Страница 23 из 24
На следующий вечер Сергей снова решил проведать семью барсуков. Рано наступающие в горах сумерки медленно сгущались, тень заползала в распадки, заторопились вернуться к палатке до наступления ночи. Завязали мешки, помогли вскинуть друг другу на плечи и направились по водоразделу к палатке. Сергей специально отстал и спустился к тому месту, где нашёл барсучью нору. Солнце скрылось за кедрачами соседней гряды, предвещая приближение ночи. Он ступил на едва заметную звериную тропу и пошёл вниз. Осенняя тишина окутала окружающий его сумеречный мир тайги. Вдруг раздались странные звуки: «ха…р…р, фы…р…р». Сергей испуганно остановился: «Что бы это могло быть? Такой тревожный и озлобленный голос зверей».
– Фыр…р! Пах…х! – раздалось опять в наступающей темноте.
Очень осторожно Сергей начал пробираться к тому месту, откуда доносились непонятные звуки. Впереди показалась небольшая лужайка, и он не сразу понял, что на ней происходит. Серо-чёрно-жёлтый небольшой клубок хвостов, ног, тел катался по земле, шипел и визжал. Сергей сбросил мешок с орехами на землю, схватил палку, хотел было разогнать дерущихся зверьков, но тут клубок распался. Чёрно-оранжевый зверёк метнулся, словно молния, фыркнул что-то по-своему и опять сцепился с серо-серебристым.
Нападающей была довольно крупная харза*, её атаки отбивал барсук. Он оказался совсем молодым, и в таких переделках ему, похоже, ещё не приходилось бывать, но он не сдавался. Работая зубами и когтями передних лап, он защищался изо всех сил. Ловкая и сильная харза, словно змея извиваясь, фыркала и пыталась вцепиться в глотку своей добычи.
Сергею стало жаль барсучонка. Он, размахнувшись, хотел палкой проучить настырную хищницу, но она, мгновенно изогнувшись, вывернулась, отскочила в сторону и сделала резкий бросок на человека. Такого отпора Сергей не ожидал и со страха прыгнул в сторону, почувствовав прилив адреналина. Барсук тем временем юркнул в чащу.
– Я тебе покажу кузькину мать, – бормотал Сергей, замахиваясь палкой в очередной раз. Но харза уже растворилась в сумерках. Вот только что тут была, кинулась на него и вдруг исчезла.
Осмотревшись по сторонам, Сергей ничего подозрительного не заметил, осенняя тишина снова окружила его. Он взвалил мешок на плечо и заторопился к палатке. Успокоив себя, подобрал свежую шишку, отламывая чешуйки, доставал орешки и грыз их. Мягкая скорлупа легко поддавалась, вкусное зёрнышко вызывало всё больший аппетит. Он вспомнил, что в орехах кедра содержится сорок процентов растительного жира. Двести граммов зёрен, а это стакана полтора, заменяют пятьдесят граммов орехового масла, что восполняет всю затраченную за день энергию с лихвой. В наступающих сумерках Сергей незаметно дошёл до палатки.
– Где тебя носит? Мы волноваться начали. За тигром по следам ходил? – Виктор, помешав суп из сайры ложкой, привязанной к струганой ветке, попробовал на соль, причмокнул. – Сгодится, – и продолжил: – от нас не отставай, тайга шуток не понимает.
– Старые следы кабаньего стада встречал, порытвины всякие, а следов тигра нет.
– Ещё бы. Это кошка, только большая. Вот она всё за нами подмечает, а нам не следует её провоцировать, тем более за ней ходить. Это глупо.
– Я и сам так думаю, что не надо было на её лежке появляться, но вот любопытство взяло верх. Тогда вечером мы немного выпили, вот и понесло слегка. Да и откуда я мог знать, что тигрица с малышами ночевала рядом с нами? – Сергей сбросил с плеча мешок, выложил шишки в общую кучу. – Что-то подустал я, не высыпаюсь на жердях.
– Ты один, что ли? Все устали, – поддержал Владимир.
Виктор подбросил в костёр дров, достал из рюкзака бутылку водки, гранёные стаканчики, завёрнутые в газету. Сергей снял промокшую от пота рубашку и энцефалитку, повесил сушиться у костра на сук, принёс из палатки сухую одежду, свитер, переоделся.
– Ужин готов, – Виктор разлил по чашкам суп.
