Страница 51 из 60
Колян поморщился:
— Прекрати. Вечно ты язвишь, когда тебя задевают или загоняют в угол. Как это вышло?
— Она была расстроена…и пьяна…и… — запнувшись, я замолчал, в полной мере осознав, как это выглядело со стороны.
Но ведь это было не так! Я пытался быть благородным и поступать, как велит разум, а не член! Аня сама меня не отпустила и просила остаться! Это ведь считается за оправдание? Нет?
— И ты просто ушёл утром? Вы не поговорили? — продолжал допытываться друг.
— Нет, Коля, не поговорили, — вздохнув, добавил, — Что ты хочешь от меня услышать? Признание, что я — козёл и урод? Ну, так я это итак знаю! Но я в тот момент тоже как будто перестал ясно мыслить. Она была почти убита и просила не уходить. Но утром я понял, что конкретно напортачил — и свалил, как трус и слабак.
— Мне определённо нравится то, что ты тут сидишь и занимаешься самоуничтожением, но давай отложим это ненадолго, и ты скажешь, что намерен делать дальше. Например — ну, не знаю — поговоришь с Аней? Может, даже Наташе признаешься? Ты ведь помнишь, кто это? Девушка твоя, если что.
— Да помню я, — огрызнулся, но сделал это машинально — знал ведь, что в первую очередь друг будет тыкать мне в лицо именно этим аргументом.
Меридов был ко всему прочему ещё и до безобразия порядочным. Не спорю — качество замечательное, но в ту минуту оно мне выходило боком. Потому что вместо поддержки и дружеского плеча я получал оплеухи и подзатыльники. Хоть и заслуженные.
Чуть подумав, пришлось признаться:
— Я не знаю, что делать. Больше всего мне хочется малодушно спрятаться дома и чтобы ситуация как-то разрешилась сама собой, без моего участия. Хоть я и понимаю, что это невозможно. А, может, ничего делать и не придётся — Аня ведь ничего не вспомнит, после почти полностью осушенной бутылки вина.
— Ты должен с ней поговорить. Обязан признаться, — коротко и отрывисто бросил друг, — Причём — как можно скорее. Так будет правильно.
Я кивнул, понимая, что друг, как и всегда, был прав. Мы посидели ещё пару часов, репетируя и просто разговаривая. Обсуждали детали предстоящего концерта — очередной клуб и все билеты уже были распроданы, что не могло не радовать. А после разошлись по домам. Меридов, уходя, ещё раз напомнил о необходимости поговорить с Аней.
Но я не сделал этого ни в тот день, ни в последующий. Я в принципе не звонил и не писал подруге. Та тоже молчала — подозреваю, приходила в себя после ударной дозы алкоголя. Для её организма это было тем ещё испытанием — я помнил парочку её похмелий, и это было то ещё зрелище. Я смеялся над её помятым видом — по-доброму, разумеется. Но в сложившейся ситуации мне было, увы, не до смеха.
Выходные закончились и нам всем пора было вернуться к учёбе. До каникул оставалось всего ничего, и ходить в универ с каждым днём хотелось всё меньше. Но нужно было просто потерпеть. А ещё мне предстояло своё, персональное испытание — я должен был встретиться с Аней. И поговорить…
Анна
Выходные прошли, как в тумане. В таком, слегка ядовитом тумане, который может оставить только похмелье. В этот раз в себя я приходила дольше обычного и даже родители, когда вернулись, заметили неладное. К счастью, мама с папой не лезли с расспросами — думаю, они решили, что дело в Давиде. Признаюсь, сперва так и было, но потом я — не без помощи одного брюнета — добавила в эту картину ещё немного красок.
Юлик не писал и не звонил. Я тоже не торопилась выходить на связь, хотя понимала — нам стоило поговорить. Настя была права — это могло всё расставить по местам. Я устала от тайн и интриг, мне хотелось уже просто спокойствия.
Грозная не ошиблась ещё в одном — мы с Юлианом были не просто друзьями. Я пропустила тот момент, когда он стал чем-то большим. Когда я стала намеренно искать его лицо в толпе, отсеивая множество других — тех, кто был мне безразличен. Когда его мнение перевешивало сотню других. Когда его улыбка начала не просто вызывать желание улыбнуться в ответ — она начала согревать моё сердце.
Я любила его. Доверяла ему. Мне было с ним комфортно и уютно. Рядом с ним я чувствовала себя нужной, успешной, красивой, а после недавних событий — ещё и желанной. Всё становилось проще и лучше, когда он был рядом. Казалось, что я могу справиться со всем, если он со мной. Господи, как я могла столько времени закрывать глаза на очевидные вещи?!
