Никогда

– Юлька не общажная, – с нескрываемой гордостью возразил Юрка.

– Ну, на съемной, один фиг.

– И не на съемной. Она городская! Живет не в жопе, не в Сипайлово, а на Ново-Мостовой, кирпичный дом, внизу консьерж, у лифта кожаный диван и ни одного харчка на полу!

– Ну ты растешь, приятель, – с доброй усмешкой сказал Кирилл. – Так где ты поимел ее три раза подряд? В лифтовой башне академии – дивана нет, но и консьержа тоже?

– Обижаешь, начальник. Мы как с культурологии свалили и поехали к ней, родаки на работе. «Пежик» с виду – говно на колесах, но бегает шустро, успели на Ново-Мостовую, три раза пихнулись, а в перерыв еще в ванне посидели.

– В джакузе? – он усмехнулся еще раз.

– Нет, у нее простая, угловая, акриловая.

– У тебя все впереди, Юрец. Будет тебе и джакузе и гавайский ром в сомбреро!

– Ты все смеешься, – укоризненно сказал Юрка. – Ты все смеешься, а Юльке со мной очень понравилось. Нам еще повезло, что у нее был безопасный день. Таблеток не пьет, боится разжиреть.

– Подожди-подожди! – Кирилл взглянул на друга в упор. – Какой «опасно-безопасный»? Ты что, пипирил Юльку на пежике без резинки?

– Конечно. Я что – дурак, иметь сочную пизду через пожарный шланг?

– Но ведь у нас договор с Тамарой Федоровной!

– Не будь первоклассником. Ты будущий юрист и прекрасно знаешь, что не подписанный – не договор.

Кирилл помахал головой.

Однозначно, друг относился к хозяйке иначе, чем он.

-–

Вечером он лежал с ноутбуком на животе, думал непонятно о чем.

Жизнь текла медленно – точнее, по-разному для всех.

Витая в предсонном состоянии, он не сразу понял, что к нему обращается Юрка.

В комнате сгустился вечерний мрак, другу пришло время принимать душ, а тот сидел на кровати со смартфоном в руке и что-то говорил.

– Что, Юра? – переспросил он. – Извини, задремал, не расслышал.

– Я тебя спрашивал, не можешь ли ты меня подменить.

– Где подменить?

– Ясно где, – со вздохом ответил сосед.

– А, там… – Кирилл кивнул в сторону закрытой двери.

– Ну да. Сегодня моя очередь, а после Юльки, сам понимаешь, я старой корове даже миллилитра долбанных гормонов дать не смогу. Подмени, будь другом!

– Попробую, если она не будет против.

– А схуя ли ей быть против!

– Я сказал – попробую. Лежи, отдыхай, набирайся сил для своей Юльки-ебздульки.

Закрыв ноутбук, Кирилл пошел мыться.

-–

– Заходи, Юра, открыто! – отозвалась хозяйка из-за двери.

Они давно привыкли к распорядку, приходили сами по времени.

– Это… – он запнулся, войдя в комнату и увидев белое тело на постели. – Кирилл. Юра на физкультуре ногу подвернул.

Не подготовившись заранее, он соврал первое пришедшее в голову, но, кажется, удачно.

– Сильно? – уточнила Тамара Федоровна.

– Не очень, но сегодня… Не может. Можно, я вместо него.

– Можно, – с улыбкой ответила хозяйка.

6

Семестр подкатился к концу незаметно.

Дерево за окном давно облетело, под ним белели сугробы, на ветках искрился снег.

Снег лежал везде и каждое утро Кирилл невесело думал о том, как идти на остановку маршрутки в старых зимних сапогах – внутри истертых до кожи и прохудившихся около подошвы снаружи.

У него, конечно, имелись деньги.

Мать с отцом регулярно переводили на съем жилья, почти всё – остающееся от реальной платы за комнату – оставалось лежать на карте.

О том, что основная часть аренды отдается натурально, родители не знали. Они были людьми ненынешнего склада, не поняли бы ничего и расстроились.

Юрка яростно копил на машину, Кирилл намеревался эти деньги потом отдать. Хотя когда наступит «потом» и как объяснить сальдо, он еще не думал.

Во всяком случае, сейчас он мог купить новые сапоги – причем не какой-нибудь «Юничел», а немецкие с термоподошвой.

