Недетское кино

– Боже, какая вкуснотища. Я такого никогда не пробовала.

С каждой секундой, с каждым её словом у Андрея на душе становилось все спокойнее и спокойнее. Он то и дело бросал украдкой взгляды в сторону Юдит и ловил себя на мысли, что не встречал в своей жизни более милого существа. Сейчас она была похожа на простую девчонку, растерянную, обиженную и такую беззащитную, и этот образ ну никак не вязался с тем, чем она зарабатывала на жизнь.

– Я хотел бы попросить у тебя прощения, – потупив взгляд, сказал Андрей.

– За что? – сделав вид, что не поняла, спросила Юдит.

– За сегодняшний день… За всё, что сегодня случилось…

– А что такого сегодня случилось? В каждой работе бывают издержки. Тебе что, никогда не попадался тупой начальник, самодур с повышенным чувством собственной значимости. Да, у меня такая работа, она не похожа на другие, но это всего лишь работа, и не нужно переносить её на жизнь…

Юдит ещё долго говорила, то ли оправдываясь, то ли оправдывая, но как бы она не старалась показать, что ничего «такого» сегодня не случилось, было видно, что ей не по себе.

– Не хочу больше об этом говорить, – резко прервала свой монолог Юдит и почти незаметно промокнула слезу в уголке глаза, – что мы всё обо мне, да обо мне. Как тебе Будапешт?

– Красивый город. Но я видел его только из окна автомобиля.

– Я покажу тебе самые интересные места, – Юдит поставила чашку на стол, придвинулась ближе к Андрею и пристально посмотрела ему в глаза, – Зачем ты влюбился в меня?

– Не знаю… – ответил он после небольшой паузы.

Юдит коснулась кончиками пальцев его волос:

– Ты мне тоже нравишься…

Дальше вся было как во сне… Одного лишь боялся Андрей, как он сможет соперничать с теми партнёрами, которые раньше были с ней. Он стеснялся своего среднестатистического размера, даже стеснялся своей стеснительности. Что он знал из того искусства любви, которым владела она? Почти ничего…

– Ты не волнуйся, – нежно сказала Юдит, словно прочитав его мысли. Она говорила и одновременно с этим торопливо расстёгивала пуговицы на его рубашке…, – Мы не в кино, а я не проститутка, я тоже хочу любви… Простой любви… И простого секса…

Боже, как вкусны были её губы с солоноватым привкусом слез, и как нежна была её кожа, обжигающая его дрожащие ладони. Казалось, что он знает о Юдит все. Что ему знаком каждый миллиметр её восхитительного тела, каждый его изгиб и каждая выпуклость. Сколько раз он ласкал это тело в своих сладостных мечтах, сколько раз целовал эти пухлые губки, нежно сжимал в ладонях эти восхитительные груди… А сколько раз он бывал ТАМ…

«А сколько раз ТАМ были другие?» Этот противный внутренний голос прозвучал совсем некстати и чуть было не спустил Андрея с небес. «Плевать», – сказал он мысленно. И в ту же секунду подхватил Юдит на руки и понёс в спальню…

Они ещё долго целовались и ласкали друг друга. Юдит сладостно постанывала от нежных прикосновений, позволяя Андрею делать всё, что он хотел. Её тело и сознание впервые за много лет блаженствовало. Ей не нужно было себя контролировать, принимать немыслимые позы и при этом изображать страсть, готовиться к имитации оргазма и одновременно с этим прислушиваться к командам режиссёра. Только сейчас она поймала себя на мысли, что первый раз в жизни занимается сексом не по принуждению, не по необходимости, а по любви, потому что ей этого очень хочется, и от этого она возбуждалась всё больше и больше.

Андрей тоже был на верху блаженства. Его страх окончательно прошёл, он больше не стыдился своего, не очень большого «друга», и тот не подвёл, был бодр и ненасытен, но одновременно с этим ласков. Андрей не стал принуждать Юдит к смене поз, он словно почувствовал их нелепость и неуместность, он просто лёг сверху, слегка раздвинув её коленки и нежно погрузился в разгорячённую плоть. Он успел сделать лишь несколько движений, как ощутил судорожное подрагивание, пробежавшее по всему телу Юдит:

– Боже, как хорошо, – простонала она и сжала руками края простыни. – Ещё…

Юдит спала, свернувшись калачиком как ребёнок. Свет от уличного фонаря пробивался сквозь штору и касался её лица. Андрей сидел на кровати и любовался, боясь даже пошевелиться, чтобы не дай бог не нарушить её покой. Вдруг он услышал вибрацию своего телефона, который остался в сумке, тихонько встал, и на цыпочках вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Он взял сумку и долго рылся в ней в поисках телефона, наконец нашёл его, и открыл пришедшее СМС: «Как у тебя дела? Люблю. Целую. Лена»

Глава 26

Тереза подъехала к клубу с чёрного хода, хотела остаться незамеченной, но увы, на ступеньках сидел Атилла и нервно курил.