В общем, на учёбу я после выходных летела на всех парах. Будь моя воля — бежала бы впереди Настиной машины. Но приходилось себя сдерживать, и при этом я убеждала себя в том, что всё нормально — это мне зачтётся. Терпение — добродетель, как любила говорить мне мама.
Безошибочно распознав моё состояние, Настя спросила:
— Волнуешься?
— Нет. Немного, — призналась я, сжимая в руках ремень от сумки.
— А что случилось? — поинтересовалась Сабина.
Я не стала ей признаваться — чувствовала, что пока не время. Настя была молчуньей — из неё тайну и клещами не вытянешь, а вот Малышкина…третья наша подружка могла и проболтаться ненароком — тому же Данилу. Без злого умысла, конечно, но всё равно — пока я не разобралась с этим сама, посвящать во все тонкости нашего с Юликом общения всех подряд не хотелось.
— Да так, — покачала я головой, — Сегодня будут выставлять зачёты по нескольким предметам, переживаю.
— Ну, я уверена, что ты получишь свои «автоматы»! — заявила Саб, — Зря, что ли, так старалась над постановкой. Да и после, с этой свиньёй. Ой, прости, — заметив, как вытянулось моё лицо, подруга прикрыла рот рукой, — Я такая дура. У меня язык без костей.
— Всё нормально, — чуть улыбнулась я, — Давайте просто забудем эту историю. Перелистнём страницу, хорошо?
— Как скажешь, Ань, — сказала Настя, а Саб согласно кивнула.
Я в очередной раз порадовалась тому, как сильно мне повезло с друзьями. Больше, чем с парнями.
В аудитории было малолюдно — как и всегда, Настя привезла нас сильно заранее. Собираться, по старой привычке, в кафетерии, не стали — все решили потратить свободное время на подготовку к занятиям и предстоящим зачётам. Я тоже, несмотря на ожидаемые «автоматы», пролистывала записанные материалы, когда стул рядом со мной скрипнул. Чуть повернув голову, я почувствовала, как сердце пропустило удар. Это был Юлик. Очевидный факт, ведь он всегда сидел рядом со мной, на всех занятиях. Но то, как моё тело реагировало на него — это стало чем-то новеньким. Но, кажется, приятным.
— Привет, Мышонок, — улыбнулся мне парень, и было что-то не то в этом его жесте.
Хотя, может, мне только показалось. Вернув ему улыбку, я кивнула:
— Доброе утро, Юлик. Как выходные?
Мне казалось, что вот-вот этот момент настанет — когда мы поговорим. Он признается мне в том, что было между нами, и мы решим, что делать дальше. Может, даже договоримся о чём-то конкретном.
— Ты знаешь, продуктивные, — чуть подумав, отозвался Кораблёв, — Вот только, есть одна проблема.
— Да? И какая же? — прикинулась я дурочкой, хотя внутри всё ликовало — мы приближались к сути.
Чуть подумав, брюнет выпалил:
— Ты до сих пор не рассказала мне, как отметила День рождения Насти. Я как-то потерял тебя в процессе вечеринки.
Или не договоримся. Моргнув, я спросила, чувствуя, что к горлу начал подступать комок:
— Хочешь сказать, ты меня не видел?
Покачав головой, Юлиан сказал:
— Нет. Я отрывался с парнями, а потом уехал домой. Тухлая вечеринка получилась — не в обиду Грозной будет сказано. Так, что ты делала?
Прочистив горло, я пожала плечами и максимально равнодушным тоном обронила:
— Ничего. Устала от веселья и легла спать. А сейчас — давай заниматься.
Отвернувшись от друга, я сморгнула набежавшие слёзы на глаза. Да, похоже, мне пора было привыкнуть к предательству от тех, кто казался близким и любимым.
Глава двадцать четвёртая
Глава двадцать четвёртая
Юлиан
Идиот. Я — идиот. Если раньше я ещё сомневался в этом, то в то утро другие варианты просто-напросто отпали сами собой. Я ведь ехал в универ с твёрдым намерением поговорить с Аней и признаться ей во всём. Но когда увидел её — банально струсил. Сам не понял, как ложь сорвалась с языка. А Мышонок как будто ждала от меня чего-то — или мне только показалось, что в её глазах я прочитал…разочарование? Хотя, наверняка я просто сам себе всё это напридумывал.