Но до этого не доходили руки.

Если утро обещало вечер, Кирилл предвкушал, как будет осязать тяжелую грудь Тамары Федоровны.

А если плата была отдана накануне, то загадывал, попросит ли Юрка заменить.

Последнее случалось часто.

Друг пустился во все тяжкие, уже не делился достижениями, а просто пропадал – то из академии среди дня, то вечером.

Относительно подвернутых ног, вывихнутых рук и прочих серьезных травм Кирилл больше не врал, потому что хозяйка ни о чем не спрашивала, принимала молча и не скрывала удовольствия.

-–

– Начинаю новую жизнь, – сообщил Юрка, разглядывая себя в оконное стекло, за которым медленно клубился снег. – Если ты не против, конечно.

– С чего мне быть против? – Кирилл пожал плечами. – Сегодня мой день.

– С того, что не перетрудиться бы тебе. С завтрашнего все дни – твои. Ну, то есть, уже с сегодняшнего.

– Напугал ежа голой жопой, – он усмехнулся. – И вообще что ты опять пиздишь с утра спозаранку?

– Я не пизжу… не пиздю… Я отсюда сруливаю.

– «Сними с руля!» – «Я не сруль, я Чебурашка!» – процитировал Кирилл.

– Тебе все смешно, а я серьезно. Сейчас беру сумон с пожитками, из академии сюда не вернусь.

– Не вернешься?

– Нет.

Ответ прозвучал очень твердо.

– И куда же ты? с пожитками?

– Пока к Юльке.

– К этой… ГМУшнице на синем педике?

– На желтом «пежике», – поправил Юрка, не приняв шутки. – Ну да, к ней, на Ново-Мостовую.

– И тебя консьерж пустит к лифту с кожаным диваном? – Кирилл язвительно покривился. – Я думаю, начистит тебе ебальник и сдаст в полицию.

Этот элитный дом на полузакрытой улице нехорошо запал в душу, ему хотелось язвить и язвить.

– Не начистит и не сдаст, – Юрка даже не улыбнулся. – Я не на поёбку иду, а жить.

– Жить?

– Ну да.

– А если серьезно, Юрец, – Кирилл вздохнул. – Провинциальный парень нашел в сожительницы городскую куколку? Как тебе это удалось?

– Да если серьезно, Кирка, пока еще никак не удалось. Просто у нее родаки упороли на Крит.

– Может, на Кипр?

– Может, и на Кипр. А может, в Таиланд, мне это все однохуйственно, главное, что уехали, на две недели, сначала рождество встречать, потом новый год, не пойму, что эта богатая пидарасня нашла в этом празднике…

Юрка сел на кровать, разгладил щеки кулаками.

–…Так или иначе, две недели проживем у нее.

– И будете трахаться, как хорьки в ванне, – догадался Кирилл.

– Не без этого. То есть как раз с этого начнем… и продолжим.

– Я за тебя рад, – искренне сказал он. – Но…

Друг молчал, глядел выжидающе, точно одобрение для него что-то значило.

–…Но две недели – это не вся жизнь. И даже не ее половина. И даже не год, за который Луна может упасть на Землю и все накроется общей для всех пиздой.

– Не упадет, – Юрка вздохнул. – Если до сих пор не упала, то почему нам должно повезти?

– О чем я и говорю. Две недели просвистят, как японский экспресс на магнитном ходу. И что будешь делать дальше?

По коридору мимо закрытой двери прошла Тамара Федоровна.

Раньше она ходила точно так же, только носила бесшумные тапочки.

В последние времена надела домашние туфли на каблучках, стучала отчетливо, и Кириллово сердце непонятно замирало.

– Дальше? Дальше…

Встав с кровати, Юрка подошел к окну, выглянул наружу, потом сел на подоконник.

Он казался еще более худым, чем всегда.

–…Ты думаешь, я об этом не думал? Думаешь, я такой дурак?

– Ты далеко не дурак, – возразил Кирилл. – Ты ебливец, но не дурак. Думаешь, я стал бы дружить с дураком и жить с ним второй год вместе?

– Не думаю. Так вот, я уже прикинул. Есть два варианта. Первый и самый вероятный. За две недели мы остопиздеем друг другу до такой степени, что разбежимся.