Ярина

В один день шёл путник из стран дальних, горячих да пустынных, к горе, что ранее была белее света, что домом божьим и раем считалась. Сей юноша, чьё имя Ибрахим, был изгнан из дома родного, за то, что не чтил память о погибших Детях Земли. Считал он, что коль нет их более, то и не зачем им поклонятся, и лишь в Отца Всевышнего единого верил. Решил Ибрахим в родных краях построить дом божий, а в основании заложить райские камни, у Алатырь горы взятые. Подошел он к месту битвы некогда здесь проходившей, зачерпнул горсть камней, да в суме их понес в края родные, жаркие. Не знал он тогда, что в ноше той был пепел, прах черного исполинского змея. Спал дух его в белых камнях. Спал бы и далее сном беспробудным, но стали камни частью стены дома божьего. Каждый день люди прикасались к ним, руками полными греха, избавляясь от черных мыслей и от злобы в сердце. Да только от этого проснулся змей, стал вкушать людские грехи и сильнее становится. Много лет прошло, не одно поколение сменилось. Почернели белые камни от человеческих грехов. Открыл глаза змей и мир новый увидал. Видел он в каждом человеке себя. Злоба, жадность, жестокость отныне жили в людях наравне с благими чувствами. Радовался этому змей и продолжал расти. Взросла душа змея до первозданных исполинских размеров. Стало тесно ей в камнях, но выбраться из них она не могла. Каменную тюрьму охранял дух сильный и могущественный. Не видел его змей, но чувствовал, что тот дух светом был полон, да с землей сродним. Каким знакомым показался ему этот свет. Вспомнил Белояра и копье его. И как от огня Ярилиного отпрыска в прах превратился. Ненависть, словно кровь, запульсировала в камнях, и окрасила красным цветом жилы камней. Месть! Одной местью теперь был полон змей. Но не уничтожить хотела врага своего, а подчинить своей воле.

 Томилась черная душа в камнях и уж более не могла в них находиться. Каждого человека, приходящего в дом божий, змей видел насквозь. Но не мог влиять на них, как прежде. Мешал исходящий свет от духа, землю ту оберегающий. Бежать, ему надо было, да не мог. И будто услышав, его мысли пришли в те земли захватчики, а в дом божий воры, да выкрали чёрные камни. Увезли в пустыню безжизненную и уж там, не имея больше охраны, освободился змей и вселился в главного и сильного, имя которому было Абу Тахир. Из одного из черных камней сделал Абу Тахир перстень. И кто этого перстня касался, навек его рабом становился, выполнял всё, что змей ему приказывал и даже отдавал жизнь. Остальные же черные камни ему были не нужны, спрятал он их на острове на двадцать два года, а потом обратно вернул.

Снова распустило свои сети зло. Кто Абу Тахиру служил, становился его воином- сильным, могущественным и жестоким. Желание змея отомстить роду Яров не утихало, и даже наоборот, росло с каждым днём. Прознал Абу Тахир, что живёт потомок Белояра на Руси, в землях Киевских да Новгородских. И как на удачу, сбежал из Новгорода, убоявшись гнева старшего брата, сын самого князя Светослава – Владимир. Встретился с ним Абу Тахир и поведал ему Владимир о жизни своей, о том, что хоть и робич он - сын князя и рабыни, но не меньше братьев своих достоин княжить за место усопшего отца своего. Достались ему в наследство Новгородские земли, да малы они показались. Захотел получить еще и Древлянские и Киевские, отобрать их у братьев старших. Подло убил Владимир среднего своего брата Олега, столкнув с моста в пропасть. Но убоялся гнева старшего брата, Ярополка, что и братом – то не являлся, ибо приёмным был. Ярополк, тайну знал великую и силой обладал нечеловеческой, его хворь не брала, а стрелы отлетали, словно заговоренные. И главное, слушались его Духи Земли, помогали ему. С ним войну вести в одиночку опасно. А вот Владимир не просто бежал из Новгорода, не струсил, нет. Решил по уму все сделать. Армию сначала собрать самую лучшую в землях варяжских, на что в деньгах бы не поскупился, а потом уж и войной на Ярополка пойти. Понял змей, что Ярополк и есть тот самый потомок Белояра. Видел змей и черную душу Владимира, без любви и сострадания, и все больше она ему нравилась. Годился она для мести давно лелеянной.

Покинул змей Абу Тахира и вселился во Владимира. Силой своей черной подчинил армию Византийскую, варяжскуя, и вернулся на Русь. Непобедимые его войны осадили Новгород. Ярополк же, за мирный народ радея, по совету воеводы своего Блуда, ушёл в город Родну. А воевода тот предателем стал, тайно припав к перстню Владимира. Уговорил он Ярополка пойти поговорить с братом. Согласился Ярополк, но был встречен мечами под пазуху воинами Владимира. Но не убоялся старший брат младшего, ибо знал, что невредимым останется. Владимир же и пальцем прикоснуться не мог, к тому, с кем вместе в детстве игры играл. Не смогла тьма коснуться света, а уж убить тем более. Смеялся Ярополк над Владимиром до тех пор, пока не услышал крики и вой людей за окном. Резали варяги мужиков да девиц, без разбору, не жалели ни малых, ни старых. Проснулся ярый огонь в Ярополке, да только не посмел выйти. За спиной застонала любимая, что сына его в утробе носила. Другом близким, воеводой - изменником к горлу её нож был приставлен. Показал своё истинное лицо Владимир, черные глаза и жилы исказили его облик. Не видел никогда Ярополк черного змея, не знал, не ведал, что вернется он на землю в братском обличии. Уничтожил бы его, да за жизнь любимой боялся. Нашла тьма в сильном сыне Ярилы слабое место. Нет, не смерти Ярополка он желал, а унижений его и мучений. Его и всего его последующего рода.

Молвил Яроплк:

- Что ж ты хочешь, Владимир? Народ наш мирный и славный почто режешь, словно свиней не убое? Прекрати! И Настю отпусти! Хочешь меня убить, убей, брат. Аль не брат мой уже более со мной говорит.

- Ты, отродье Ярилино, моим братом никогда не был и не станешь. А люд не жалко, новый народится. К тому ж и без меня они друг друга резали, иль не так?

- Что ты хочешь?

- Хочу? Хочу править здесь. Хочу, что б имена Детей Земли забыли, а еще лучше возненавидели.

- Хочешь отнять веру у народа?

- А я им новую дам. Пусть верят в своего Отца Небесного. Как бабка твоя, обряд крещения пройду, и все земли здешние новой верой покрою, людям же кресты на шею повешу. А идолов Детей Земли я кровью человеческой залью! Вот так вот. То, что было святилищем - станет капищем. Чтоб видели в идолах этих отныне убийц да кровопийц. А коль народу святых  мало будет для поклонения, так я для них сам святым стану! В меня пусть верят! - смеялся Владимир со змеиным надрывом. - А тебя света твоего лишу, и стану вместо тебя Ясным Солнышком!

- Не повелевать тебе над чистыми душами.

- Уже…уже, брат, повелеваю! Чистыми они быть давно перестали и без моей воли ко мне в плен попали. Мой голос в сердцах слышали, когда решения важные принимали. Между миром и правдой они выбирали выгоду! И что им вера? Уж поверь, в золотых крестах на их шеях, ценнее для них будет золото! Люди жадные, продажные, неверные.

 Владимир указал на воеводу Блуда, что до сих пор держал нож у шеи девушки. Был воевода примером человеческого ничтожества и предательства.

- Нет! – не сдавался Ярополк. – Не бывать этому!

Змей задумался, да изрёк:

- Дай мне тысячу лет, и люди сами себя погубят. Себя и Землю, что их кормит и согревает. Как уже было однажды… Я теперь даже вмешиваться не стану! Никого к себе тянуть насильно не буду! Но и отвергать не стану, коли решат быть в моей власти. Клянусь! – он поцеловал черное кольцо, в знак клятвы. – Они сами придут ко мне в услужение. – замолчал Владимир, мысль раздумывая, а после продолжил. - А давай договор? Я не буду заставлять людей быть на моей стороне, я не убью твою жену, и не буду впредь трогать жён сынов твоих  на сто поколений вперед, буду давать кров и еду отпрыскам твоим, до тех пор, пока они сами не смогут заботиться о себе. Взамен ты и сыны твоего рода никогда не причините вреда мне, моим прислужникам и, тому в чём будет находиться часть моей души. И ты скрепишь наш договор печатью на своем сердце, чтоб не смог нарушить твои отпрыски клятвенное слово! Согласен?