Страница 2 из 29
– Значит, поработали основательно? Интересно, кто все это организовал?
– Кто бы ни был, а ниточка–то ведет к нам, Максим, в Управление. Посторонний не смог бы установить аппаратуру в наших кабинетах. Соображаешь?
– Горбачёв?!
– Похоже, ты был прав. Но улик–то опять нет! Ничего, я выведу эту сволочь на чистую воду. А ты выздоравливай побыстрей, мы с тобой ещё поработаем, повоюем. – Дедов пожал Марьину руку и встал со стула. – Главное – вспоминай побыстрее, а раны заживут, – ободряюще подмигнув, он направился к выходу.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась женская фигурка в белом халате и с полными пакетами в обеих руках. В палату она вошла пятясь и отбиваясь от медсестры, чей голос слышался за дверью.
– Куда вы, девушка! – строго выговаривала та. – К пациенту нельзя, только самым близким родственникам…
– А я и есть самый близкий… Я жена, – негромко ответила девушка, решительно прекращая диалог и пытаясь закрыть за собою дверь. Обернувшись, она встретилась с удивленным взглядом Дедова и вспыхнула смущенным румянцем, но тот мгновенно все понял и подмигнул ей. – Александр Михайлович, скажите, что мне можно… – с мольбой в глазах попросила посетительница.
Дедов, еще раз подмигнув, шагнул в коридор, и там зарокотал его глубокий голос:
– Извините, но эта дама действительно жена пациента. Я вас очень
прошу, пусть они поговорят. Ничто так не залечивает раны мужчины,
как любовь женщины…
– Ну, хорошо, только ненадолго, – уже мягче согласилась медсестра.
А Марьин в это время с удивлением смотрел на вошедшую. Наконец узнал её и радостно воскликнул:
– Ирина?! Ты?..
– Я, Максим Максимович, – ответила девушка, подходя ближе к кровати и с нежностью разглядывая его. – Извините, что пришлось представиться вашей… женой. Но иначе сюда не проникнуть, а я очень хотела вас видеть, да и ребята передали кое-что…
– Спасибо, милая, присаживайся… – с благодарной улыбкой прервал её Марьин. – Я рад, что ты пришла навестить меня. Сколько же я валяюсь? Уже не помню…
– Сегодня двадцатый день, – тихонько ответила Ирина и сочувственно посмотрела на него, – пятое ноября. Ничего, Максим… Максимович, вы поправитесь.
– Зови меня Максимом. Я ведь не такой уж и старый, – чуть улыбнувшись, сказал Марьин, наблюдая, как Ирина выкладывает на тумбочку фрукты и сладости.
Девушка взглянула светящимися глазами.
– Хорошо, Максим… Можно приходить к тебе каждый день?
– Я был бы счастлив, – ответил он, чувствуя, как быстрее начинает биться сердце. Помолчав с минуту, Марьин сказал совсем тихо: – Ты мне нужна, Ирина. Очень нужна…
* * *
Несмотря на оптимистичные прогнозы врачей, лечение затянулось и Марьин выписался из больницы за пару дней до Нового года. За ним приехали Ходаков и Ирина, которая привезла ему теплую одежду. Память понемногу восстанавливалась, хотя ещё оставались многочисленные "тёмные пятна". После бурных и радостных приветствий Ходаков распахнул дверцу машины и сказал:
– Садитесь, Максим Максимович, отвезу с ветерком! У нас для вас большой сюрприз приготовлен!
– Ты меня совсем заинтриговал, Василий. – Марьин с наслаждением вдыхал морозный воздух и, словно музыку, слушал скрип снега под ногами. День был чудесный – морозный и солнечный, и настроение – ему под стать. Усадив Ирину, он разместился рядом с ней на заднем сиденье и шутливо воскликнул: – Трогай, ямщик!
Машина резво взяла с места и выехала на улицу. Марьин поглядывал в окно на предновогоднее убранство города и суету горожан, спешащих по магазинам, чтобы запастись к празднику всем необходимым. То тут, то там попадались пешеходы, несущие на плечах пушистых зелёных красавиц.
– Что нового на службе, Василий?
