Страница 21 из 23
- Папе сто семнадцать. И судя по тому, сколько они с Мафеем выпили, он был вообще почти трезвый, ну, может слегка навеселе, просто дурака валял. Он любит дурака повалять перед дамами.
- Это у вас тоже наследственное, - заметила Эльвира.
- Ты о чем? Когда это я перед тобой дурака валял?
- Все время, что мы знакомы. Карлсон, скажи-ка, Мафей знает, кто ты такой на самом деле?
Карлсон закраснелся и потупился.
- Мафей - маг, - пробормотал он. - Перед ним дурака не поваляешь.
- А передо мной, значит, можно? Можно морочить мне голову и врать всякую чушь, когда ненароком сболтнешь о себе лишнее? Получается, все знают - твой друг Диего, Мафей, король, и тот знает, хотя ему никто не говорил. А я должна развешивать уши и слушать сказки, пока не придет однажды его хитроумное величество и не намекнет. Тебе не стыдно?
Карлсон тяжко вздохнул и приналег на варенье.
- Я же не нарочно, - сказал он. - У нас же конспирация... Мне нельзя... А как Шеллар узнал? Вычислил? Да что я спрашиваю... Конечно, вычислил. Послушал, что Луи наутро рассказал, и все понял... А что он тебе сказал?
- Просил тебе передать, что нехорошо забывать старых друзей и прятаться от них. А еще напомнил ненавязчиво о твоем пророчестве... А я-то, дура, думала, что ты шутил насчет завоевания королевства.
- Ну, тогда действительно шутил. Я же не знал тогда, что у нас так замечательно все сложится. А вот сейчас серьезно говорю. Выходи за меня замуж. Сейчас. Ну, побудешь пока принцессой в изгнании, разве для тебя так уж важно обязательно быть королевой? Или тебе хочется непременно пышную свадьбу?
- Хочется, - честно ответила Эльвира. - Хочется нормальную торжественную свадьбу, гостей, свадебное платье и грандиозное гульбище по этому поводу. Хотя я сомневаюсь, что это получится. У вас с его величеством есть что-то общее, и я боюсь, что у тебя тоже свадьба получится какая-нибудь особенная. Да еще пятерых детей тебе вынь да положь... Давай лучше подождем немного. Я посмотрю на твое поведение. А для начала ты мне честно расскажешь все то, о чем ты мне до этих пор вдохновенно врал. И будешь врать мне впредь, вообще не выйду за тебя замуж.
Карлсон тяжело вздохнул и отставил пустую вазочку.
- Плохо быть бездомным принцем. Даже любимую женщину замуж уговорить проблема. Затащить тебя на какое-нибудь дерево, что ли? Я здорово по деревьям лазаю, лучше любой белки.
- Не сомневаюсь, - согласилась Эльвира. - Но меня этим не убедишь. Тем более, по моим предположениям, на этом дереве мы и останемся жить, поскольку другого жилища у тебя нет.
- Почему, есть. У меня есть отдельная хижина... ну, почти отдельная. В одной комнате живу я, а в другой - моя охрана. Если уж говорить честно, то их всего девять человек.
- Ничего себе! Скромный пропагандист...
- А разве я не скромный? Очень даже скромный. И действительно пропагандист. Хочешь, я тебе речь скажу? Послушаешь, и сразу же побежишь записываться в мою партию.
- В твою партию?
- Ну да, раз я считаюсь главой, значит она моя... Знаешь, если уж ты настроена на долгий и откровенный разговор, давай ляжем в постель и продолжим там. Я действительно устал и ужасно хочу скорей куда-нибудь лечь. Хоть на пол, если ты на меня так обижена, что в постель не пустишь.
- А ты не уснешь?
- Постараюсь. А если усну, продолжим завтра.
Эльвира посмотрела в его жалобные и виноватые глаза и поняла, что вряд ли когда-либо научится всерьез на него обижаться.
* * *
Это было неправильно, невероятно и столь восхитительно, что король поначалу не решился поверить, что он действительно ощущает свое тело, и это ощущение не сопровождается очередным мучительным приступом. Он даже сделал контрольную попытку взлететь, и убедился, что на этот раз действительно пребывает в весомом состоянии. Что он ощущает кожей ткань простыни, чувствует боль в мышцах, дышит и отчетливо слышит стук собственного сердца, и при этом действительно может спокойно расслабиться и не биться в судорогах. Шеллар открыл глаза и увидел, что все присутствующие в комнате Кира, Жак, Мафей и почтенные мэтры - сидят вокруг него на кровати и всматриваются в его лицо со страхом и затаенной надеждой, словно в ожидании некого невозможного чуда.
- Мэтр, он открыл глаза! - вскрикнул Мафей.
Кира всхлипнула и порывисто схватила короля за руку.
- Шеллар! Скажи что-нибудь!
Король осторожно попробовал, в состоянии ли он снова пользоваться речью, для начала без звука.
- Тише, господа, - сказал мэтр Истран и положил ему руку на грудь. Ладонь была горячая, как обычно при медосмотре. - Не кричите и не ахайте. И не задавайте вопросы наперебой. Ваше величество, вы можете говорить?
- Не знаю... - хрипло выговорил король.
На лицах близких сначала появилось выражение крайней озадаченности, затем Кира снова заплакала, Жак и Мафей радостно завизжали и бросились обнимать друг дружку, а мэтр с улыбкой сказал, пристально глядя его величеству в глаза:
- Что ж, теперь знаете. Как вы себя чувствуете?
- Живым, - серьезно ответил Шеллар и поспешил уточнить, все еще не веря в чудеса: - Мэтр, скажите честно, я умру или нет?
- Разумеется, умрете, - улыбнулся маг. - Все мы не бессмертны. Лет через сорок, если, конечно, больше не будете подставляться под различные метательные орудия. А то и позже, если вы еще и бросите курить.
Король едва удержался, чтобы не расхохотаться вслух от переполнившей его безумной радости. Жить! Дышать, двигаться, говорить и обнимать любимую женщину! Что может быть прекраснее, чего можно еще желать, и что еще нужно человеку, чтобы быть счастливым!
Видимо, при попытке сдержать смех его лицо как-то ненормально перекосило, потому что все тут же настороженно притихли, а Чен поинтересовался:
- Простите, мэтр, вы точно уверены, что его величество в состоянии оценить ваш тонкий юмор?
Король все-таки не выдержал и рассмеялся.
- Не дождетесь! - решительно заявил он. - Не брошу! Курил и буду курить!
- Изволите видеть, - развел руками мэтр Истран. - Его величество в полном душевном здравии и вполне способен не только понимать шутки, но и отвечать на них.
- И совершенно счастлив! - добавил король. Затем полюбовался на своих близких, которые по-прежнему сидели вокруг и смотрели на него с восторгом и обожанием, улыбаясь сквозь слезы, и чуть не прослезился сам от внезапно нахлынувшей нежности ко всем этим людям, которые так его любят, так боятся его потерять и способны творить чудеса ради его спасения. - Господа, сказал он, продолжая счастливо улыбаться. - Я вам никогда не говорил, как я вас всех люблю?