Не вернуться назад...

— Есть у нас некоторые соображения в том смысле, чтобы избавиться от этого Тараканова-Вольфа, — заметил на прощанье Иван Григорьевич. — Одним словом, подумаем. Надеюсь, что мы у него в долгу не останемся. И в скором времени.

— Ну спасибо тебе, Иван Григорьевич! — Варов крепко пожал руку боевому товарищу и первым направился к выходу.

Знак о том, что на улице все спокойно, хозяин квартиры уже выставил.

Центр ответил: в связи с создавшейся обстановкой группе Варова предлагается перейти на положение № 2. Это означало, что следует немедленно оставить прежнее место жительства и отправиться в новый район. Новым местом дислокации группы намечался район Винницы. Разумеется, надлежало сменить и личные документы.

На рассвете следующего дня, спрятав рацию и шифры в надежном месте, группа ушла из Киева в направлении житомирских лесов — в надежде связаться там с партизанами и с их помощью подобрать новую базу. Двигаться пришлось проселками, лесом, обходя населенные пункты, ночевать в лесу или оставленной в поле скирде соломы. В один из таких дней, к вечеру, набрели на избушку лесника. Попросились остановиться на ночь и переждать дождь, который целый день моросил, а к вечеру пошел по-настоящему. Лесник, по виду еще не старый человек, молча выслушал рассказ Варова о том, что они держат путь на Винницу, к родственникам жены, что из Киева ушли, поскольку дом их недавно разбомбили, а найти квартиру в городе почти невозможно, да и с продуктами стало совсем плохо. Насколько лесник поверил этой версии, трудно было судить, но переночевать в своей избушке разрешил. Поужинали вместе. Разговор не клеился. Не было той духовной близости, взаимного доверия, которые обычно возникают в таких случаях. Да и верить друг другу в эту военную пору было нелегко. Внешне это проявлялось в сдержанности.

Утро следующего дня выдалось угрюмым, пасмурным, но дождь прекратился. Начали собираться в дорогу, и тут выяснилось, что Коля идти дальше не может: стер ноги до крови. Лесник сам предложил задержаться у него на несколько дней. Посоветовавшись, вынуждены были остаться. Пока Коля лечил ноги, Наталья Михайловна сумела съездить в Киев и возвратиться обратно к леснику, забрав с собой рацию и шифры. Ей удалось установить, что за ними приходила полиция, в доме был обыск, все перерыли, ничего не нашли. Забрали хозяйку квартиры, но потом отпустили. Хозяйка и соседи по-прежнему считают, что семья Мищенко ушла в деревню за продуктами. Так хозяйка объяснила их уход и в полиции. За домом установлено наблюдение, так что возвращаться назад было нельзя. Варов за это время сблизился с лесником и через него связался с командованием партизанского отряда, действовавшего в этом районе.

Штаб партизанского отряда находился в километрах пятидесяти, и добраться до него было непросто. Двигались с помощью проводников. Днем отдыхали, ночью шли, в села не заходили, случайных встреч избегали.

Принял их начальник разведки отряда, но расспросами донимать не стал. Он вызвал бойца, дал указание выделить в распоряжение группы землянку, помочь разместиться и проводить в столовую.

— Москва распорядилась оказать вам помощь, товарищи, — сказал он улыбаясь. — А посему прошу принимать нашу помощь без возражений. Обедать и отдыхать. Когда отдохнете — поговорим. Если противник, конечно, не помешает.

Партизаны накормили их сытным обедом, истопили лесную баню. Сутки отсыпались. Потом беседовали с командиром и комиссаром. Установили связь с Москвой. Передали всю скопившуюся у них информацию, доложили о боевом состоянии группы. Из Москвы радировали: находиться пока в распоряжении командира партизанского отряда, ждать дальнейших указаний.

Больше недели отряд вел тяжелые бои с карателями и бандами националистов, так что пришлось задержаться. В комендантском взводе они получили автоматы и вместе с партизанами принимали участие в боях. В одном из боев Коля был ранен в руку, и его поместили в партизанский лазарет.

