Страница 12 из 167
Я читала, что в римской мифологии Диана – богиня Луны и охоты. И прямо сейчас, не дожидаясь луны, я бы с радостью поохотилась с томагавком на свою бездушную, лживую бабку. Наверное, это зов тёмной крови...
С трудом подавляю в себе кровожадные мысли и безэмоционально произношу:
– Я тебе очень сочувствую, бабушка.
Бабка поглядывает на меня с сомнением и, видимо, не заподозрив в намерении перегрызть ей глотку, широко улыбается:
– Ну что ты, деточка, какая же я бабушка, называй меня Эльвирой. Твои брат и сестра именно так меня называют, и ты скоро привыкнешь.
Да ты, швабра престарелая, звание «бабушка» и не заслужила! Эльвира, блин, повелительница змей.
Но вслух я спокойно ответила:
– Хорошо, пусть будет Эльвира. Но тогда и ты, Эльвира, называй меня Дианой, а не деточкой, – и пока бабка выпучивает свои зенки, я поинтересовалась с невинным видом: – А разве у меня есть брат и сестра?
Глядя в мои честные глаза, Станиславский рукоплескал бы стоя. Эльвира же, нервно сглотнув, уставилась на меня поражённым взглядом.
– Конечно, есть – двоюродные. Ну как же, Дианочка, наверное, ты забыла? Ведь ты же их видела! Правда, уже давно… Но неужели твоя мама тебе не рассказывала, как же так?
Да вот так, твари! Много чести для вас знать, как любила вас моя мамочка и сколько всего хорошего о вас мне рассказывала. И как она страдала без вас, и мучилась, и помнила все ваши дурацкие важные даты.
Но я молчу и отрицательно качаю головой – типа нет, ничего про них не знаю, впервые слышу. И Вы, женщина, кто вообще такая?
– Странно как… – бабка смотрит недоверчиво, но заподозрить меня в неискренности не получается. И тут на неё снизошло озарение: – Это же стресс! Ты забыла, наверное, всё из-за стресса!
Ага, как раз самое время вызвать мне врача и полечить. Ну, а как ещё объяснить бабкину радость по поводу моей амнезии вследствие стресса? Я пожимаю плечами и отвечаю, глядя ей в глаза:
– Я хорошо всё помню, Эльвира. И тебя хорошо помню, видела раз пять. Может быть, и остальных видела, но только не знала, что они мои родственники, а сами вы признаться постеснялись.
Бабке вовсе не по душе мои откровения, но спорить уже не о чем, и она начинает вещать:
– Мою дочь зовут Надежда…
Я стискиваю зубы – офигенное вступление!
– А я думала, что мою маму зовут Лена, – я тоже намеренно игнорирую вероятность существования другой дочери.
Бабка явно сомневается в моей адекватности, но делает поправку:
– Да, Дианочка, у меня было две дочери. Старшую зовут Надежда, она замужем и со своей семьёй живёт в Восточном районе. У них с мужем двое детей – твои брат и сестра. Артурчику уже пятнадцать лет, он такой умный и красивый мальчик! Хочет быть архитектором…
И старая ведьма пустилась в долгое воспевание достоинств своего доблестного внука Артурчика.
Конечно, я помню этого белобрысого придурка. Бабка тогда отмечала свой полтинник в ресторане и каким-то чудом вспомнила про нас с мамой. Нам было очень неуютно в этой пафосной компании, и пробыли мы там недолго. Но поганый Артурчик постарался остаться незабываемым. Он вылил мне на новое белое платье вишнёвый сок, назвал грязной чуркой и вклеил в мою длинную косу жвачку, да так, что пришлось потом отрезать волосы. Тогда этому дебилу было лет десять. Интересно, сволочизм с годами крепчал вместе с ним?
Эльвира продолжает заливаться соловьём. Вот любопытно, если её не заткнуть, истории про этого кретина когда-нибудь иссякнут? Но бабка всё же заметила мой скучающий взгляд.
– Ох, кажется, я увлеклась… А к чему это я? – она рассеянно похлопала густо накрашенными ресницами. Шахерезада перезрелая! И куда она, интересно, намарафетилась спозаранку? Не уверена, что к постели приболевшей внучки.
– Ты, Эльвира, хотела рассказать мне про брата и сестру и увлеклась братом, – спокойная и непробиваемая, как скала, смотрю бабке в глаза.
Она слегка поёжилась и осторожно, словно нащупывая почву, продолжила:
– А твою младшую сестрёнку зовут Снежаночка… – бабка делает паузу и смотрит на меня, а я цепляю на лицо подобие заинтересованности.
Наверное, получилось, потому что сказительница продолжила уже смелее:
– Снежаночке одиннадцать лет, но она такая маленькая и худенькая, что кажется совсем малюткой. И беленькая, как одуванчик! Такая хорошенькая, просто нежный цветочек. Наша Снежаночка мечтает стать моделью. Я уверена, что если она не передумает, то с её данными… – бабка мечтательно закатила глаза.
А я смотрю на неё и думаю – она ведь действительно очень любит своих внуков. Но я ни грамма не завидую. Не хочу, чтобы меня любила эта змея. Даже если бы год назад я не наткнулась на мамин дневник, которому она на французском языке изливала свою израненную душу, то всё равно бы знала, что эти твари не достойны моей любви. Я это чувствовала даже тогда, когда мама говорила о них столько прекрасного.
Но несмотря ни на что, она всегда их любила, а я всегда буду их ненавидеть.