Страница 1 из 9

Персия: эра войны и революции. 1900—1925

Громов Алекс Бертран

Алекс Бертран Громов

Сайт издательства www.veche.ru

Предисловие

Об Иране писали многие отечественные авторы. В их числе востоковед и известный романист Василий Ян, поэты Сергей Есенин, Сергей Городецкий, Велимир Хлебников. В тексте книги бережно и подробно воссоздается историческая обстановка, эпоха революционных потрясений в России и Иране, и в том числе – ее влияние на судьбы литераторов и сюжеты их произведений.

В книге упоминается участие немногим менее века назад России в одной из выставок, проходившей в Тегеране. А один из советских послов в этой стране был собеседником Ленина и Герберта Уэллса во время их знаменитой встречи в Кремле.

Эта книга – не только об истории Ирана и непростых отношениях его с другими странами, но и о том, как менялись отношения между нашими странами. От договоров, превращающих Иран в полуколонию, до равноправных соглашения и сотрудничества, экономического и культурного, которое мы в настоящее время продолжаем и успешно развиваем, участвуя в книжных выставках.

Сергей Кайкин,

руководитель Генеральной дирекции

международных книжных выставок и ярмарок

Введение

Как и весь Восток, Персия в первой четверти XX столетия претерпела различные изменения. Это было связано с тем, что стала другой окружающая обстановка, исчезла одна из ранее значимых сил – восточные устремления Германии – и произошли преобразования в Турции, переставшей быть региональной империей. Но изменилась обстановка и в самой Персии, шагнувшей из XIX века в современность, выразившуюся в создании промышленных предприятий, железной дороги, аэродромах и радио, обновленных городах и будущего Тегеранского университета с девизом «не оставляй учения ни на минуту».

В это время Персия стала одним из перекрестков движения Запада на Восток, на котором шла борьба за ресурсы и решались судьбы планеты, и нефть, ставшую новым золотом нового времени.

Это судьбы племен и народов, которые пытались выжить в этом изменяющемся мире и сохранить верность традициям в эпоху перемен.

Арти Д. Александер,

исследователь, этнограф

Часть I

Персия на пороге ХХ века

XIX век стремительно менял жизнь людей во всем мире. Путешествия, успех которых ранее зависел от направления ветров и течений или силы вьючных животных, стали совершаться с помощью паровых двигателей. И в Персии овеянные древностью традиции сталкивались с натиском эпохи, опиравшейся на достижения технического прогресса.

Первые годы нового столетия

В начале XX века Персию ждали перемены, революционные события и продолжение противоборства на ее территории Британской и Российской империй. Насколько важное стратегическое положение занимала персидская держава? Об этом можно узнать из записок русского генерала Куропаткина и английского государственного деятеля лорда Керзона.

Развитие совместных коммерческих проектов представителей России на персидской территории выражало интересы Российской империи. Ослабление шахской власти и персидской экономики неизбежно привело к увеличению в Персии роли иностранного капитала, увеличению числа иностранных специалистов и управляющих кадров, а также развитию и некоторых европейских культурных традиций.

Повлияли и русские традиции, и даже предметы, оказавшиеся востребованными и на персидской земле. Русские мастера и умельцы, оказавшиеся в Персии, пришлись ко двору не только самому шаху и местной элите. Достаточно вспомнить фотографов и военных, врачей и инженеров, предпринимателей, архитекторов, строителей.

Свою роль в Персии сыграли и революционеры из Российской империи, среди которых были выходцы с Кавказа.

Главой государства в Персии был шах – абсолютный монарх. От его имени действовал премьер-министр (садразам, атабек), который подчинялся шаху. Среди министров были каджарские принцы, родственники шаха, люди, близкие к шахскому двору, получившие должности благодаря своему привилегированному положению, связам или крупным взяткам.