Владимир, наколов дров, воткнул топор в чурку из сухого кедра, взбунтовался:
– Надоело! Одно и то же! Консервы на обед! Консервы на ужин! А речка-то рядом! Ушицы бы из свежей рыбы! А ещё лучше… мяса!.. мяса! Тут изюбри есть, следы видел. И козы бродят! На охоту бы сходить!
– Эх, свежины бы котелок наварить, – вздохнул, соглашаясь, главный лесничий, – но терять на это дни не станем, – открыл початую бутылку водки, разлил по рюмкам. – Что-то я не сообразил лицензию купить.
– Конечно! О карьере все думки. Как бы репутацию не замарать.
– Надо получать удовольствие от общения с природой. Если разумно с ней обращаться, то и зверя в тайге будет с избытком, и реки полны рыбой, а на озерах – гусей и уток несчитаное количество! Проживём и без изюбрятины, пусть себе бегает!
– Ну что, за разумное общение с природой? – Сергей поднял рюмку, звонко ударились, разом выпили и закусили, прихлёбывая сайровый суп. – Это когда все с разумом в ладу. Что там о природе говорить, когда порой и с людьми-то не считаются. Мне тогда пять лет было, когда первый раз в Семипалатинской области произвели взрыв атомной бомбы в воздухе. Это от нас всего-то в тридцати, а от областного центра в девяноста километрах. Там полигон испытаний ядерного оружия располагался – «Надежда». Мы всем селом и смотрели зарево от шара. Вначале красное пятно появлялось на небе. Красота такая! А потом чёрный гриб вырастал. Удивительная картина! Что нас спасало от взрывной волны и радиации, не знаю, наверное, сосновый бор. Потом это повторялось не один раз. Как слышим хлопок, для нас это сигнал – все бегом из дома любоваться заревом. Рассказывали, что в Семипалатинске тоже поначалу выскакивали на улицы наблюдать этот феномен. Так что жители всех деревень и посёлков от Семипалатинска до Павлодара испытали на себе, что такое атомное оружие, как потом выяснилось. В новостях по радио объявляли, что в Советском Союзе прошли испытания атомного оружия, а затем и молва донесла, что это у нас и происходило. Эти взрывы вселяли надежду маршалам выиграть новую мировую войну, установить власть Советов народных депутатов во всём мире.
– Ты бы политической оценки сам не давал, – настороженно заметил Болотов, бывший инструктор Тетюхинского райкома КПСС, – не в твоих это полномочиях. Советский Союз никогда не выступал как агрессор, мы готовимся к обороне. Народ в своих странах сам выберет, какой строй его больше устраивает – социализм или капитализм.
– А я и не даю. Мама говорила, что даже в центре Семипалатинска после каждого взрыва стёкла вылетали в универмаге. Можно представить, что было в квартирах жилых домов на окраинах областного города, не говоря о том, что поближе к эпицентру. Что там творилось? Учительница физики кое-что знала о кюри и излучении, решилась написать письмо Хрущёву, что мы, мол, не подопытные кролики, хватит над нами опыты производить! И что думаете? Уволили её из школы, и она на работу никуда больше не могла устроиться с клеймом несознательного элемента.
– Ну, вот, а вы мне ценностями социализма по ушам хлопаете. – Владимир усмехнулся, звякнув ложкой.
– Ценности социализма тоже приходится как-то оберегать. Не сбрасывать же атомную бомбу первыми на чуждую нашему строю страну.
– Правильно. Бей своих, чтоб чужие боялись, – вставил Владимир и пошёл мыть за собой посуду. – Нет, мне этого не понять!
– Позже, в пятьдесят шестом, если не ошибаюсь, подписали соглашение с Западом о прекращении испытаний атомных и водородных бомб в атмосфере. Стали взрывать под землёй. А это тоже очень опасно для планеты. Воевать – это безумие. Хрущёв много дел натворил и плохих, и хороших. – Виктор разлил ещё спиртного. – Давай-ка ещё по граммульке, и будем надеяться на лучшее.
– А я уверен, каждому человеку начинать надо с того, чтобы самому себя воспитывать, от плохих привычек избавляться, перенимать всё самое ценное, что наработало человечество в формировании личности: образованным быть, культурным, а не кивать на других, мол, вот тот плохой, значит, и я могу быть похуже. Подбор на должность директора и выше, я полагаю, должен быть очень тщательный. Коммунист – значит святой человек! Лучший из лучших! Нравственность в людях для меня стоит на первом месте! А когда я этого не вижу в человеке, меня просто от него коробит.