Страница 219 из 221
Арисаэль сам протянул руку для последнего в его жизни пореза. Обращение в некротварь произошло быстро, в течение нескольких минут. Линар намеревался заставить куклу пошуметь, а, если повезет, то и напасть на стражей, однако власти его над порождением некроса хватило лишь на то, чтобы отвести его от окна и оставить у решетки, заставив вцепиться в прутья одной рукой. А потом магу стало плохо – сказались весьма скромный резерв и плохая совместимость некромагии и живого существа, отчего он едва не лишился чувств. Голова взорвалась болью, в сердце будто вонзилась тупая ржавая игла, в глазах троилось, и неимоверных трудов стоило удержать в себе легкий ужин. Но даже в таком плачевном состоянии Лин понимал, что нужно уносить ноги: кукла некроса в Наргонте – отличный повод для паники и усиленной работы органов правопорядка и спецслужб, так что находиться рядом с местом смерти Арисаэля уже опасно для него. Он запросто может оказаться в соседней камере до выяснения обстоятельств, и все тщательно выпестованные им и Лесс планы полетят коту под хвост. Да-да, тому самому, что постоянно таскает с собой новоиспеченная леди Иолатэ!
Так что, дрожа и изо всех сил цепляясь за стену, Лин пытался заставить себя встать на подгибающихся ногах, но, как только сквозь шум в ушах пробился голос Альберта Боурна, спрашивающий, не нужна ли ему помощь, у артефактора сразу открылось второе дыхание, и он изо всех оставшихся сил припустил вперед, из тупика за двенадцатым участком. Надо сказать, что Лесс с самого начала операции постоянно была в гриме под любовницу своего мужа, намереваясь подставить Золану по полной программе, а вот Лин маскировкой пренебрег, предпочитая выходить на улицу только в темное время суток и скрывать лицо капюшоном. И в тот самый момент, когда артефактор пробегал мимо сердобольного прохожего, попутно оттолкнув его, капюшон съехал с головы Лина едва ли не наполовину. Артефактор, кстати, из-за плохого самочувствия не придал тому значения.
Так не стало второго убийцы Яроса Иолатэ, и случилось это вечером тридцатого мая… Оглашение завещания Мертона Пиллегри должно было состояться через день, и на то, чтобы отыскать Эрлику Истер, которая так и не объявилась ни дома, ни у друзей-знакомых, ни в благотворительном фонде Истер, у младших Пиллегри просто не хватило времени.
(Вот тут я не сдержался, фыркнул, правда, негромко, но, к счастью, ни Лотя, ни тайнюк внимания на то не обратили. Кто бы мог подумать, что удар по голове, нанесенный моей женой, а потом и не предусматривающее отказа приглашение погостить у князя Изялиниэля спасут жизнь моей бывшей любовнице?!).
Зато Лесс успела сбегать в издания сразу нескольких газет, где, потратив некую сумму, заказала публикацию статей самого паниконагнетательного содержания о личах и толпах поднятых мертвецов, попустительством спецслужб вольготно разгуливающих по Наргонте и жестоко убивающих горожан, а еще посетила несколько городских рынков, где запустила соответствующую сплетню. К счастью, панические настроения удалось пресечь на корню, за что спасибо оперативной работе городской стражи.
- Не понимаю, – перебила Дария Лотя, глубокомысленно потирая лоб. – Если до того муж ревновал Лессиану, контролировал едва ли не каждый ее шаг, то почему на этот раз спокойно отпустил ее в Наргонту? Ведь и слежка, и сбор сведений, и организация, гм, операций наверняка заняли уйму времени. Точно не день и не два.
- Леди Сайерн-Пиллегри подговорила Золану, его любовницу, отвлечь муженька на время, – усмехнулся Дарий. – Это от Лесс Бэлиант постоянно ожидал подвоха, а вот Золана спокойно подливала ему некий комплекс зелий, от которого ему становилось не до жены. Взамен Лесс обещала ей развод с мужем и солидный денежный куш, когда получит наследство, и Золана поверила. Надо ли говорить, что Лесс не собиралась выполнять свои обещания? Тем более, что собиралась выставить Золану заказчицей убийства Яроса и убийцей его убийц, если следствие станет копать так глубоко. Ну, или просто устранить, как ненужную свидетельницу.
- А мотив? – с сомнением протянула Лотя. – Они даже не знакомы!
- Придумала бы что-нибудь – пожал плечами тайнюк. – Времени у меня не так много, так что, с Вашего позволения, я продолжу, тем более, немного осталось.
Пока Линар приходил в себя, а Лесс выхаживала брата, наступил день оглашения завещания. Сами дети Мертона в нотариальную контору не явились, но со слов экономки и дворецкого знали, что леди Иолатэ со своим вездесущим кошаком туда притопала-таки, чем до глубины души возмутила слуг. Те, кстати, именно от Лессианы узнали о наличии у покойного хозяина внебрачного сына, которому тот еще и участок побережья завещал.
Так вот, леди Иолатэ, назвавшись женой и официальным представителем наследника, Яроса Иолатэ, поведала душещипательную историю о том, что ее муж едва не стал жертвой покушения, был тяжело ранен и по этой причине не может присутствовать на оглашении завещания. Поверенный счел причину уважительной и позволил Искалоти заслушать последнюю волю покойного, и даже не посмел возразить, когда серая хвостатая тварь развалилась на столе для посетителей. Тьфу, гадость! Экономка и дворецкий, вернувшись от господина Калео, потом полдня плевались. А уж когда на пороге дома возникла леди Иолатэ, едва сдержались, чтоб не облить ее помоями и не гнать пинками до конца улицы. Чем же она, посторонний, в сущности, индивид, заслужила такую ненависть прислуги? Да просто Лесс не стала уточнять, что Ярос – старший сын Мертона и родился за несколько лет до того, как тот женился на ее матери, а остальное слуги додумали сами. Кстати, от позорной участи Искалоть спасло лишь то, что во время ее короткой перепалки с дворецким в холле появилась Лакриссия Пиллегри, от которой наличие у Мертона еще одного внебрачного ребенка скрывали. Так что дворецкий ограничился холодным вежливы посылом, иначе пришлось бы объяснять причину столь вопиющего поведения.