Губернаторы провинций получали взятки и занимались поборами с населения, не обращая внимания на его жалобы (в том числе – в Тегеран). Тем более что некоторые из губернаторов (Исфахана и Фарса, вожди кашкайских, бахтиарских и курдских племен) располагали союзниками и даже вооруженными формированиями, и поэтому с ними тегеранское правительство старалось без особой надобности не вступать в конфликты, опасаясь мятежей.

В 1904 году в Персии был голод, от него в столице и провинциях умирали люди. А шах, не обращая на это внимания, снова собирался в поездку по Европе и заявил, что те, кто смеет укорять его, – это его враги, которые будут опозорены. Шах сказал: «Я одолжу у русских и поеду за границу!»

У многих персов вызывали негодование постоянные займы (и большие получившиеся долги) шаха у иностранных держав, продажа концессий иностранцам, низкая эффективность государственного аппарата, его казнокрадство и взяточничество, судебный и полицейский произвол, отсутствие надежд на светлое будущее.

«В нашей постоянной борьбе против роста русского влияния в Турции, Китае и Персии мы в последнее время не признавали изменившиеся условия, в которых происходит это соперничество. Когда Россия аннексирует территорию, она ухитряется так искусно и решительно ее ассимилировать, что та за короткое время становится надежной ступенькой для новых шагов. Главная база наших операций – море. Мы остаемся на месте – Россия уверенно движется вперед. Наше влияние сохраняется – русское растет».

Меморандум лорда Гамильтона,

министра по делам Индии,

1900 год

Кавалер и орденоносец

Мозафереддин-шах в 1902 году был удостоен ряда наград Российской империи и стал кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного, кавалером ордена Святого Александра Невского, кавалером ордена Белого орла, кавалером ордена Святого Станислава I степени, кавалером ордена Святой Анны I степени с бриллиантами.

В этом же году персидский шах стал кавалером прусского ордена Черного орла, кавалером испанского ордена Золотого руна.

И следующий год для Мозафереддин-шаха был урожайным на иностранные ордена – он стал кавалером британского ордена Подвязки, кавалером итальянского ордена Святого Благовещения, владыка Персии был удостоен итальянского Большого креста ордена Святых Маврикия и Лазаря, французского Большого креста ордена Почетного легиона, бельгийского Большого креста ордена Леопольда I, а Австро-Венгерская империя наградила его Большим крестом ордена Святого Стефана.

«В 1903 г. правительство Ирана официально объявило, что подати, поступившие в государственную казну с населения, составили 9 млн туманов (или 15 млн рублей), что означало, при населении в 10 млн человек, 9 кранов или полтора рубля на душу населения. Но в действительности, как сообщал русский дипломатический советник Власов, в сборе податей царил полный произвол: “Они составляют от 13 до 20 млн туманов, т. е. вдвое больше нормы”. Получаемые подати бесследно исчезают в карманах двора, шахских министров, правителей областей, в то время как большинство из вышеперечисленных лиц платили налоги по самой низшей шкале и фактически были избавлены от податей.

Из 9 млн туманов, официально поступивших в казну, 1,5 млн туманов расходовались на пенсии (“самые необоснованные в мире”), 3 млн туманов казна отдавала армии, значительную сумму государство жертвовало “святым” местам и гробницам. На нужды государства и населения оставалось менее половины получаемых доходов. Поэтому единственным постоянным доходом государства служили доходы с таможен, хотя эта мера вызывала серьезное недовольство иранских купцов и торговцев. Приводя указанные данные, Власов писал: “Вопиющее злоупотребление права сильного над слабым, ничтожное обложение налогами богатых, тяжелые поборы, постоянные штрафы, взыскание налогов ранее срока уплаты, наложение процентов на недоимки и на взносы” приводили к волнениям, которые, как считал русский посланник, “могут принять более интенсивный и опасный характер для государства и заставят правительство мобилизовать часть своей армии, для чего потребуются уже не ассигнации, а наличные деньги”».