Однажды командир отряда вызвал Варова и вручил ему радиограмму. Центр разрешил группе отправиться в район Винницы для выполнения поставленных задач.

Однако врач не выписал Колю из лазарета: рана хотя и не опасная, но для ее лечения требовались время и лекарства. Варов принял решение оставить Колю в отряде. В состав группы вместо него вошла радистка Клава Король.

До этого дня Клава больше года находилась в отряде. Несмотря на юный возраст — ей лишь исполнилось девятнадцать, она считалась опытным радистом и была на хорошем счету у командования. Поэтому можно было понять командира отряда, который без восторга пошел на то, чтобы заменить раненого Колю Клавой. Но Центр приказал оказывать содействие группе Варова во всем, в том числе обеспечить питанием к рации и выделить хорошего радиста. Не обрадовала и Клаву новость о ее переводе. Но приказ есть приказ, и его следовало выполнять.

— Товарищ командир, боец Король прибыла в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы, — доложила Клава.

В палатке, кроме командира, находились Варов и Наталья Михайловна — заканчивали последние приготовления к отъезду. Они оглянулись. Перед ними стояла девчушка в курточке и солдатских сапогах. Из-под беретки выбивались каштановые волосы. Большие синие глаза смотрели внимательно и серьезно.

— Здравствуйте, товарищ Король, — сказал Варов и пожал ее маленькую руку. — Рад познакомиться. Это Наталья Михайловна. Будем вместе работать.

Наступило неловкое молчание.

— Рация в исправности, питание я получила, — первой сказала Клава.

— Очень хорошо. А теперь расскажите, пожалуйста, о себе. — Варов пригласил Клаву, указав ей на самодельный складной стул.

Собственно, рассказывать Клаве было не о чем. Родом из Полтавской области, отец и мать работали в колхозе. С сентября 1941 года не получала от них никаких вестей. Находились в оккупации. Перед войной окончила десять классов. Комсомолка. Добровольно ушла в армию. Училась в школе радистов, потом направили с группой в тыл. Группа выросла в крупный партизанский отряд, с которым прошла от брянских лесов до Житомирской области.

— Ну, вот и познакомились, — улыбнулся Варов. — А сейчас за работу. Нам нужно выехать засветло.

Партизаны выделили им лошадь с повозкой, на которую положили несколько мешков с ячменем. В одном из них была упрятана рация и питание к ней. Под видом эвакуированных двинулись в путь.

Винница для работы группы не подходила. Это было решено еще в отряде. Партизанские разведчики, которые побывали в городе, докладывали, что там эвакуированных и других приезжих не прописывали. Взрослых, мужчин и женщин, сгоняли в лагеря, грузили в товарные вагоны и отправляли на работы в Германию. По этой причине не подходил и Немиров. Районный центр оказался буквально забитым беженцами, вместе с которыми легко можно было попасть в какой-нибудь лагерь или в каменоломни.

Ночью остановились в небольшом селе. Осмотрелись. Село находилось неподалеку от районного центра. Отсюда до Винницы рукой подать. Вскоре нашли квартиру в малозаметном домике у самого леса. Семья — муж и жена, оба пожилые, занимали одну половину дома, другую — предложили приезжим. Рядом находился лес. Варов и его спутники решили: жилье им подходит.

Сразу же дали радиограмму в Москву: «Группа благополучно прибыла на место. Находимся в селе Воронец. Прописались в сельуправе, приступили к работе».

В ответной радиограмме группе предписывалось собирать политическую и военную информацию в своем районе. Кроме того, предлагалось приступить к выполнению задания по выяснению местонахождения гитлеровской ставки в районе Винницы.

3. Тайна Коло-Михайловки

Третье лето военной поры было на исходе. Только что закончились бои на Орловско-Курской дуге. Советские войска устремились к Днепру. Освобождалась Левобережная Украина. Гитлеровцы ожесточенно сопротивлялись, в исступлении и ярости зверствовали, жгли советские города и села, расстреливали мирных жителей. На оккупированных землях царили произвол, насилие и террор. Подбирая свои резервы и сколачивая банды из местных уголовников и националистов, оккупанты бросали их против партизан и подпольных групп, проводя жесткие карательные операции.