Легионеры

Прошло время, а Мигель до сих пор помнит запах и податливость тела той женщины.

Чемпионат мира по юниорам – они впервые в Азии. Ха! Они вообще впервые за границей. Они – боксёры сборной Кубы. Вот так!

Небоскрёбы из стекла и стали, шикарные казино, здесь быстрый бит жизни пропитан влажным горячим воздухом. Всё не так как дома, где размеренная жизнь и морской бриз навевает прохладу: мужчины не бегут сломя головы, а сидят в тени, курят сигары и пьют прохладительные напитки. А девушки? Какие на Кубе девушки! У них нет возраста. Пацанами, на пляже, глядя на удаляющуюся сеньориту в бикини, гадали на спор – сколько ей лет, нередко ошибались… Помнится, Санни влюбился с одного взгляда. Ей было под пятьдесят, старше его в три раза. Санни шёл за ней вдоль моря, ступая по потемневшей влажной кромке песка. Так и не придумав с чего начать, ляпнул: «Девушка, у вас одна нога левая, а другая правая». Она улыбнулась, оценив комплимент, и спросила:

– А тебе какая больше нравится?

– Обе!

Той же ночью Санни стал мужчиной.

После полуфинала к Мигелю подошёл рыжеволосый, с веснушчатым лицом, уверенный в себе джентльмен. Говорил по-английски, похлопывал и обнимал Мигеля за плечи. Говорил много, быстро и непонятно. Мигель улавливал – «бокс, профессионал, контракт». Понимал главное – в нём заинтересованы. Звёздная карьера, слава, деньги… Всё то, о чём мечтал.

Мигель слушал сладкую патоку, без остановки льющуюся из Гарри. Гарри Норфолк – так он представился:

– Я самый лучший промоутер. Ты классный, я помогу тебе стать чемпионом.

Мигелю льстило внимание промоутера мирового уровня, но он устал, хотелось отдохнуть после боя, а тут приходится напрягать внимание. В конце концов, не выдержав, он соединил ладони и приложил руки к щеке, что на всех языках означает – хочу спать.

– О’кей, чемп, удачи в финале.

Мигель завоевал золото. После награждения Гарри поджидал его. Он был не один. Где же Мигель видел этого человека? Точно, на видео – они частенько смотрели с Эль Падрино записи боёв лучших боксёров мира. Шустрый, маленького роста, всегда в кепке, утыканной значками всех стран и континентов – не узнать его было невозможно. Кто-то вешает на холодильник магниты из памятных мест, а Чико накалывал значки на кепку, в центре которой торчал бутон искусственной красной розы.

Гарри играл роль «отца родного». Объяснил, что готов подписать с Мигелем контракт и заняться его карьерой. Но для этого ему, Мигелю, прямо сейчас надо лететь вместе с ним в Ирландию. Вот контракт. Все расходы по переезду и обустройству он берёт на себя – гарантирует визу и легализацию Мигеля в Ирландии… И главное, Мигель станет чемпионом мира среди профессионалов.

– Соображай, Мигель, такой шанс у тебя.

Ответ у Мигеля был готов. Ещё недавно ему так хотелось заграницу, а вот прошло две недели и скорее бы домой. Он соскучился. Какая Ирландия? У него и так всё прекрасно!

– Олимпиаду выиграю, тогда и поговорим, – Мигель знал, что олимпийцам платят больше и чемпионские бои дают быстрее.

Гарри и бровью не повёл:

– Отлично, чемп! Вот моя визитка. Счастливо добраться домой.

Гарри пожал Мигелю руку и стремительно вышел.

Гарри надо было ещё переговорить с боксёром из Нигерии и парочкой важных людей из мира бокса. «Боксёры – это источник дохода; там, где начинаются сантименты, теряется прибыль. Нельзя показывать боксёру, что он нужен тебе – это ты ему нужен, чтобы он мог вылезти из дерьма. Сотни стоят в очереди за счастливым билетом, и каждый хочет использовать тебя, поэтому не брезгуй любыми средствами и используй их. Правил нет, а победителей не судят». Эти простые истины стали его неизменной сутью. Он, как рыба в воде, лавировал в хитросплетениях боксёрских интриг, с годами выработал умение скрывать фальшь за лучезарной улыбкой и сердечными рукопожатиями. Наработанная практика и умение обходиться с людьми приносила дивиденды. Он стал успешным менеджером с мировым именем. И знал, что Мигель никуда от него не денется.

В самолёте Мигель опустил спинку кресла, закрыл глаза и задремал… Как тогда в детстве, после первого в жизни спарринга, он гордился собой, так и сейчас мысли о собственной исключительности переполняли его. Чемпионская медаль на шее, спрятанная под рубашкой, была тому подтверждением.

В отличие от большинства сверстников, он не просиживал в подворотнях, не сжигал попусту свою жизнь бездельем. Никто из его знакомых не выезжал дальше Гаваны. Большинство дальше района своего носа не кажут, проживают день за днём, не отличимые один от другого. Ему же ещё только девятнадцать, а он уже побывал заграницей и завоевал золотую медаль.

В районе, где жил Мигель, за год обрушилось четыре дома. У правительства нет денег на ремонт. По улицам, оставляя шлейфы выхлопного газа, тащатся обветшалые американские автомобили пятидесятых–шестидесятых годов, вперемешку с уродливыми авто из СССР, завезёнными позднее – во времена братской дружбы. Отъедешь от старой Гаваны и натолкнёшься на безобразные панельные застройки. Ничего не меняется, куда не посмотришь – запустение, упадок и разруха… за исключением двух-трёх кварталов для туристов, где фасадам придали ухоженный вид.

По возвращению Мигелю показалось, что время на Кубе остановилось, если не пошло вспять. Как быстро первые дни абсолютного счастья сменились на скучные будни. Эйфория чемпионства у Мигеля прошла. Ничего не изменилось в его жизни. А чего он ждал? Он и сам толком не мог ответить. Душа его всё ещё кричала: «Я чемпион!», но никому уже давно не было дела – чемпион он или нет.

«Как глупо я поступил», – Мигель ругал себя за то, что не принял предложения Гарри. Жизнь заграницей снова звала и манила его своим внешним шиком, славой и деньгами.

«Всё можно исправить. Выиграю чемпионат страны, поеду на Олимпиаду и не вернусь», – говорил себе Мигель. Но удача отвернулась от него. Он не смог сделать вес крузера и потому ему пришлось выступить в тяжах. Его главный соперник – Орто. Мигель полагал, что сумеет обыграть Орто на скорости. Да и технически он лучше. Но вышло всё иначе, Мигель проиграл, и о поездке на Олимпиаду можно было забыть.

Первый раз в жизни он напился. Его рвало с такой силой, что под глазами от кровоизлияния образовались багровые мешки. Лицо наутро отекло, голова раскалывалась. Он пролежал весь день, уставившись в потёртую стену, на которой кнопками были пришпилены журнальные фотографии Боба Марли, Че Гевары и знаменитых боксёров.

Наутро Мигель твёрдо решил, что не останется на Кубе.

В молодёжной команде самым близким другом Мигеля был мухач Эрнесто. Легковесы традиционно дружат с тяжеловесами, наверно, льву и маленькой собачке легче ужиться. Ещё до поездки Мигеля на молодёжный чемпионат, Эрнесто доверил ему свой план побега с Кубы. Тогда Мигель слушал его вполуха, но теперь вспомнил о том разговоре. Эрнесто говорил, что знает человека, который может сбросить его на небольшом плотике в американской зоне. Риск минимальный. Американцы прочёсывают свою зону постоянно и обязательно подберут и дадут убежище. И вот ты уже в Майами, прогуливаешься по Южному бульвару, вдоль улицы тянется вереница ресторанов, а напротив – широкий чистый пляж, где симпатичные девушки в бикини играют в пляжный волейбол, и повсюду атмосфера праздника. «Каких-то двести километров отделяют нас от рая», – громко шептал Эрнесто.

Мигель позвонил Эрнесто. Встретились.

– Прости, Мигель, я не могу с тобой, у матери рак. Вот телефон, позвони Пульпо5. Кликуха у него такая.

– У меня есть ещё одна наводка в Виста дель Мар.

Клочок бумаги с нацарапанным на ней телефоном лежал у Мигеля в кармане. Мигелю дал её незнакомый парень в баре, где он накануне напился и, по-видимому, наболтал лишнего. А так с чего бы тому давать ему номер телефона? На прощание приятели обнялись, долго хлопали друг друга, расставание получилось сентиментальным. Эрнесто даже прослезился.

5

Pulpo (исп.) – Осьминог