Страница 116 из 131
Наши уже перешли мост, я последняя, так сказать прикрываю отход. Мало ли чего эти еще надумают, но пока все спокойно. Столичные девчонки откачали свою капитаншу и теперь кучкуются возле нее, изредка бросая на меня недобрые взгляды. Непроизвольно вдруг отмечаю, что их вроде бы меньше стало. Припоминаю, что на старте их точно было семеро, а теперь только пять. Злорадно хмыкаю на очередной взгляд исподлобья. Что же вы, голубушки, подруженек то своих бросили, нехорошо.
- Мара, давай, не спи!
Оборачиваюсь на крик с другой стороны и вижу, Стерва уже перешла, а девчонки орут и машут мне руками.
Ладно, пошла, - напоследок окидываю взглядом все плато, и вижу, еще три команды, появившиеся на вершине. Ничего, у нас фора приличная, потягаемся.
Рванула слишком быстро и ненадежная конструкция закачалась, жутковато поскрипывая и постанывая. Притормаживаю, давая мосту успокоиться и уже осторожно пробираюсь к другому берегу. Не удержавшись, глянула вниз и тут же пожалела. Бездонная бездна под ногами прошлась по телу нервозной дрожью. Теперь каждый шаг стал тяжелее, а руки не желают отцепляться от каната. К середине тяжко стало совсем, веревочная конструкция качается как бешеные качели, ноги дрожат, а бездна внизу гудит, словно заманивая – посмотри на меня! Посмотри! Еле справляюсь с желанием лечь на мостик лицом вниз и закрыть голову руками. Уговариваю себя как могу. Ну давай, милая, не позорься. Еще шажок, еще! Помаленьку, только не садись на задницу, иначе трындец, не встанешь.
Иду вроде бы, но чем больше уговариваю себя, тем страшнее, шажочки все короче, а мандраж все сильнее. Вижу, Луиза уже одной ногой на мост встала руку вытянула – ждет меня.
Все, немножко осталось и вроде отпустило. Последние шаги почти бегом, хватаюсь за руку подруги и вылетаю с моста. Великая Богиня упаси меня еще раз пережить такое!
Полежать, опомниться толком не дают, Луиза уже поднимает, крича в самое ухо.
- Вставай, вставай, Мара, потом отдохнешь!
Глянула назад, побитая капитанша уже на середине моста, идет уверенно не чета мне. Да, лежать нельзя, так всю фору растеряем.
Вскакиваю! Девчонки уже побежали, через силу припускаюсь за ними вдогонку. Тропа петляет по краю обрыва и с каждым поворотом все уже и уже. Жмусь правым плечом к горе, лишь бы подальше от края.
Луиза перешла на шаг, и мы все за ней следом. Бежать уже слишком опасно. Обернувшись, она кричит нам.
- Лицом к скале, прижались и бочком.
Прилепившись к каменной стене она пошла первой, узкий бордюрчик не шире ее ступни. Жердь побелела лицом, а у Пышки, кажется, сейчас глаза вылезут из орбит. Лица Стервы не вижу, она уже пошла следом, но думаю тоже радостью не сияет.
Еле переставляя ноги, ползем, прижавшись к холодному камню. Смотрю, Жердь остановилась, лицом впечаталась в скалу, губы бормочут что-то бессвязное, а глаза безумные-безумные.
Осторожненько подхожу к ней, кто ее знает, может у нее крыша поехала совсем, сейчас как схватится за меня да и сиганет в бездну. Силюсь вспомнить как ее зовут и думаю, - орать на нее бессмысленно, судя по глазам, у нее и так с головой непорядок от страха.
Вспомнив, наконец имя, шепчу ей ласково так.
- Лосана, миленькая, стоять нельзя, только хуже будет. Давай помаленечку, потихонечку двигай ножками.
Бесполезно, она даже не слышит. Полный ступор. Что с ней делать ума не приложу. Еще так постоим и скоро за мной очередь выстроится.
Опять подкатываюсь к дурище этой.
- Да не бойся ты, давай топ-топ как мама тебя учила.
В ответ она глаза закатила и заскулила в голос.
- Мама, мамочка!
Мне аж дурно стало, того и гляди сама свалюсь от безысходности, но тут смотрю Луиза обратно ползет. Тоже осторожненько так к бедолаге нашей подкрадывается и руку ей протягивает.
- Пойдем! Пойдем со мной, Лосана.
А та глазищами безумными в нее вцепилась. Мама, мамочка, бормочет, и за руку протянутую хватается.
Ну, думаю, приплыли, сейчас обе грохнутся, но нет, Луиза ладонь ее зажала и за собой потихонечку повела. Дылда наша прям ожила. Мама, мамочка шепчет и за Луизой идет, даже уверенность какая-то в движениях появилась. К счастью, карниз этот безумный скоро закончился и сразу широко стало. Я без сил к стеночке привалилась, ножки дрожащие вытянула - не трогайте меня, дайте помереть спокойно! Рядом Пышка и Стерва такие же очумелые сидят, одна Луиза только неугомонная, Жердь в сознание приводит. Слышу только щелчки пальцев и хлесткий звук пощечин. О, заревела! Значит, Жердь вернулась к жизни, теперь покою конец, опять бежать надо.
Поднимаемся, Луиза трясет каждую из нас по очереди, кричит.
- Давайте, девчонки, соберитесь! Последний рывок остался!
Побежали. Дорога под горку, бежится легко, может и правда конец близко. Словно в подтверждение вдруг открылся вид на крепость, вон оно поле, версты две осталось не больше.
Мы как кобылки, почуявшие родную конюшню, припустились чуть не вприпрыжку, но что за проклятье такое. Слышу крик боли, и Пышка кубарем катится на землю. Мы к ней, а она плачет, за ногу держится, орет.