Страница 6 из 8
А. И. Сидоренко: Как раз накануне войны я был назначен начальником альпинистского лагеря «Рот-фронт». Вместе с мастерами спорта Г. Одноблюдовым и А. Малеиновым приехал на Кавказ. Но тут грянула война, и мы на базе лагерей с помощью военкоматов организовали пункты по подготовке допризывников. Снаряжение, продовольствие – все использовалось. Потом мы сами стали солдатами и занялись специальной переподготовкой горнострелковых частей, разведкой, разработкой операций в горах, которые мы знали как свои пять пальцев.
Июль – август 1942 года. Немцы в это время прорвали оборону где-то в районе Ростова. Танковые армии Клейста довольно быстро подошли к Главному Кавказскому хребту. Немцы рвались к грозненской и бакинской нефти: они бросали в наступление свои отборные части, в том числе альпийскую дивизию, которую комплектовали опытными спортсменами. Кстати говоря, Гротт, капитан, который руководил потом установкой немецких флагов на Эльбрусе, раньше участвовал в альпинистских восхождениях на Кавказе.
К нам, альпинистам, попавшим перед войной на Кавказ, примкнул Николай Моренец, парень из города Сумы, который перед войной был мобилизован в армию и служил в Пролетарской дивизии. При защите Москвы был ранен тяжело: вся спина в осколках, скрючены пальцы на левой руке. Пока что он был списан и числился военруком в Тырныаузе, в школе. Из этой школы пришел к нам и Гриша Двалишвили, паренек лет семнадцати. А ситуация была такая: надо выводить работников Тырныаузского молибденового комбината из-под удара врага. Потому что немцы уже подкатывались к Главному Кавказскому хребту, дорога через Нальчик отрезана. Единственный путь – через Главный Кавказский хребет.
Остановились мы на перевале Бечо. Это снежный перевал через Главный Кавказский хребет высотой в 3 тысячи 375 метров.
В первых числах августа, примерно 8-го или 10-го, большая колонна автомашин, в которые погрузили всех работников и их семьи, доехала до селения Тегенекли, километров тридцать выше по Баксанскому ущелью. Там была туристская база под таким же названием. Мы пересчитали людей. Оказалось больше тысячи. Причем были дети, матери с грудными младенцами. Для нас этот перевал не представлял такой сложности, потому что мы, альпинисты, знали и более сложные вещи, но для этих людей все было необычно, и опасно, и сложно. Например, такие вопросы задавались: может ли перейти через перевал человек, у которого астма? Представляете наше положение? Ну, нам ничего не оставалось, как ответить: может. А как детей переносить грудных? Вот тут уже сами изобрели такое снаряжение: простыней привязывали ребенка около груди, потому что надо, чтобы руки были свободными: нужно опираться на палку, держаться за какой-то канат, который мы подвешивали на трудных местах. Я вспоминаю: в группе была машинистка с одним легким, да и то туберкулезным.
Было в нашей первой группе примерно сто человек, из них около тридцати ребят: малышей от самого грудного возраста и лет до семи. Николай Моренец ходил вдоль колонны, подбадривал. Таким образом мы в несколько приемов одолевали трассу. То, что проходили туристы, например, за два часа, мы преодолевали за шесть, семь часов с остановками. Так мы подошли к первым снежникам и к леднику.
Перед ледником мы остановились, так как впереди была «куриная грудка», самый крутой взлет снежного гребня. Лед, а на нем снег, крутой, ну, градусов, может быть, под сорок. Это самое трудное место в переходе. И, как назло, несколько ишаков, завьюченных продовольствием, вдруг провалились в трещину. Как сумели успокоили людей.
И там матери, которые своих ребят до этого несли сами и не доверяли их, увидели, что здесь совсем опасно. И ребят переносили мы сами, в несколько приемов – одного ребенка, второго, третьего.
А эту машинистку, которая потеряла силы, пришлось тоже на себе перенести на «куриную грудку» – потом она несколько дней отсиживалась, приходила в себя.
В это время туда пришли наши передовые армейские части и уже устанавливали пулеметные гнезда: готовился второй эшелон обороны наших войск.
Ну, перевал был взят. Дальше довольно крутой спуск на юг. Весь снежный, переходящий в крутую тропу. А в это время разливаются горные ручьи. Но другого пути не было.
