Страница 3 из 5
Кроме того, Пророку Мухаммаду приписывается следующий хадис: «Не взирает Бог на твоё внешнее». Смысл речения в том, что на пути восхождения к Истине, в конечном счете, важно тружение сердца, а не телесная форма из плоти и крови.
Более того, все великие суфийские мастера были твердо убеждены, что о любой женщине, вступающей на путь Божественной любви, следует судить не по её «женственности» в смысле пассивности, а исключительно по ее человеческим качествам. Это подтверждается популярностью среди суфиев следующей поговорки: «Искатель Бога – обладает мужеством» (талиб аль-маула музаккар), подразумевающей, что «всякий, кто ищет Бога, является человеком Пути»[7].
Мухйиддин Ибн Араби в 73 главе своего монументального труда о суфизме аль-Футухат аль-макийя рассказывает следующую историю:
Одного из мастеров спросили об истинном числе абдалов[8], пребывающих в мире. «Всех вместе их сорок», – ответил он. «Почему бы не сказать: «сорок мужей»? – спросили его. «Потому что среди них есть также и женщины», – ответил он[9].
Цитируя Аббаса Туси, Аттар в своем «Житии святых» писал: «Когда завтра, на Судном дне, прозвучит призыв: «О люди!», первой, кто выйдет вперед, будет Мария, мать Иисуса».
Достаточно сказать, что женщины, подлинно вставшие на путь, ведущий к Реальности, находятся в том же положении, что и мужчины. Можно сказать и так: поскольку в океане Божественного единства (таухид) не существует ни «я», ни «ты», слова «мужчина» и «женщина» не имеют никакого смысла.
Чтобы передать читателю чувство глубокого уважения по отношению к женщинам в суфизме от истоков ислама до настоящего времени, в данной работе мы приводим биографии женщин-суфиев, начиная с Рабии, наиболее известной женщины-суфия ранних времён, и завершая Хайати – наиболее влиятельной фигурой последнего времени. Надеемся, что эта работа послужит напоминанием об их духовном тружении на пути Божественного единства.
По словам арабского поэта:
Рабия аль-Адавийя
Рабия принадлежит к избранному кругу женщин-суфиев, которые в странствии к Богу превзошли большую часть суфийских мастеров своего времени.
Каждый, кто приводит имена великих суфийских святых от возникновения ислама до наших дней, обязательно называет в их числе и имя Рабии.
Уже одного того, что высочайшее благочестие (таква) Рабии, духовное познание (марифат) и подвижническое самоограничение (зухд) превратили ее едва ли не в символ святости среди женщин-суфиев, достаточно, чтобы описать её исключительное положение.
Её совершенство и добродетели ее души (фазаил-и нафсани) превзошли качества многих позднейших суфийских святых, сделав её известной под именем «Корона людей» (тадж аль реджаль).
Фарид ад-Дин Аттар в «Собрании птиц» вторит подобному отношению к ней восторженными строками:
Аттар также превозносит Рабию в своем «Житии святых»:
Эта благородная затворница, пребывавшая в крепости богоизбранности, госпожа святости под чадрой искренности, воспламенённая любовью, целиком снедаемая духовным томлением, страстно восхищенная близостью Божьей, эта ревнительница чистоты Марии, признанная всеми людьми, была Рабия аль-Адавийя, да пребудет с ней благословение Божие.
Он также писал:
«Духовное стяжание (муамалат) Рабии и ее познание Бога (марифат) были никем не превзойдёнными в ее время и признавались всеми великими людьми того века».
