Страница 6 из 69
Дождь, однако, быстро кончился, и в просвете туч появилась луна, озаряя длинную равнину, далекие вершины горной цепи и гигантскую фигуру на одной из них, показавшуюся смутно знакомой: человек в плаще с капюшоном простирал вперед левую руку, а правая лежала на рукояти длинного меча, острием, достающего подножие изваяния. Волшебство витало в воздухе. Истукан светился: из-под каменного плаща вырывались короткие белые лучи, взвивались в разящих ударах, словно бы пытаясь разорвать каменный чехол, вновь и вновь набрасываясь на него и тут же пропадая во тьме. Свет бывает разный: огненный, электрический, солнечный или лунный, но такой я ни разу не видела. Отчаянно яркий и, казалось, живой, пульсирующий, будто вырванное из груди сердце, он словно бы обладал собственной волей. Только мертвому камню от этих укусов было ни жарко, ни холодно. И все яростные попытки ожившего света разбить свой величественный саркофаг и вырваться на волю были тщетны.
Новый приступ головокружения едва не заставил меня вывалиться из окна. Да что ж такое-то?!! Попытка удержаться стоила мне трех сломанных ногтей - ничтожно малая цена за жизнь. Ведь неизвестно, сколько лететь до земли, и есть ли вообще в этом странном месте земля. Тряхнув головой, я отошла от окна подальше, и замерла. Тихий свист донесся из темноты, а вслед за ним в зыбкое полукружье света вступило высокое полупрозрачное существо в длинной до пят хламиде, очень грязной и местами порванной. Призрак. Я невольно сделала шаг назад, а призрак с торжествующим шипением протянул ко мне костлявые руки с длинными черными когтями. Слабый, но, с некоторых пор, до содрогания знакомый запах - запах смерти - защекотал ноздри, усиливаясь с каждым вдохом. И вместе с ним вернулась тошнота. И еле различимый шелест ткани по каменным плитам пола: призрак медленно, смакуя мой испуг, приближался, а я уперлась спиной в подоконник и, не мигая, круглыми от ужаса глазами смотрела на него, туда, где по моим представлениям, должны были быть глаза. И взгляд, тяжелый, полный ненависти и неприкрытого ликования, прожигал меня насквозь, некуда было бежать или прятаться. Я покрепче уцепилась за корявый подоконник, пытаясь собрать в одну кучу остатки разума, все еще сопротивлявшегося страху. Еще один порыв ветра всколыхнул белую хламиду, и капюшон упал с головы призрака. Я хотела кричать, но не смогла: голос куда-то пропал, будто его и не было. Пустые глазницы полыхали безумным багровым огнем, мертвецкий оскал гнилых зубов, остатки кожи струпьями сползают с позеленевшего черепа. И это не призрак! Этот человек, если его еще можно назвать человеком, жив. Я слышу слабое биение его сердца. Что же удерживает твою душу в давно отжившем свое теле? И какие мучения приходится тебе выносить ради жалкого подобия жизни? Стоит ли оно того? Призрак, будто бы прочитав мои мысли, глухо зарычал, обдав меня зловонным дыханием, и потянулся высохшими руками к моей шее. Желудок, как скоростной лифт, взлетел к горлу, при мысли о том, что призрак сейчас коснется меня, но мне стало не до этого. Это последний шанс, сейчас или никогда. Не помня себя от ужаса, я бросилась в окно, а вслед мне несся полный ярости крик. Женский крик.
Мокрые камни быстро приближались...
- Я ж говорю, что у нее справка из психдиспансера! - услышала я из темноты голос Валеры.
Странно, я помню, что падала из окна, но не помню самого удара о землю. Как мне удалось выжить? Ну, может быть, там невысоко было... Хотя летела я долго, даже замерзнуть успела. До сих пор трясусь и стучу зубами, но, что удивительно, страха нет. Я будто бы смотрела фильм в кинотеатре, вот только замерзла... и у меня вся спина мокрая! Но как это может быть? Значит, была башня, и было падение, и это не прошло для меня даром. Спасибо, жива осталась.
- Дара, отпусти Шерлока, ты его задушишь, - негромко сказал Валера, склонившись ко мне, и чувствительно потрепал по плечу. - И хватит симулировать обморок, я же вижу, что ты очнулась. Ой, это что, теперь модно в среде продвинутой молодежи ходить в мокрой одежде?
Я с огромной неохотой отпустила теплую песью шею, а Шерлок тяжело вздохнул, лизнул меня в нос и, настороженно оглядываясь, скрылся в темной прихожей Валериной квартиры.
- Ну, ты даешь! Сидела себе спокойно, а потом ни с того, ни с сего захрипела и на Шерлока повалилась. Не скрою, очень удачно, Копытенков как ветром сдуло, даже мне не по себе стало, - откровенно веселился сосед, демонстрируя ярко-красную ссадину на запястье. - Я хотел как лучше, поднять тебя попытался, так ты вырываться начала и руку мне расцарапала. У тебя родни из семейства кошачьих, случаем, нет?
Я в растерянности качала головой, мечтая лишь об одном: согреться.
- Менты все порывались тебя за телефонное хулиганство в изолятор препроводить, я понял: спасать девчонку надо, раз уж она сама впала в прострацию. Пришлось импровизировать, сказать им, что ты психически ненормальная. Они поверили, чему твой обморок очень поспособствовал. Теперь участковый наш от тебя шарахаться будет!
И Валера, довольный собой, расхохотался.
- Я не хотела душить Шерлока, - слабо пискнула я, пытаясь осмыслить все сказанное соседом. - Вроде бы из окна прыгнула... Дальше не помню. Там статуя была, большая такая, примерно с десятиэтажный дом.
- Н-да, - протянул Валера, внимательно глядя на меня. - Ты головой не ударялась? Может, тебе к врачу надо? А то черепно-мозговые травмы могут вызывать галлюцинации или еще что похуже.
Я нашла в себе силы встать и не трястись слишком уж, так сказать, выразительно. Как будто на дворе не июнь, а январь!
- Спасибо, Валера. Мороки тебе со мной! - благодарно улыбнулась я - извини, но я, наверное, пойду домой. Что-то мне действительно нехорошо. Но, все-таки, ты мог бы сказать что-нибудь другое, ну, например...
- А какая разница! - вновь захохотал сосед. - Ты, если что, в стенку постучи, у Шерлока сон чуткий, он мигом меня разбудит. А то видок у тебя тот еще.
В этом он был прав: самочувствие мое оставляло желать лучшего. К сильному ознобу добавилась ломота во всем теле, будто я и в самом деле прыгнула из окна. Странные мне сны, однако, в последнее время сняться...
- Не надо, спасибо, я в порядке, - продолжала улыбаться я и одновременно пыталась как можно плотнее сжать зубы. - А разница в том, что от меня теперь не только участковый, но и весь подъезд сторониться будет. А уж про старушек на лавочке и говорить нечего: превращусь в местную легенду.
- А тебе жалко, да? Знаешь что, - мигом посерьезнел Валерий, - иди-ка домой, выпей крепкого сладкого чаю и спать ложись. Организм наш к дневному бодрствованию больше адаптирован. А ты, балда, все по ночам не спишь, сидишь на подоконнике, а потом удивляешься, от чего в обморок падаешь.