Зов чести

— А вот это уже серьёзно. — построжел ведьмак, вновь срываясь с места. — Убить меня вздумал? Знаю я эти приемчики церковников!

Последнее предложение он буквально проорал, залетая в пределы расчерченной на плите фигуры и замахиваясь для решающего удара. Мощный хук с правой выбил Розенкрейца с занимаемой им позиции, отправив его в короткий полёт. Ведьмак остановился в центре фигуры, гася инерцию прыжка и хотел было прыгнуть вновь, чтобы скрутить полуоглушенного мага, убить которого так хотелось, но было невозможно ввиду особого приказа, и неожиданно врезался в невидимую силовую стену, воздвигнувшуюся над насыпанными костной мукой линиями.

— Что, ведьмак, не пускает? А ты попробуй ещё раз! Вдруг получится… — иронично ухмыльнулся маг, развалившись на полу и держась за голову. Его рот наполнился кровью, выплюнув которую, он заодно избавился от трёх выбитых молодецким ударом зубов. — Давай сразу "скольжением". Только не перетрудись, а то я вас знаю, дохнете во время него как мухи!

Ведьмак юмора не оценил — попытался и вывалился обратно, шипя от боли и недоуменно посмотрел на мага:

— Тварь! Выпусти меня! Слышишь?! Выпусти меня!!!

Чувствуя как голова раскалывается от невыносимой головной боли, Алекс всё же с трудом поднялся на ноги, и, не тратя слов и времени на лишние объяснения, окончательно активировал ритуал. Зазвучавшее в покоях заклинание громогласно отражалось от каменных стен, вытягивая из мага не только "Ману", но и саму жизнь. И жизнь ведьмака.

Ритуал "Врат Иномирья" требовал жертвы. Подходила любая, даже неразумная тварь. Идея использовать в ритуале своего заклятого врага пришла буквально в последний момент, когда послушник Фламель доложил о прибытии группы зачистки во главе с Абсолютом. Остальное стало самой рискованной из когда-то проделанных авантюр.

— Нелюдь! Сука!!! Прокл… — попытался крикнуть истаивающий на глазах ведьмак. За секунды от пышущего здоровьем молодого мужчины остался чуть ли не столетний старик — неестественно худой, поседевший, вывалившимися зубами, в ставшем мешковатом такт-костюме, он нелепо взмахнул иссохшими руками прежде чем умер, так и не завершив своё проклятье.

А Алекс Розенкрейц допел последний куплет и мечтательно улыбнулся, чувствуя как подкашиваются его ноги. Его ждала новая жизнь…

Глава 1. Игры Разума

***

Допросная комната не отличалась особым интерьером — стол и два стула из прочной легированной стали, намертво прикручены к полу здоровенными болтами. Голые бетонные стены скрывали за собой работавшие на полную мощность генераторы Саймона. И холод. Пронизывающий до костей, выбивающий зажигательный ритм фламенко клацающими челюстями своих жертв, он впивался в вошедшего с первых секунд и если тот имел неосторожность присесть на стальной стул, то спустя всего несколько минут начинал жалеть о своём поспешном решении.

В комнате находились двое — мужчина и женщина. Раскосый, изжелта-бледный азиат лет тридцати на вид, прикованный к столу оковами с толстыми цепями, в грубой брезентовой робе, выкрашенной в небесно-голубой цвет, сидел за столом в расслабленной позе и нагло пожирал глазами свою собеседницу. Та невозмутимо стояла напротив него, скрестив руки на груди и мудро решив не садиться на ледяной "трон". Её довольно юный вид мог бы смутить придирчивого наблюдателя, ещё в большее смущение его ввели бы капитанские погоны на строгой чёрной форме с серебристым кантом — слишком уж юной была эта девушка, чтобы даже просто находиться в одном помещении с особо опасным преступником, находящегося в "чёрном списке" почти в десятке цивилизованных стран мира.

Однако, несмотря ни на что, девушка была на своём месте и выполняла свою работу. Молча пободавшись взглядами с задержанным, Алекса Бладштайнер всё так же невозмутимо встала к преступнику боком и принялась за доскональное изучение своего маникюра. Короткие ногти, покрытые голубым лаком с серибристыми узорами, занимали её гораздо больше чем основательно замёрзший, хоть и не подающий вида Дэй-младший Луэн. Последнего подобное пренебрежение всё же задело за живое.

