Страница 34 из 112
– Спасибо.
Мы пили чай в молчании. Потом я поблагодарила леди Амалию за чай, спросила разрешения уйти и, получив его, отправилась в свою комнату за тетрадями. И только тут поняла, ЧТО я забыла сделать. Я забыла поставить щиты.
Леди Амалия постоянно носила щит, закрывающий её мысли от посторонних. Если прислушиваться, кажется, будто ректор ежеминутно думает о благополучии вверенного ей Института. А если специально не заглядывать в мысли, то ничего и не слышно.
Но в коридоре ходили люди. Вокруг сновали ученицы, проходили преподаватели, спешно пробегала прислуга. А ещё люди поднимались и спускались по лестницам, сидели в аудиториях. И я их всех слышала.
Это было иначе, чем в день моего приезда. Я уже не боялась. И, выйдя от леди Амалии, была так занята своими мыслями, что приняла окружающий шум за простые разговоры. И только когда на краю сознания мелькнуло что-то скользкое, я очнулась. В первый миг растерялась. Потом отошла в сторонку, к стене, чтобы никому не мешать, и попыталась отрешиться от чужих мыслей, чтобы вернуть на место щиты. Но я слишком чётко слышала окружающих, и их было очень много. Удивительно, но чужие мысли не сливались в гул, как если бы все разом заговорили вслух. Нет, каждая мысль была отдельной, ясной, и все они ломились в моё сознание. Я зажмурилась. Через минуту удалось поставить щит, отсеивающий глубинные мысли. Стало немного тише. Щит, отсеивающий текущие потребности – голод, жажду и прочие, – тоже получилось поднять, но с огромным усилием. Решив, что в безлюдном месте будет проще сосредоточиться, я поспешила в свою комнату. От шума и ментальных усилий, как называл такие действия профессор Сардер, разболелась голова. В жилом корпусе почти никого не было – прислуга уже закончила работу, ученицы были на занятиях. В комнате стояла тишина. Я присела на кровать, попыталась вспомнить схемы, которые мы чертили с профессором. В висках кольнуло болью. Я вздохнула и сделала еще одну попытку вернуть щиты. Кажется, что-то получилось. Я налила воды из кувшина. Глотнула. Голова по-прежнему болела. Сидеть в комнате больше смысла не было, так или иначе надо было идти на занятия. И если я радовалась с утра, что сегодня только светские уроки – музицирование, пение, изящные манеры, танцы, – то теперь я бы предпочла решать задачи в тишине класса.
Дойдя до учебного корпуса, я поняла, что головная боль сама не уйдет, и зашла в лекарский кабинет. Там помощница лекаря меня внимательно осмотрела, пощупала пульс, заглянула в глаза, горло, попросила показать язык, ощупала шею. А потом дала глотнуть жутко горькую вязкую микстуру.
– Головная боль должна уйти в течение часа. Если вдруг этого не случится, обязательно заходи ко мне, дам тебе другое лекарство.
Выдав ещё несколько общих рекомендаций в питании и поведении в ближайшие два дня, помощница лекаря меня, наконец, отпустила.
Я зашла в класс после звонка. Профессор Эрик, наш преподаватель изящных манер, уже начал урок. Он, как и подобает, держал в руках сложенный веер. Когда леди не может сама понять, в чём ошибка, учитель может кончиком веера отвести её локоть в сторону или приподнять подбородок. Никаких прикосновений на занятиях, кроме танцев, это неприемлемо. Девушки стояли перед профессором полукругом и отрабатывали светские поклоны. Самое сложное в них – это движения кистями рук. Они должны двигаться легко, непринужденно, элегантно, а главное – не нарочито.
Я постаралась проскользнуть к ученицам незаметно. Заняв место с краю, я изобразила светский реверанс, приветствуя профессора и извиняясь за опоздание. Ксания вопросительно подняла брови, стоя на другой стороне полукруга. Я на миг опустила ресницы, обещая рассказать позже. Профессор Эрик кивнул мне в ответ, и я начала повторять упражнение следом за всеми.
– Леди, показываю еще раз. В поклоне не нужно горбиться, не опускайте плечи. Главное – наклон головы. Вот так. Да, леди Розалинда, именно так. Только не забывайте следить за руками. Зачем вы вцепились в юбку? Руки должны свободно порхать, демонстрируя ваше спокойствие и уверенность в себе. Леди Анника, чуть присогните колени. Леди, это был поклон – или вы пытались сесть на невидимый стул? Аккуратнее, леди, не забывайте держать плечи развернутыми, – голос профессора Эрика плыл по классу, и я улыбнулась.
Рядом с ним было уютно. И, хотя сегодня профессор взял веер неподходящего цвета, Эрик был безумно мил. Голова болеть перестала, но осталось неприятное давящее чувство. Я подозревала, что это из-за неправильно поставленных щитов, а значит, лекарства не помогут, пока я не верну всё, как было. Во время занятия мои самостоятельно поставленные щиты держались и даже работали. Но нет-нет, да и мелькала чья-нибудь мысль, пробравшись сквозь бреши в щитах.
После занятия Ксания хотела было подойти ко мне, но профессор Эрик её опередил.
– Леди Лира, задержитесь на минуту.
Ксания кивнула в сторону двери, показывая, что подождёт меня, и я поплыла к учительскому креслу. Никогда не смогла бы вести себя так просто, как Саня! Даже сейчас, с больной головой, я мягко семенила маленькими шагами, как подобает леди в помещении. Изобразила учтивый реверанс.
– Профессор Эрик...
– Леди Лира, у вас всё в порядке? Как вы себя чувствуете? Для вас не характерны опоздания.
– Спасибо, профессор. Меня задержал преподаватель из столицы, мы занимались у леди Амалии. Профессор Эрик… – смутилась я, и опустила взгляд.