– Ты почему здесь, – как ни в чем не бывало спросила она, – почему не развлекаешься?

– Мне и так весело.., – вздохнул он, сплюнул и отшвырнул сигарету в сторону.

– Что-то не так в клубе? С кем-то повздорил?

Он задумчиво достал из пачки новую сигарету:

– Он прибьёт ее завтра… А сначала прибьёт меня…

– Кто кого прибьёт? – настойчиво спросила Тереза, делая вид, что ничего не понимает, хотя все прекрасно понимала.

– Он приказал следить… А я упустил её… Вот как мне теперь эту дуру спасти? Где её искать? Этого русского в клубе тоже нет… Если Монти узнает, что они вместе – я труп… И она тоже.

– Ты про Юдит говоришь?

– А про кого ещё! – возмущённо ответил Атилла.

– Монти здесь?

– Нет, но я должен был держать его в курсе и после вечеринки отвезти Юдит домой.

– Ну, так ты позвони ему и скажи, что все нормально, – посоветовала Тереза, – Скажи, что всё под контролем, что к пяти утра отвезёшь Юдит домой. Ты, что никогда в жизни не врал?

– Точно, – как ребёнок обрадовался Атилла, – Он сюда не приедет!

– А до утра она обязательно найдётся.

– Ты думаешь?

– Я уверена, – ответила Тереза и открыла дверь клуба, – Пойдём, потанцуем. Всё будет хорошо. Никто никого не убьёт.

– Ты иди… Я скоро… Только позвоню шефу.

Услышав от Атиллы отчёт, о том, что все идёт нормально: русских в клубе нет, Юдит танцует и никуда не собирается уходить до утра, и что он постоянно рядом, Монти, расслабившись, допил свой виски, разложил диван, достал из шкафа чистое постельное бельё и улёгся. Ехать домой не было никаких сил.

Он долго не мог уснуть, почти физически ощущая ревность и злость. Монти ненавидел себя, но больше всего ненавидел того пьяного ублюдка, который несколько лет назад врезался в его машину, и из-за которого он стал инвалидом. Монти не особо смущала хромота и титановая вставка в позвоночнике, его больше всего раздражала неспособность быть мужчиной, импотенция, вызванная необратимыми посттравматическими процессами. Он, законодатель моды в порноиндустрии, владелец крупнейшей в Европе порностудии, большой любитель женских прелестей, оказался навсегда лишённым возможности обладать этими самыми прелестями.

До аварии слово «любовь» отсутствовало в лексиконе Монти, а если и применялось, то лишь как синоним слова «секс». Он впервые ощутил это чувство, увидев в своём кабинете совсем юную девчонку по имени Юдит. Он тогда решил, что это обычная страсть, простое желание, можно сказать, похоть, но не понимал, почему тогда так ноет сердце и почему так хочется сделать для этой девочки что-то приятное. И, в конце концов, он сделал всё возможное, чтобы Юдит была постоянно рядом с ним, чтобы она была счастлива.

И вот теперь она его предала. Чего ей не хватало? Секса вдоволь, любви хоть отбавляй, деньги, слава, исполнение любого каприза… Монти ворочался на диване, перебирая в голове эпизоды их совместной жизни, и не находил ничего такого, что могло бы разрушить эту тщательно выстроенную картину странного, на первый взгляд, счастья, которое он подарил своей возлюбленной… Ну сорвался он, с кем не бывает. Ревность ведь не подвластна здравому смыслу, она всегда идёт на шаг впереди. Да, он решил отомстить… Имел на то полное право… С этой мыслью Монти погрузился в сон…

Теперь главной задачей для Терезы было не упускать из виду Атиллу и сделать так, чтобы Юдит к пяти утра приехала в клуб. Она не стала полагаться на СМС и набрала её номер. Юдит моментально ответила: