Страница 4 из 4
и голыми обедами избавитесь от грузности
мозгов своих прочищенных, зашоренных и выстланных,
порабощенных вымыслом никчемного правительства,
пускай посыпет небо вас солью перемен,
и вы, глаза открывшие, подниметесь с колен.
восстанете, уставшие извечно быть рабами,
и, точно звери падшие качнете головами,
стряхнув туман и пелены, оглянетесь вокруг,
и жить так, как вам велено, все прекратите вдруг.
пусть льётся жесть и ненависть, пусть льётся яд и кровь,
пускай впервые венами пропустите любовь,
огромную и зрелую, любовь к себе и ближнему,
к земному и небесному, к простому и всевышнему.
и пусть через страдание изменятся все судьбы
убогоньких созданий, носящих имя «люди».
Поэтическое
нечто – всем, жившим и тем, кто ныне считает себя творцом,
даже мне, хоть я и не приписываю себя в этот складный строй
. всем, пытающимся повременить с концом,
неизбежным, от невозможности жить в ладу с собой.
всем, осиротевшим и обезличенным,
живущим на субсидии и пособия,
мечущимся между кредитками и наличными,
мнящими себя отчего-то особенными,
уникальными и единственными,
увлекающимися идеями, взглядами, мыслями,
выставляющимися модернистами/футуристами,
но главное – такими кристально чистыми,
непорочными, даже стоя над ямой с помоями,
мы кричим: «смотрите, как мы чисты и искренни,
смотрите, как мы спокойны!
слышите? разливаемся бурями, искрами!»
и выискиваем в отбросах бриллианты,
покрывающие ипотеки и выплаты по кредиту,
вытягиваем по жизни самые удачные фанты,
и любимая отговорка на все : «да иди ты!»
вот мы смеёмся, закапываясь все глубже,
уже захлебываясь, рыскаем в черепной коробке,
плещемся, ковыряясь в мозговой луже,
святы, безгрешны, по-детски робки.
тянем ручонки искалеченные, иссохшие, загребущие,
чтобы достать с антресоли единое, животворящее,
слово, объемлюще-вездесущее,
громкое, емкое, настоящее
. и выстраиваются очереди из желающих
первыми слышать, как оно прорежется и воскреснет,
ласковым звуком (никаких вам скрипуче-лающих),
и станет началом всех самых прекрасных песен.
что за слово? любовь? нет, избавьте!
из-за него Маяковский пустил себе пулю в сердце,
из-за него ломаются лётчики, физики, космонавты,
от него и так уже никуда не деться.
воздух? вы слышали о Рождественском?
как он умолял о воздухе, иступлясь от чувства,
о глоточке чистого, свежего, венского,
или берлинского, или какого русского.
нет, воздух тоже не подойдёт. и свобода –
любимое слово политиков, демагогов, лжецов,
безликое слово, служащее прикрытием для урода,
живущее в каждом третьем из подлецов.
пули – дуры, свет заслоняют тучи,
кровь обагряет планеты и души черны,
страсть, в общем, не многим любови лучше,
а надежда звучит как-то обреченно.
страдание? в этом слове так много для русского человека,
искупление и счастье только через него возможны,
страдание как эпитет любого века,
но и с ним, пожалуй, стоит поосторожней.
знаю! придумала! слово – дружба!
крутите барабан – оно попадётся в любом отсеке.
ведь каждому человеку определенно нужно
знать, что есть кто-то, заботящийся о человеке.
тогда семья! кто ещё подносит заботу на золотистом блюде?
и взрослые особи, как маленькие телята
припадают к давно опустевшей груди,
нежно, но строго их вскармливавшей когда-то.
нет, все – не то. пустота и бессмысленное ворочанье
звуков, не отражающих ничего, по большому счету.
ну тогда, наверное, подойдёт одиночество,
вот та самая восьмая, заветная, нота!
или бог? нет, не кидайте в толпы слово, ему подобное.
в лучшем случае – многие отвернутся,
или выкажут недовольство бешеное, утробное,
или, – в худшем – затеется революция…
так и роемся, шарим, уверенные, что запихивали
куда-то между зимним пальто и домашним лечо,
ищем, изнеможенно, до плечево-психо-вывихов
слово, которое всех оживит, излечит.
перерываем толковые, бестолковые и синонимов,
разбрасываемся буквами бестелесными,
в отчаянной попытке найти хоть что-нибудь,
нужное, стойкое, крепкое, веское.
и, как ни странно, всегда находим,
пыльное, сонное, сжавшееся комком.
каждый – своё, независимо от властей и моды,
звонкое, меткое, о всяком и ни о ком.
и начинаем носиться с ним, как угорелые,
лелеем, ласкаем, надеемся – даст плоды.
родятся стихи, злободневные, точные, зрелые,
нужно света побольше, тепла, воды.
и вот мы ждём, заламывая руки, склоняясь над ноутбуком,
забывая, что ничто не родится из мертвого семени,
и пустое слово останется бесполезным звуком,
сколько бы ни было отпущено времени.
чтобы выносить нечто стоящее и сильное,
мало вгрызаться зубами в тугую нить.
нужно слово наполнить жизнью,
но для этого нужно хотя бы немного жить.
Мое небо
небо мое – консервная банка с тушеными мыслями,
словами без звуков, и сомнами чисел бесчисленных.
валятся мысли, крошатся, брызжут себя изумрудами,
возомневая себя изумленными, вечными, чудными,
долгими, нужными, по небосводу разлитыми красками,
треплют мне мозг постоянными странными сказками,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.