Страница 2 из 167
– Какая же ты у меня красивая, Вишенка!
В мягком голосе мамы столько нежности и восхищения, что моё сердце заходится в ускоренном ритме, а волнение в глазах, отражённых в огромном зеркале, сменяется восторженным блеском. Вот как у неё это получается – всего несколько ласковых слов и я, как энерджайзер – бодрая, сильная и готовая побеждать.
Сегодня я в ударе – танцую, как взрослая роковая соблазнительница. Витёк старается мне соответствовать и не подводит, он замечательный партнёр – внимательный, заботливый и по уши в меня влюблён. Мы феерично завершаем свой не по-детски страстный танец, и толпа зрителей взрывается аплодисментами, свистом и восторженными воплями. С ослепительной улыбкой, запыхавшаяся, я выхватываю из толпы единственный важный для меня взгляд – любимых глаз моей мамы. В её глазах блестят счастливые слёзы. Мамочка счастлива – и я ликую.
С торжествующим видом высматриваю в переполненном зале своих друзей. Дашка с Янкой сорвались с места, прыгают и орут, как умалишённые – они, конечно, рады за меня. Танька лениво аплодирует с постным лицом, а поймав мой взгляд, натягивает радостную улыбку – завидует, жучка. Все наши пацаны выражают искреннее восхищение и выкрикивают моё имя. А я щедро раздаю воздушные поцелуи в толпу и, поддерживаемая за поясницу заботливым партнёром, гордая, как королева Англии, ухожу со сцены.
Свист и аплодисменты за спиной не утихают – это победа! Я уже знаю это, и наши соперники тоже поняли, судя по их кислым физиономиям. А Серёжа в эйфории, он сгребает нас с Витьком в охапку и сильно прижимает к своей груди, целует меня в щёки, висок, макушку, подхватывает на руки и кружит, восклицая, что я его гордость, его награда и вообще просто бомба.
– Не надорвись своей бомбой – слышу злобное шипение.
Оглядываюсь – Светка. Она даже не пытается скрыть ненависть и, сверля меня яростным взглядом, произносит одними губами: «Корова». Но внимательный Витёк всё замечает и тут же заводится, поскольку отлично знает моё слабое место:
– Варежку захлопни, вобла страшная.
Светкин партнёр, даже не пытается защитить свою даму, но настроение уже подпорчено – мне напомнили, что я неформат.
Среди участников конкурса я самая младшая и самая крупная. И если мой возраст, а мне двенадцать лет, ничем себя не выдаёт, так как выгляжу я на все пятнадцать, то мою тушку в облегающих алых лоскутках никак, увы, не замаскируешь. Моя попа, никак не желающая косить под двенадцатилетнюю, даёт приличную фору даже моим взрослым конкуренткам, опережающим меня по возрасту на три–четыре года. Но Серёжа, тренирующий меня с девяти лет и наблюдающий за метаморфозами моего юного тела, кажется, совершенно не волнуется за мой «неформат» и пророчит мне покорение самых престижных вершин. С его слов, меня непременно ждёт танцевальный Олимп.
Да уж, такой задницы на Олимпе ещё не видели!
Стараюсь отбросить неприятные мысли и проникнуться торжеством момента, когда вдруг слышу французскую речь:
– М-мм, какая сладкая, горячая малышка! Неплохо зажгла, да? И где же девочка потеряла свои сиськи? А хотя, может, ещё и отрастут, юная ведь совсем…
Поверить не могу, что я это слышу, озираюсь по сторонам, чтобы увидеть реакцию окружающих, и до меня даже не сразу доходит, что остальные просто не понимают пошлые иноязычные высказывания. Ищу глазами обладателя голоса и упираюсь в насмешливый, но заинтересованный взгляд карих глаз. Вот он, с Олимпа спустился – высокий, красивый, темноволосый БОГ. Бог хамства! И мой, тоже не по годам, дерзкий язык выдаёт на великолепном французском:
– О, у меня такие прекрасные гены, мсье, что пропажа скоро найдётся и непременно всех вас удивит.
На наглой смазливой морде француза изумление, шок и… восторг. Невзрачная переводчица с трудом подбирает отвалившуюся челюсть и, похоже, забывает французский. Но нам с месье она не нужна.
– Какой сладкий, дерзкий ротик. И как же тебя зовут, мой персик? – мурлычет француз, а меня бросает в краску. Но мои смуглые щёчки хорошо маскируют смущение.
Вокруг нас шумное оживление, поздравления, Витьку жмёт в опасных объятиях его бегемотоподобная маман, а Серёжа жуть как заинтересовался иностранным гостем и пытается выйти на контакт. Он подключает к беседе озадаченную переводчицу и плотно садится иностранному гостю на уши. Вот, блин, сейчас обязательно всё обо мне расскажет, да ещё и приукрасит – это он любит.
Даже не хочу это слушать и отхожу в сторону. Ну, точно – вот что за трепло!? Судя по ошарашенным вытянувшимся лицам, мой возраст гостей впечатлил, потому что прямо сейчас они бессовестно шарят по мне недоверчивыми взглядами, явно пытаясь нащупать, в каком месте проявятся мои двенадцать.
Серёжу не остановить и я уже боюсь, что его разорвёт от гордости за все мои успехи, а говорить обо мне он может бесконечно, но пламенную речь прерывает мелодичный голос моей мамы:
– Вишенка, ты у меня самая лучшая! — этот хрупкий белокурый ангел нежно обнимает меня и целует.
Мсье Андре чуть слюной не захлебнулся, и уже сделал стойку. Вот сейчас мамуля узнает, что он француз, и тогда, считай, оба потеряны для общества...
*****
Дорогие мои читатели!