, отпускаем ее.