— Предлагаю не играть, а приступить к делу. Вы задаёте вопросы, я на них не отвечаю. Сэкономим наше время и разбежимся кто куда. Вы — по своим делам, а я — в уютную одиночную камеру. Как вам такое предложение? — на беглом английском обратился он к девушке, тем самым признавая своё поражение и одновременно с этим пытаясь навязать удобное ему развитие событий.

Девушка нарочито медленно повернулась, одарив его безучастным взглядом из под жемчужной чёлки и коротко, отрицательно покачала головой, продолжая молчать. Только багровое пламя, взметнувшееся на долю секунды в бездне её темных глаз говорило о том, что она способна испытывать хоть какие-то эмоции.

— Значит мы пойдём долгим и трудным путём. А жаль. — спокойно отреагировал китаец, вновь напуская на себя расслабленный вид и откидываясь на холодную спинку стула. — С кем я разговариваю?

— Меня зовут Алекса Бладштайнер. "Око Государево". Я здесь не затем, чтобы задавать те вопросы, о которых вы думаете. Ваша прошлая деятельность мало волнует воображение моего начальства. Имеющихся фактических доказательств уже достаточно для вынесения обвинительного приговора с самыми жестокими санкциями. А поскольку вы нарушили законы Российской Империи, являясь Одарённым высокого ранга, то мораторий на смертную казнь на вас не распространяется. Государство не видит смысла тратить средства, полученные от налогоплательщиков, на содержание таких индивидуумов как Вы. — безэмоционально и отчуждённо ответила жемчужноволосая девушка, вновь вернувшись к изучению маникюра. — Однако, в сложившейся ситуации есть возможность передать вас в Поднебесную Империю. В случае, если вы пойдёте на встречу следствию в моём лице и ответите на несколько вопросов по вашему последнему контракту.

Дэй внимательно выслушал её речь, произнесенную на отличном университетском английском, прикинул все возможные варианты и согласно кивнул. В Небесной Империи его ожидала та же смертная казнь, но на исторической родине можно было и договориться. Хоть какой-то шанс вселял надежду на положительный исход столь неудачно завершенного контракта. Именно что завершенного, потому что заказ на Леона Хаттори считался исполненным.

— Я выслушаю ваши вопросы. Если смогу, дам честные ответы. Если нет… Значит нет.

— Прекрасно, мистер Луэн. Я рассчитывала на что-то подобное. Просветите нас, какая это была попытка убийства, вторая или третья?

— Третья. Вы знаете про "жребий Судьбы"?

Впервые за весь разговор девушка улыбнулась, прежде чем ответить собеседнику:

— Об этом знают все, кто хоть сколько-нибудь интересуется деятельностью вашего клана, мистер Луэн. Второй вопрос ещё проще: что вы готовы предложить нам за передачу вас правоохранительным органам Поднебесной Империи? И поспешу вас заверить, у моей организации очень хороший аппетит. Не жадничайте…

***

Лучший бой — тот, который не состоялся. А любой проигранный бой, что не привел к смерти, становится источником бесценного опыта, потребного для самосовершенствования как ничто иное, так как является объективной оценкой собственных возможностей, пусть и полученную через боль и горечь поражения. Эти мысли, помноженные на приобретённый за последний месяц оптимизм, в результате довольно неплохо повлияли на моё настроение, позволив сохранить необходимое присутствие духа. Очутившись в своём внутреннем мире, куда меня выбросило абсолютно непонятным мне образом, я оглядел ничуть не изменившееся пепелище и отправился на поиски того места, где мог бы сосредоточиться и не торопясь всё обдумать.

Утренняя поездка в город за мелкими покупками состоялась спонтанно. Не успел я вернуться с пробежки и принять душ, как мертвецки бледный и невыспавшийся Лёха умудрился проскочить вперёд меня, подрезав у самой двери в душевую. Подивившись резвости друга, я терпеливо дождался своей очереди и после водных процедур с удивлением узнал об уже составленном плане действий на весь оставшийся день. Стоит признать, в планировании Алексей меня превосходил на голову, как будто у него в голове был встроенный ежедневник.