– Да вот недавно закрыли дело Смирнова, Максим Максимович, – немного смущенно отозвался Ходаков. – Дед поручил мне всё закончить и поставить на нём точку. Пришлось выполнять. Вы уж извините, что без вас…
– Ничего, Вася, всё в порядке, – успокоил его Марьин. – Какая разница, кто сделал последние формальности? Вся бригада поработала неплохо… Жаль только, что всё так закончилось, победы не ощущается.
– Ничего, Максим Максимович, будут другие дела и победы, – оптимистично заметил Ходаков.
– У вас – будут, у меня уже нет…
– Это почему же? Разве мы не будем работать вместе?
– Да, Вася, я решил уйти… Я своё отвоевал, теперь ваша очередь, молодых…
– Какой же вы старик, Максим Максимович? Нет, мы вас не отпустим! Все ребята будут просить вас остаться. Вы не можете уйти, мы же знаем…
– Нет, Василий, я имел возможность и время хорошенько подумать над этим… Да и что мне делать в управлении с дырявой головой? Разве что бумажки перекладывать с места на место.
– Ну, это вы зря! Рано сдаваться, товарищ майор.
– А я и не сдаюсь. Просто реально смотрю на вещи… Ладно, не будем об этом.
– Хорошо, Максим Максимович, и то верно – время покажет… – охотно согласился Ходаков и, помолчав, перевел разговор на другую тему.
Вскоре они подъехали к дому Марьина и, поднявшись на лифте, остановились у двери квартиры. Ходаков и Ирина многозначительно переглянулись с заговорщическими улыбками и выжидательно посмотрели на своего спутника, удивленно разглядывающего новенькую, с иголочки стальную дверь.
– Вася, мы не ошиблись подъездом? – с сомнением спросил он. – Я что-то не узнаю…
– А вы проверьте, нажмите на кнопку.
Марьин позвонил в квартиру, и в то же мгновение дверь распахнулась и появились сияющие радостными улыбками лейтенанты Орлов и Мальцев.
– С новосельем, Максим Максимович! – хором поздравили они. –Принимайте квартиру!
– Спасибо, ребята… Спасибо… – смущённо и благодарно ответил Марьин, проходя в коридор и разглядывая совершенно новую отделку и мебель, стоящую в комнатах. – Я вам так признателен за всё…
– Не стоит благодарности, товарищ майор, друзья ведь должны помогать друг другу. Вы бы тоже не остались в стороне, случись такое с кем–то из нас, – подвел итог Ходаков. – А теперь идёмте к столу. Нужно же отметить ваше возвращение и новоселье.
В гостиной уже стоял накрытый стол, а в углу – наряженная ёлка. Марьин растерянно обвел все это великолепие взглядом и с восторгом выдохнул:
– Ну, ребята, вы даете!..
Гости разошлись к вечеру, только Ирина осталась, чтобы прибрать в комнатах и вымыть посуду. Марьин вошёл в кухню и по привычке тоже взялся за мытье, но девушка решительно отстранила его:
– Ты своё отмыл, Максим. Теперь в доме есть женщина. Он обнял её за плечи и поцеловал в щёку:
– Я так счастлив, Ириша…
Они постояли, обнявшись. Потом Ирина осторожно спросила:
–– Так ты действительно всё решил? Или всё же вернёшься в отдел?
– Нет, это исключено. Подам в отставку, будет пенсия… На это, конечно, не проживешь, но на первое время хватит… Может, и впрямь заняться частным сыском? Говорят, на этом неплохо зарабатывают, да и работы поменьше…
– А что, идея неплохая. Я – за. Ты же всё равно не сможешь сидеть без дела. Давай попробуем.
– Попробуем? Ты хочешь сказать…
– Да, милый, я хочу сказать, что теперь мы всё будем делать вместе. Ты не возражаешь? – спросила она шутливо.
– Нет, Ириша, не возражаю. Но нужно всё хорошенько продумать.
– Конечно, времени у нас достаточно, торопиться не будем. Ты бы шёл отдохнул, – сказала она, взглянув на его усталое лицо. – Я тут быстро управлюсь…
– Нет–нет, я уже наотдыхался, – с ироничной улыбкой ответил он. – Я лучшее посижу здесь с тобой.
Несколько минут они молчали. Максим задумчиво смотрел на Ирину, споро разбирающуюся с посудой, и на его лице блуждала счастливая улыбка. Вдруг из глубин памяти всплыло нечто важное, и он, встрепенувшись, с тревогой спросил: