Под жёлтым зонтом

Он предупредил:

– Только не говори этого ему. Он терпеть не может, когда акцентируют внимание на его имени.

Арина со смешком повторила:

– Акцентируют внимание… Черт возьми, как сказано!

– Это ты у нас мастер слова.

– Только письменного. На устную речь мне, честно говоря, наплевать! Можешь говорить, как канцелярская крыса.

– Вот спасибо! – обиделся Кирилл. – Значит, я – крыса?

Она опять засмеялась, мотая головой:

– Нет, лапочка мой! Ты – королевич. Им и останешься.

– Ладно, так и быть. Интересно, как ты определишь Лари.

– Я пока о нем не думала, – равнодушно отозвалась она и покосилась на Кирилла: расслышал ли он фальшь в ее тоне?

Человека, распоряжавшегося судьбой Кирилла, она помнила хорошо. Жилистый, смуглолицый Лари, причудливо одетый в прозрачную белую рубаху с пышными рукавами и пестрый жилет, хотя еще и не был использован ею, но – запримечен. Арина предполагала, что рано или поздно доберется до него, и ее коллекция образов пополнится стареющим немногословным человеком, который может оказаться вовсе и не хозяином ресторана. Кем – она пока не задумывалась, его черед еще не наступил. Однако стоило Кириллу заговорить о том, чтобы она пожила пару недель за городом у Лари, как по жилам сразу пробежали знакомые, долгожданные пузырьки восторга, который принято называть вдохновением.

«Лари!» – ухватилась она, и рука, которую сжимал Кирилл, погорячела от нетерпения.

– Сколько ему лет? – спросила она, стараясь не глядеть на Кирилла.

Противное чувство вины закопошилось в душе, как бывало всякий раз стоило Арине только занести ногу над тропой невинного увлечения, подпитывающего ее фантазию. Голосом Кирилла оно шептало (крик уже истощился за долгие годы), что нельзя так обращаться с людьми, и он сам – живой человек, хотя так и не стал героем ее романа. В такие минуты Арина сникала и почти робко гладила его тщательно выбритые щеки. Все же Кирилл оставался единственным родным человеком, и с ее стороны, конечно, было свинством… Обычно Арина прощала себя раньше, чем успевала договорить фразу.

– Кому? Лари? – уточнил Кирилл, хотя ни о ком другом и речи не было. – Уже шестьдесят два. А он и не думает уходить на покой.

Он даже глотнул воздух, пытаясь поймать последние слова. Арина соображает слишком быстро, и способна распутать его замысел до того, как придумается достойное оправдание. То безразличие, с которым она приняла эту фразу, могло оказаться обманчивым, как и все в ней. Обычно Арина держалась так, словно ничего не замечала вокруг себя. Однако при этом впитывала множество штрихов, и, читая ее книги, Кирилл пугался того, что рано или поздно она использует какую-нибудь сцену из их жизни. Но до сих пор не обнаружил ни одного своего следа.

– У него большой дом? – продолжала расспрашивать Арина, уворачиваясь от сочившегося нежностью собачьего языка.

– По нынешним меркам не очень. Будь я хозяином ресторана, я бы построил побольше.

«Идиот, – простонал он, спохватившись. – Какой из меня, к черту, интриган! Что на уме, что и на языке…»

Насквозь промокший лес вокруг них выглядел вертикально поставленным болотом – бурым, зыбким, ведущим какую-то пугающую, смертоносную жизнь. Пальцы Кирилла стиснули руль, будто стоило выпустить машину из-под контроля, и ненасытная трясина поглотила бы их. Столько раз он мечтал об этом, а сейчас от напряжения, с которым Кирилл удерживал машину, заболела спина. Его маленький зверек возился на соседнем сиденье, и Кирилл готов был сам лечь под колеса, только бы «Ауди» благополучно миновала несуществующее болото и вывезла Арину к жизни.

– Эй, ты чего? – окликнула она. – У тебя сейчас такое лицо…

– Какое?

– Словно ты душишь кого-то.