Детские годы и юность Рабии
Хоть и говорят, что она принадлежит к роду Аль Атик, который восходит к Ною, Рабия родилась в бедной семье. Очевидно, что ее отец и мать сильно нуждались, но Провидение наделило их самоотверженностью и бескорыстием. Когда ее родители умерли – в то время она была еще ребенком – Рабия за ничтожную плату была продана в рабство и вынуждена была провести свою юность в тяжелом труде и нужде. Аттар так описывал детство Рабии:
В ночь, когда Рабия появилась на свет, не было даже пелёнки под рукой, чтобы запеленать её, ни светильника, ни капли масла, чтобы смазать пупок. Отец её имел трёх дочерей, а Рабия была четвертой (ар-рабия), и потому была названа Рабией. Жена его сказала ему: «Сходи к соседям и попроси у них светильник и немного масла». Хотя отец Рабии зарёкся просить что-либо у созданий Божьих, он поднялся, вышел за дверь, а затем вернулся, только и сказав жене: «Они все спят». Затем он уснул, в глубокой горести и с тяжестью на сердце, и Пророк Мухаммад (Мир Божий да пребудет с ним) явился ему во сне, говоря: «Оставь свою скорбь. Ты благословлён дочерью, которая будет великой святой, заступничество её будет желанно для семидесяти тысяч моих последователей».
Затем Пророк сказал ему: «Завтра же отправь письмо Исе Радану, эмиру Басры, и напомни ему, что каждую ночь он имеет обыкновение возносить мне сто благословений, а в ночь на пятницу – четыре сотни. В эту же пятницу он пренебрёг мною, и потому скажи ему, чтобы во искупление этого он дал тебе сто динаров».
Встав на рассвете, отец Рабии в слезах записал свой сон, а после отправился ко двору Исы Радана и отдал письмо в руки управляющего для передачи эмиру. Внимательно прочитав письмо, Иса Радан повелел: «Десять тысяч динаров раздать бедным как благодарственное пожертвование, ибо Пророк соизволил вспомнить обо мне». Повелев, чтобы четыреста динаров были переданы отцу Рабии, он пояснил: «Хоть я и хотел бы, чтобы такой человек пришёл ко мне, скорее, я приду и буду мести своей бородой пыль на его пороге. Во Имя Божие, всегда, когда будет он нуждаться, пусть даст мне знать». Вот так отец Рабии принёс домой золото и потратил его на нужды своей семьи.
После смерти родителей Рабии жестокий голод разразился в Басре, и сестры были разлучены, она же попала в руки жестокосердного человека, который выставил её на продажу как рабыню за несколько дирхемов.
Когда однажды незнакомец начал приставать к ней на улице, она испугалась и попыталась спастись бегством, но упала в пыль и сломала запястье. Простершись в грязи, она взмолилась: «О Боже, всем чужая, без отца и без матери, проданная в рабство, я еще и сломала запястье. Невзирая на всё это, не терзаюсь я тем, что обрушилось на меня. Желаю лишь снискать Твоего довольства да узнать, обрела ли его или нет».
Затем она услышала, как невидимый голос сказал ей: «Не печалься, ибо в иной жизни достигнешь ты такого чина, что даже ближайшие к Богу на небесах будут гордиться твоим положением».
Затем Рабия вернулась в дом своего хозяина и начала непрестанно поститься, молясь ночи напролёт. Весь день она проводила на ногах, занятая работой по дому. Однажды ночью её хозяин, проснувшись и услышав плач, обнаружил Рабию бодрствующей, лоб её был прижат к полу в мольбе: «О Боже, – молилась она, – Тебе ведомо, что единственное стремление моего сердца – целиком отдаться Твоим повелениям. Даже свет моих глаз – служение Твоему двору. Если б могла, никогда бы не прекращала я служение Тебе, даже и на час. Ты же привёл меня в подчинение одному из твоих созданий, и потому с опозданием прихожу я служить Тебе».
7
Имеется в виду не мужской пол как таковой, а мужское начало, символизирующее разум. активность и творчество в противоположность женскому – пассивному и олицетворяющему эго. См., например, Читтик У. В поисках скрытого смысла. М., 1995. С. 188–189. – Прим. пер.
8
В начальный период суфизма суфиев распознавали по заплатанным шерстяным накидкам, которые назывались хирка. См. Дж. Нурбахш, Таверна среди руин, М.: 1992, 93, 95, 97, глава I. – Англ. ред.
9
В оригинале на английском языке использовано слово «men», означающее как «людей», так и «мужчин». – Прим. пер.
10
Эти строки принадлежат неизвестному арабскому поэту, которого цитирует Абд ар-Рахман Джами (ум. в 1492 г.) в Нафахат аль-унс. В арабском языке существительное шамс (солнце) – женского рода, а хелаль (луна) – мужского. – Англ. изд.