Страница 4 из 6
В первое погружение я почти ничего не запомнил, кроме упоительного восторга, какой, пожалуй, трудно испытать на земле и которому не найти аналогов.
Вечером в гостинице я спросил Александра:
– Что же делать с гречей? Когда начинать задабривать духов Красного моря?
– Очень хорошо, что вы спросили. Завтра возьмите ее с собой и перед следующим погружением отдайте Мише. Он знает, что с ней делать. А вы, главное, по смотрите, как он ее возьмет и что при этом скажет, – это очень важно.
Здесь, похоже, все было непросто.
На следующий день я привез гречу на корабль. Выждав момент, когда Миша окажется в одиночестве, я подошел к нему с пакетом.
– Вот греча, пять килограммов, – сказал я не громко, чтобы не привлекать внимания: все мистические вещи делаются втайне от окружающих. – Я ее специально из Петербурга привез. Миша взвесил на руке мешок.
– Вот спасибо! – воскликнул он. – Ну, угодил! Пять килограммов – этого надолго хватит. В Египте гречу не выращивают! Ее вообще нигде не найдешь, а тут целые пять килограммов! У меня ведь двое детей. Ну, спасибо!!
И я вдруг понял, что духи Красного моря довольны!
Изменившееся зрение
Я не сразу осознал, что стал другим. Конечно, не настолько, что подходя к зеркалу, видел внешние изменения – прорезавшиеся жабры и проросшие плавники. Изменения эти происходили внутри – медленно, незаметно, но неотвратимо.
Дайверы будут со мной спорить, но они не такие, как все прочие люди, они иные. Конечно, ни они, ни их близкие не замечают этого: изменение происходит посте пенно и неприметно для окружающих. Чем больше чело век делает погружений под воду, тем значительнее он меняется внутренне. Дайвер более сосредоточен, молчалив, менее эмоционален. Внутри у него меньше пустоты – вероятно, она постепенно заполняется соленой водой. Дайвинг не делает человека лучше, не делает человека хуже – он отчетливее проявляет его характер.
Я стал замечать, что фильмы о подводном мире смотрю по-особенному: я проникаюсь атмосферой дна, не отвлеченно созерцаю на экране подводный мир, но ощущаю его, как будто сам погружаюсь в него, начинаю даже дышать по-другому, хотя и даю себе отчет в том, что смотрю все это на экране. Находясь под водой, мы находимся в другом состоянии организма, и, уже на экране глядя на морских обитателей, организм вспоминает это состояние, и ты уже как будто в толще воды, а не на диване возле телевизора.
Раньше, когда я смотрел фильмы о подводном мире, мне, конечно, было интересно, но это было отвлеченно. Ощущение присутствия возникает только у людей, побывавших в тех условиях, проникшихся другой атмосферой.
Поэтому морские съемки мы видим по-разному. Думаю, что дайвер не может создать фильм о подводном мире, скорее он сделает его скучным – из нагромождения эпизодов – все будет жалко выбросить.
Исключение, пожалуй, Жак-Ив Кусто.
Хургароссия
Впечатление о городе Хургада у меня сложилось не однозначное. Это странный город. Всего двадцать лет на зад на этом месте не было ничего – точнее сказать, была пустыня, и за короткое время город разросся в разные стороны и смог называться городом.
Здесь все автомобилисты сигналят друг другу, а на до рогах отсутствуют переходы, поэтому нужно успевать перебегать. Не знаю, как чувствуют здесь себя немецкие туристы – наверное, ходят по одной стороне улицы туда и обратно.
Египтяне – люди в большинстве своем доброжелательные. Бросается в глаза и несколько раздражает приставание продавцов. На главной улице, почти на каждом шагу – магазинчики с сувенирами, одеждой и прочим туристическим скарбом. Человеку с европейской внешностью спокойно пройти невозможно: главная задача продавца – затащить вас к себе в магазин. «Есть все!», «Десять магнитов за доллар!» – часто можно слышать со всех сторон. Конечно, никаких десяти магнитов вам не продадут, а вместо этого, заведя в дальний конец магазина, намажут руку каким-то кремом от загара, сглаза, лихорадки Эбола, свиного гриппа и всех немыслимых болезней, а потом предложат купить его всего за тридцать долларов.
