Страница 2 из 12
Очень выгодно, отвечали экономисты. Для Европы, которая задыхается в кризисе, это просто спасение. Так в чем дело? – спрашивал я. Вот вам такой континент – Россия. За Уралом, в Сибири и на Дальнем Востоке людей у нас почти нет, зато сырьевые запасы неисчислимые. «Приходите и володейте нами». На цивилизованных условиях, разумеется. Ведь всем выгодно. Запад выползает из кризиса. Россия на этот же счет проводит модернизацию экономики. Все вместе строим новый счастливый мир. «Ну да, – отвечали экономисты. – Мы придем, вложим деньги, завезем технику, наладим современное производство, а потом у нас все отберут», – и начинали приводить впечатляющие примеры, как это уже происходило и с крупными, и со средними, и с мелкими фирмами.
Вот в чем дело: в глазах западного сообщества Россия – это дракон, стерегущий бесчисленные сокровища. С точки зрения глобальных экономических перспектив идеальным вариантом было бы «убийство дракона» – разделение России на несколько самостоятельных государств, каждое из которых было бы непосредственно включено в глобальные рынки.
В сознании мировой общественности этот вариант уже давно отрабатывается. Вспомним, например, тезис, принадлежащий, как считается, еще Маргарет Тэтчер. Согласно ему, «на территории СССР экономически оправдано проживание 15 миллионов человек», дескать, как раз такое количество рабочих необходимо, чтобы обслуживать сырьевые отрасли. Или вспомним тезис Збигнева Бжезинского, политического советника нескольких президентов США, о «свободно конфедеративной России, состоящей из Европейской России, Сибирской республики и Дальневосточной республики». Или высказывание, приписываемое Мадлен Олбрайт, бывшего государственного секретаря США: «Несправедливо, что колоссальные естественные богатства Сибири принадлежат одной России. Их следует поставить под международный контроль». Или прогноз немецкого военного эксперта П. Шолль-Латура о том, что Россия скоро исчезнет с карты мира как целостное государственное образование.
Тут, правда, есть одна существенная деталь. Высказывания Маргарет Тэтчер и Мадлен Олбрайт скорее всего являются мифами. Многочисленные попытки обнаружить достоверные источники успеха не принесли. Судя по всему, «цитату» из Маргарет Тэтчер придумал (или неточно перевел с английского языка) автор некогда популярной книги «Почему Россия не Америка», а «цитата» из Мадлен Олбрайт основывается, вероятно, на курьезном признании бывшего работника российских спецслужб: дескать, они в свое время провели тайное сканирование сознания госпожи Олбрайт, где среди прочего выловили и такую мысль. Впрочем, это ничего не меняет. Миф, как мы позже увидим, может оказаться сильнее реальности, более того – формировать ее по своим законам.
Зато цитата из Збигнева Бжезинского, безусловно, подлинная. И, кстати, наиболее откровенная из всех приведенных цитат. В книге «Великая шахматная доска», оказавшей большое влияние на западное политическое сознание, Бжезинский без обиняков утверждает, что «для европейцев Сибирь могла бы обернуться тем, чем Аляска и Калифорния, вместе взятые, стали в свое время для американцев: источником огромных богатств, полем выгодного приложения капиталов, своего рода «эльдорадо» для самых предприимчивых поселенцев». Или что Евразия – это «главный геополитический приз для Америки». Или что «потеря территорий не является для России главной проблемой». А журнал «Foreign Affairs», напечатавший обобщающую главу из этой книги, иллюстрирует данный концепт своеобразной картой, где действительно представлены «Дальневосточная республика» – без части южных районов, без Благовещенска, Хабаровска и Владивостока, отданных Китаю, «Сибирская республика» – без юга Сибири, также отданного Китаю, и наконец, собственно «Россия», восточная граница которой находится на Урале, западная – между Курском и Петрозаводском (при этом Псков и Санкт-Петербург включены в Европу), а южная граница – между Ростовом и Каспийским морем – без Северного Кавказа, Краснодарского и Ставропольского краев.