Так мы несколько раз поднимались с Северного Кавказа на Главный Кавказский хребет и спускались в Грузию, в Сванетию. Весь переход занимал почти сутки. Очень долго. Из-за того, что группа была немобильная.
Вот так мы перевели в несколько приемов 1500 человек. Весь этот переход прошел «безаварийно», никаких жертв не было. Даже старик с астмой – и тот прошел. И еще – помню: когда мы поднимались за очередной партией, дул ветер, встречный, сильный, – смотрим, двое идут в тумане. Оказалось, девчонка лет семи и старушка. Я спросил: «Сколько вам лет, бабушка?» Она говорит: «73 года». – «Ну как, идти-то трудно?» – «Да, трудно, – отвечает, – но у немца-то оставаться не хочется, надо идти».
Так с внучкой и прошла этот участок.
Нужно сказать, что я на этом походе лишний раз убедился в силе и мужестве наших людей. Страшно было. Но прошли. Знали: у немцев оставаться нельзя. Бросили все, что было, дом, понимаете, уют, все бросили.
Прошлым летом А. Сидоренко побывал в тех местах. Произошла волнующая встреча. К сожалению, словами трудно передать атмосферу этой встречи, те слезы благодарности, которые вдруг не сдержала бывшая работница Тырныаузского комбината Евдокия Ивановна ЛЫСЕНКО:
Двенадцатого августа нас направили в путь. Дали в руки альпинистскую палку, сына одного увязала в простынь, второго за ручку… а меньшому было год и четыре месяца. Температура у ребенка сорок была.
Шли мы тропинками, страшными, жуткими. Шли за альпинистами. Благодаря им прошли через страшные водопады, где не видать ни дна, ничего. Насилу прошли. Лед, трещины трещат, ломаются, а мы переходим. Только переступишь, ребенка перетянешь – расколется лед…
Потом стали лезть по канату, триста метров на вершину. Я ребенка одного в простыне, другого за ручку. А сама за веревку хватаюсь и тяну. И тут уже на вершине подхватывали солдаты детей и нас.
Мы сюда добрались, а потом спускаться начали. Ребенка вяжешь, второго сажаешь на себя и, как на санках, спускаешься вниз. И поехали. Ехали, не знаю, может, в пропасть, может, еще куда. Потом от нас альпинисты ушли, а мы с войсками остались. Но до этого речку переходили. Никак не можем нигде перейти. Альпинисты перелезли, и мы начали бросать детей через речку. Как ребенка возьмут бросать, так у матери сердце обрывается. Перебросали детей, потом сами стали переходить, все мамаши перешли…
Такова прелюдия подвига, который предстояло совершить Александру Сидоренко, Георгию Одноблюдову, Николаю Моренцу и семнадцати их товарищам.
Из рассказа бывшего начальника группы, заслуженного мастера спорта, профессора МГУ Александра Михайловича ГУСЕВА:
…Откровенно говоря, мы давно ожидали этого приказа, так как знали, что егеря фашистского капитана Гротта, бывавшие на Эльбрусе до войны, установили 21 августа 1942 года два черно-красных знамени на вершинах Эльбруса. Геббельсовская пропаганда шумно разрекламировала это событие как чрезвычайный подвиг, допуская в словах и иллюстрациях явную фальсификацию. Утверждала, что вершины брались с боя, на снимках егери почему-то имели заснеженные рты и брови в сосульках (в августе-то!), да и само утверждение «покоренный Эльбрус венчает конец павшего Кавказа» являлось фактом скорее желанным, нежели действительным.
В резерве Закавказского фронта находилось немало альпинистов, просивших командование разрешить им восхождение на Эльбрус, чтобы сорвать немецкие флаги. Конечно, любой риск был бы оправдан, однако жертвовать людьми командование не могло, так как склоны и ущелья хорошо простреливались гитлеровцами с окружающих высот.
К началу февраля завершился разгром немцев на Кавказе, и тогда наши рапорты были удовлетворены: группа альпинистов из двадцати человек тремя отрядами двинулась в путь. Это было первое массовое восхождение на эту вершину в условиях военной зимы. Мы знали, что нас подстерегало: кроме меня и заслуженного мастера спорта Николая Гусака, зимой на Эльбрус никто не восходил, нам были неизвестны расположения минных полей, а что стоило самодельное альпинистское снаряжение?! Большой груз оружия, минимум питания, неясность обстановки…