Страница 28 из 112
Раздался стук в дверь, и, получив разрешение, вошел Александр.
– Что с моей сестрой?
Я смущённо натянула одеяло повыше, чуть не до самого носа, и заработала строгий взгляд Его Величества.
– Всё хорошо, молодой человек, не стоит волноваться. Обычная простуда. Неделю ей предстоит лежать в постели, тогда обойдётся без осложнений. Если будет принимать всё по инструкции, через десять дней вернётся к занятиям. У ваших родителей, должно быть, хорошие связи, раз нас так срочно выписали из столицы на ночь глядя, – с любопытством, как бы между прочим, обронил лекарь. Его Величество на провокацию не поддался и никак не прокомментировал это заявление.
– Я благодарю вас, что согласились работать в Королевском Институте, – кратко кивнул Александр. – Мне бы хотелось попрощаться с сестрой, мне предстоит долгий путь.
«Угу, аж два часа до столицы», – мелькнула шальная мысль.
«Не хулигань. Это в тебе играет жар, душа моя», – осадил меня Его Величество.
– Ничего, молодой человек, в мои годы мне полезно сменить шумный город на тихое местечко. Тем более с обещанным жалованием, мне жаловаться не на что, – скаламбурил лекарь, выходя за дверь и добродушно ухмыляясь в бороду.
Александр задержался у меня совсем ненадолго. Убрал мешавшую прядь волос за ухо, чуть коснувшись при этом лба. Вздохнул, печально глядя и качая головой. Но затем бодро попрощался и вышел.
Помощница лекаря вернулась через полчаса, помогла мне переодеться, заставила выпить горький порошок против жара и положила холодную мокрую примочку на лоб. Когда вернулась Саня, я уже крепко спала.
Я неделю провела в постели. Еду приносила из столовой служанка, Саня кормила меня новостями и тетрадями с конспектами. Когда жар прошел, я, наконец, сообразила, что наделала. Я перечила Королю. Его Величество нёс меня на руках из учебного корпуса до жилого. Он снял с меня туфли и верхнее платье. Какой ужас! Я краснела и бледнела от этих мыслей, чем немало пугала Ксанию. И порой хотелось снова положить голову на прохладное плечо военного камзола, чтобы сильные руки меня несли... Куда? Не знаю. Но эти грёзы дополнили список тревожащих мыслей.
На второй день я проснулась поздно. И, кроме тёплого завтрака, обнаружила на подносе посылку. С любопытством заглянув в небольшую коробочку, нашла цветок – белую лилию и записку без подписи: «Прости, забыл отдать при встрече». Мои щёки опалило жаром, и уже не от простуды. Он помнит про моё увлечение и своё обещание! От этого внутри становилось тепло, словно кто-то ласково погладил п волосам. На языке цветов лилия означала непорочную чистоту, красоту и надежду. Убирая подарок сушиться, я всё гадала, где Его Величество достал цветок, ведь в это время лилии уже не цветут.
На третий день я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выбраться из кровати и прогуляться по коридору. Появилась безумная мысль пойти в учебный корпус, в библиотеку, но приставленная к нашей комнате служанка меня остановила. Предложив позвать лекарей и поинтересовавшись, не нужно ли мне что-нибудь, она, к моему огромному удивлению, передала весточку от профессора Эрика. Он прислал мне баночку малинового варенья из городской кондитерской и короткую записку с пожеланием скорее выздоравливать.
С прислугой в Институте было устроено удивительно. Мы, ученицы, почти не видели служанок, так как они убирали комнаты, пока мы были на занятиях. Они чистили одежду и обувь, относили в прачечную или починку вещи, меняли постели и даже заказывали в городе заканчивающиеся тетради и чернила. У девушек, получающих образование за счет Короны, это входило в содержание. Пока я лежала с простудой, смогла поговорить и, я надеюсь, подружиться со служанкой. Оказалось, за женщинами закреплены всего по несколько комнат, им не желательно попадаться ученицам и учителям на глаза, запрещено брать подарки, а так же рассказывать обо всём, что они видят и слышат в стенах Института. За это им полагалось проживание, стол и хорошее жалование. Попасть на эту работу очень сложно и считается престижным среди служанок, поэтому все они дорожат своим местом и настроены неукоснительно соблюдать правила. Служанка приносила мне обеды и, по моей просьбе, книги из общей секции библиотеки. Женщина объяснила, что это всё входит в её обязанности. Я старалась не донимать её просьбами и капризами.
Лекарь заглядывал ко мне каждые три дня, а его помощница заходила ежедневно. Наконец, мне разрешили посещать занятия, но к утренним тренировкам мне предстояло вернуться не ранее, чем через неделю.
Пока я болела, Король не появлялся. Оно и понятно, ему некогда тратить время и ездить так далеко к простой ученице. К тому же, это опасно, ведь легко можно подхватить простуду, да и погода не располагает к прогулкам. Но когда и через неделю после моего выздоровления Он не появился, я загрустила. Каждый день открывала альбом с гербарием, любовалась на подаренный им листок. Я называла его «дыханием осени», и Саня удивлялась, заглядывая мне через плечо, где я нашла такую красоту. Ей было невдомёк, что в потайном кармашке за обложкой прячутся две записки, от Короля и от любимца всех учениц, профессора Эрика. Когда удавалось остаться одной, я доставала и перечитывала эти послания, находя в них некий тайный смысл.
В библиотеке, в секции для преподавателей, я старалась проводить хоть немного времени каждый день. Я старательно изучала содержимое стеллажа с пурпурной полосой сверху, и всё больше удивлялась. Короли были не такими уж небожителями, а их дар редко приносил им счастье. Навык слышать мысли был очень полезен в политике и вопросах правления, но делал Королей уязвимыми. Как обмануть того, кто слышит мысли? Отправить к нему с ядом человека, который сам не подозревает о содержимом бокала. Или недоучку, который уверен в своих силах, но, смешивая компоненты для простой микстуры от кашля, всё напутает и получит отраву. Способов много, и дар не делал Королей всемогущими. Кроме того, безумие мрачной тенью следовало за каждым из них по пятам, готовое в любой момент нанести свой удар. Спасала только поддержка Истиной Половины. Не известно, как именно, но Истинная Половинка Души брала на себя что-то, одно её присутствие действовало благотворно, и Король снова мог мыслить трезво. Удивительный союз. Вот только я не чувствовала в себе способности помочь Ему.