Гонец

Это непонятное знание уже начинало Игоря беспокоить – откуда оно? Откуда взялось умение растягивать секунды в моменты смертельной опасности, откуда он ведал о руне изгнания... Да-да, изгнания, теперь змей-оборотень и на сотню шагов не сможет приблизиться к дому Игоря – кстати, вот еще одно необъяснимое предчувствие! Предчувствие-уверенность.

И вся эта свистопляска началась сразу после рукопожатия умирающего незнакомца. Хм, а не передал ли он Игорю перед смертью нечто свое, личное – некое знание и опыт, совершенно чуждые окружающей Игоря реальности? Хотя, конечно, бред полный, но, говорят, умирающие ведьмы именно так передают свой колдовской талант любому, кто им под руку подвернется, иначе они помереть толком не смогут и будут мучиться между жизнью и смертью неведомо сколько.

Разумеется, Эрон на ведьму не походил. И на ведьмака – тоже. Игорь почувствовал необъяснимое отвращение при мысли о том, что Эрон – он же гражданин Кашин – мог быть умельцем в наведении порчи, сглаза, в черном колдовстве и прочих антинародных зловредностях. Отвращение настолько сильное, что Игорю на миг стало дурно: опять же это было не его, Игоря, чувство! Да по барабану ему сдались те ведьмы-колдуны, обязательные персонажи сказочных фильмов и фэнтезийных романов. Не бывает их в жизни, не бывает! Но то, что нынче обитало в нем, говорило противоположное: бывает. И еще как!

От всех этих мыслей у Игоря начала побаливать голова – его жизненный опыт и новые знания никак не желали состыковываться, слишком уж они были разными. Диаметрально противоположными.

Игорь подошел к окну, на дворе была ночь; мелкий дождик сыпал из черного неба на черные деревья, в размытой моросью дали тускло светились пятна окон соседних многоэтажек. Игорь глянул вниз, на лавочку, но увидеть, сидит ли там байкер-следопыт или убрался восвояси, не смог. Слишком темно было. Вряд ли, конечно, сидит, по такой-то погоде... Чудной тип! Может, тоже оборотень?

– Ладно, – устало сказал Игорь, – в общем, ну вас всех на фиг, господа, хрен вас знает кто такие! Пошел я спать, сил уже нету голову ломать, что оно да как, – и действительно пошел.

... Разбудил Игоря телефонный звонок.

Спросонья он протянул руку, взял трубку и сказал хрипло: «Алле, слушаю», а уж после этих слов проснулся окончательно: телефон-то к линии подключен не был! Но, однако, работал.

– Слушай, Гонец, у меня есть выгодное предложение, – просипела трубка простуженным голосом. – Значит, так: я гружу тебя жучиным хабаром, просто смешную цену предлагают, а ты дуешь в кошачий уезд и сдаешь его кошкоголовым за двойной против обычного номинал – у них сейчас пропало все, огневухи постарались. Можешь еще накинуть, по обстановке, лишнее себе возьмешь, а с выручки, как положено, десять процентов твои. Как, берешься?

– Кто это? – прокашлявшись, спросил Игорь.

– Да Мозель это, Мозель, – раздраженно сказали в трубке, – своих не узнаешь?

– Не знаю такого. – Игорь сел, опустив ноги на холодный пол. – Какой, к черту, гонец? Какой хабар, какие огневухи? Вы о чем, уважаемый?

– Дык, знамо дело, жучиный хабар, – растерялись на другом конце провода. – Из майских жуков по весне сок гнали... фениксы у кошкоголовых всех жуков пожрали, кошакам теперь балдеть не с чего... Эй! А ты кто такой? – с нарастающим подозрением спросили в трубке. – Эрон, это не ты, что ли?

– Нет, не он, – отрезал Игорь.

– А где же Эрон? – В трубке тяжело задышали. – Я ж на Гонца выходил, вот вышел...

– Убили Эрона. – Игорь зевнул. – Вчера и убили.

– Вон оно что-о, – с сожалением протянул сиплый голос. – А ты, значит, теперь за него... Новенький, да? Понятно, понятно. Ладно, я тебе в другой раз позвоню, когда вспомнишь и работать начнешь. Жаль, такая сделка пропадает... – В трубке стало тихо, ни гудков, ни шороха.

Игорь положил трубку на место, встал и проверил телефонный шнур. Шнур конечно же никуда воткнут не был, по-прежнему висел за столиком свернутый в жгут. Игорь, позевывая, сходил в туалет, вернулся, лег. Но спать не хотелось, перебили он напрочь; Игорь, чертыхаясь, опять встал, включил свет и посмотрел на будильник: было три ночи.

– Совсем озверели, – пожаловался Игорь не весть кому, – звонить в такую пору... – и только сейчас понял, что ни странный звонок, ни отключенный телефон его не удивили. Как будто так и надо было, как будто все происходило естественно, как и должно. И голова больше не болела.

– Чума на ваш хабар и фениксов с жуками, – без особой злости ругнулся Игорь. – Чего мне теперь делать, а? – Он подумал, накинул куртку и вышел на балкон подышать свежим воздухом, решив заодно глянуть, как оно там, не бродят ли внизу щитомордые оборотни, голодные вампиры да ведьмы-колдуны с ночными горшками, полными свежего приворотного зелья.

Ни ведьм, ни оборотней-вампиров внизу не было: лишь тихо шелестели под ночным ветерком мокрые деревья да пара котов на сырой лавочке дружелюбно обнюхивала друг дружку, совсем не собираясь драться – либо это были неправильные коты, либо один из них был кошкой. Дождь закончился, небо очистилось от туч, Игорь поднял голову – полная луна освещала двор не хуже галогенного дорожного фонаря; мелкие осенние звезды в лунном сиянии выглядели больными и рахитичными.

Над крышей «гостинки» висела серебристая летающая тарелка, неподвижная, загадочная; висела, вразнобой помаргивая красными и синими огоньками на днище.

– Привет от Валерика! – Игорь помахал тарелке рукой, та в ответ моргнула всеми огоньками сразу и нехотя стронулась с места, уплывая в мелкозвездную высь. – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – пробормотал Игорь, зябко передернул плечами и пошел в ванную, чистить зубы и бриться.

Выпив горячего чаю, съев пару бутербродов с колбасой, Игорь решил прогуляться. Действительно, не сидеть же сиднем дома, когда спать не хочется, а погода замечательная... хотя раньше подобных желаний у него никогда не возникало! Но то ведь раньше... Одевшись потеплее, Игорь вышел квартиры, запер дверь и направился к лестнице – лифт давным-давно не работал, сожгли лифт пироманы, а новый ставить никто не собирался, денег у лифторемонтников на это не было. Хотя плату за лифт взимали регулярно.