Вы говорите:
– Да мне не нужен крем, я пришел за магнитами, десять штук за доллар.
– Хорошо, – говорит продавец. – Тогда сам скажи, сколько дашь за этот крем.
– Крем хороший, не спорю, но мне нужны магнитики.
– Ты сначала скажи, сколько можешь дать за этот крем.
Разговор может продолжаться сколь угодно долго, пока вы решительно не переведете разговор обратно на магнитики. Тогда продавец мгновенно теряет к вам всякий интерес и выпроваживает из магазина. Но все это без проклятий вслед, просто вас уже для него не существует. И еще удивительная вещь, которую я не могу объяснить, – то, что особенно активизируются продавцы и с удвоенной силой набрасываются на прохожих, когда на город спускаются сумерки.
Очень характерно отношение египтян к деньгам. Я видел, как таксист, получив десятифунтовую купюру (египетский фунт – около десяти рублей), поцеловал ее, славя Аллаха, приложил ко лбу, к сердцу и только после этого спрятал в карман.
Торговаться они могут отчаянно, и если вы договорились с таксистом на одну цену и дали купюру большего достоинства, вам не обязательно отдадут сдачу – ее придется выторговывать. Часто среди продавцов и таксистов встречаются весельчаки. Им весело поговорить с вами, поторговаться ради смеха. Женщины узнают о себе та кое, чего не слышали и не представляли никогда в жизни: что она самая красивая, что королева из всех королев, что он, египетский таксист, мечтал о такой женщине всю жизнь… и еще всего, чего словами не передать, потому что звучит, как песня. Я невольно присутствовал при подобном веселом обольщении, и это произвело впечатление даже на меня – я почти поверил, не говоря уже о даме.
Если смотреть в суть вопроса возникновения Хургады, то этот город – порождение Горбачева, перестройки и всех тех процессов, которые проходили в России.
Хургада строилась как туристический центр, благодаря русским и для русских. Весь город заселен персоналом для обслуживания туристов, мастеровыми, день и ночь производящими сувениры, инструкторами по дайвингу. Как сказал мне одни весельчак-таксист, «мы называем наш город Хургароссия».
Если вы хотите найти в нем что-нибудь старинное и по-настоящему египетское, не ищите – здесь вы это го не найдете. Зато позагораете и покупаетесь, а это самое главное; но море не пахнет морем, а месяц лежит на спине.
«Тистлегорм» – мечта дайверов. Каир, Александрия
Худшая гостиница
Несколько дней мы жили в гостинице в Хургаде, откуда каждое утро отправлялись на корабле в Красное море на подводные съемки. Вторая часть нашего путешествия должна была пройти в Каире и Александрии – там планировались съемки этих городов и несколько интервью с интересными людьми.
Мы жили в самой захудалой в Хургаде гостинице «Бибо». Вообще-то нам было безразлично, где останавливаться: весь день мы проводили на корабле и возвращались только вечером. Когда в первый раз мы, уставшие и голодные, вернувшись с сафари в гостиницу, вошли в столовую, худой, плохо одетый повар развел руками:
– Еды нэт!
Но, как оказалось, не только еды: не было мыла, полотенец, да и горячей воды тоже не было. Зато были комары, и много.
Сокровища затонувших кораблей
Первым местом наших подводных съемок стал легендарный британский сухогруз «Голубой чертополох», более известный среди дайверов как «Тистлегорм», и те, кто ни разу не видел его, мечтают об этом.
Он лежит на дне Красного моря на тридцатиметровой глубине. Корабль принимал участие в секретной операции «Крестовый поход». Судно грузоподъемностью пять тысяч тонн везло технику и боеприпасы для британской армии, которая вела кровопролитные бои в северной Африке против генерала Роммеля. В ночь с пятого на шестое октября 1941 года «Тистлегорм» был атакован двумя немецкими бомбардировщиками Хенкель-111. От взрыва судно разорвало пополам – сдетонировали боеприпасы в трюме, при атаке погибли девять человек; оставшиеся члены команды были спасены.