Позже Бжезинский утверждал, что никогда к разделу России не призывал, а лишь указывал на такую историческую вероятность. Однако данный концепт был озвучен и, несомненно, повлиял на принимаемые геополитические решения.
Эту ситуацию, разумеется, можно рассматривать в конспирологических координатах, интерпретируя ее как тотальный заговор западных стран против России, чем с удовольствием занимается ныне патриотическая публицистика. Однако суть, на наш взгляд, значительно проще: в глобальном мире идет жестокая конкуренция за ресурсы, за рынки сбыта, за доминирование в новой, постиндустриальной реальности. Неважно, на Западе или на Востоке страна, неважно, какой в ней политический строй и социальные отношения, важна лишь ее экономическая мускулатура – способность удерживать и развивать свой сектор мировой экономики.
Перспективы России в этой ожесточенной борьбе не слишком благоприятные. Фактически ее целостность и суверенитет обеспечиваются сейчас только наличием ядерного оружия. Правда, в современной реальности проблемы редко решаются путем открытого военного столкновения, гораздо большую силу имеют кредиты, государственные долги, экономическая эффективность, соотношение экспорта/импорта. И если в интегративной форме суммировать сказанное, то вывод достаточно прост: перед Россией встает реальная угроза распада, угроза постепенного, спонтанно-принудительного демонтажа государства на несколько «независимых», назовем это так, сырьевых территорий.
Тому, кто возмущенно заявит, что это полная чушь, можно напомнить, что история движется иногда по самым неожиданным траекториям. Еще в начале 1980-х гг. такой же абсолютной нелепостью казался обыденному сознанию распад могущественной державы, СССР, который сумел предсказать только историк Андрей Амальрик. Даже знаменитый американский исследователь Френсис Фукуяма, специализирующийся именно на футурологии, на научных прогнозах будущего, и тот без тени сомнения предполагал, что Советский Союз, возможно, постепенно демократизируясь, будет существовать еще долгое время. А ведь прогремевшая на весь мир статья «Конец истории?» была напечатана в 1989 г. – всего за два года до исчезновения советского государства.
Это одна из фундаментальных закономерностей будущего.
Конкретные его очертания предсказать нельзя.
«Будущее всегда не такое, как мы его себе представляем»[2].
И пророчества не обязательно вспыхивают огненными письменами на стенах храмов, они могут быть выражены и колонками сухих скучных цифр.
От этого они не становятся менее грозными.
А теперь сформулируем принципиальный вопрос. Что может Россия противопоставить этой вполне реальной угрозе? Имеются ли у нее государственные или экономические ресурсы, чтобы выжить в мире, где вращаются безжалостные жернова?
На этот принципиальный вопрос следует дать такой же принципиальный ответ. Нет, таковыми ресурсами современная Россия не располагает. Шансы на выживание у нее очень проблематичны, и никакой звон фанфар, вещающий о державности, не может заслонить данный факт.
Цифры и соответствующую фактуру мы приведем несколько позже, когда будем подробно обсуждать данную тему. Что же касается державных фанфар, которыми власть услаждает ныне слух россиян, то здесь, на наш взгляд, будет уместно вспомнить такую историю. Приезжала к нам как-то индонезийская делегация, и если «от микрофона» на конференции ее представители говорили по существу, в рамках политкорректности, на языке специальных терминов, то за чашкой чая в узком кругу искренне удивлялись – какая такая держава? Посмотрите, говорили они, у нас население более чем в полтора раза превосходит российское, причем, заметьте, рождаемость не падает, а растет, у нас экономика развивается намного быстрее, хотя в Индонезии нет таких, как у вас, запасов сырья, мы включены в мощные рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, мы все время осваиваем новые технологии и новые производственные сегменты. А что Россия? Что, собственно, может она предложить? Нет, говорили они, мы против России ничего не имеем. Мы, разумеется, готовы с вами сотрудничать и дружить. Однако в нашем представлении Россия – это страна, которая добывает газ для Европы.
2
Столяров А. Освобожденный Эдем. – М. – СПб.: 2008. С. 311.