«Наоборот, – подумал он. – Я разжимаю чужие руки на твоей шее».

– Нет, маленький, ничего подобного, – заверил Кирилл. – Просто голова разболелась. Это приближение Лари так на меня действует. Но тебе ничего не грозит, не бойся. Я всегда тебя спасу, запомни это.

– Тебе не хочется разговаривать? – спросила Арина без тени обиды. – Давай помолчим. С тобой так хорошо молчится… Не испытываешь ни малейшей неловкости. Этим ты отличаешься ото всех на свете. Со всеми приходится говорить… А я люблю только писать.

– Скоро ты этим займешься, – пообещал Кирилл. – Тишина, одиночество, лес и бумага…

Арина протяжно вздохнула:

– Вот оно счастье… Даже не верится, что скоро я все это получу. Хотя, по правде сказать, все это не очень удобно.

Кирилл насмешливо заверил:

– Еще как удобно! Лари будет в восторге. Ты очаруешь его за пару минут.

Ему так нравилось, когда Арина стеснялась чего-то, как маленькая. Тогда Кирилл начинал чувствовать себя ее покровителем, не столько богатым, сколько сильным и надежным. Ему даже верилось, будто Арина нуждается в нем.

Притормозив у поворота, ведущего к дачному поселку, где много лет назад поселился Лари, он посетовал на размытую лесную дорогу и вскользь спросил:

– Хоть позвонишь мне?

– А разве ты не будешь приезжать?

«Как же ты обрадовалась, моя бесстыжая рысь!»

– Пока Лари в отпуске, ресторан полностью на мне, – напомнил, он и похвалил себя за выдержанный тон. – Я не смогу часто отлучаться, сама понимаешь.

– Я позвоню, – равнодушно пообещала Арина, но тут уже Кирилл сплоховал, и она успела заметить, как дрогнуло его лицо.

«Сейчас пустит слезу!» – ужаснулась она и быстро заглянула в глаза, красиво, как у девочки, оттененные черными ресницами.

– Что? – сердито спросил он.

Арина с облегчением выдохнула:

– Любуюсь. Красивый же ты, королевич!

Кирилл обрадовано разулыбался:

– Все ты врешь, хищница! Что ты опять задумала?

– А! По-твоему, я никогда не говорю правду?

– Только когда хочешь есть.

– А знаешь, чего мне хочется сейчас?

– И не надейся!

– Я же еще ничего не сказала!

– Руль я тебе не доверю. Ты разобьешь нас всех.

Несколько лет назад он совершил огромную глупость, научив Арину водить автомобиль. Она захотела этого, а Кирилл тогда ни в чем не мог ей отказать. Выучить правила дорожного движения Арина даже не пыталась, считая любые экзамены насилием над личностью. Два года гоняла по городу без прав, но оставалась точно заговоренной – ее ни разу не остановили. До тех пор, пока на пути не встретилась раскисшая от дождей рытвина. Машина опрокинулась в кювет. Хотя Арина не пострадала, Кирилл перепугался до смерти и с тех пор ни разу не пустил ее за руль.

– Не строй мне глазки, коварная кошка! Свою «Ауди» я тебе не доверю.

– Так ты за нее боишься? Мило! – она обернулась к Цезарю. – Где мой единственный заступник? Смотри-ка, дрыхнет!

– Сейчас проснется, уже почти приехали. Тогда сможешь ему нажаловаться… Видишь, маленький, какие теперь строят замки? Дом Лари против них – избушка на курьих ножках.

– Мне ни с кем не придется делить комнату?

– А ты бы хотела ее с кем-то разделить?

Она довольно хмыкнула. Ей нравилось, когда Кирилл выказывал признаки ревности, хотя оба понимали, что это не всерьез. Ревновать Арину было так же бессмысленно, как пытаться поймать ветер, который то и дело меняет направление, и никому не дается в руки.

– Вот он! – объявил Кирилл и подбородком указал вправо.

Арина одобрительно заметила:

– Ну не такая уж избушка. Два этажа.

– На каждом всего по две комнаты.

– Одному-то хватит! Или он не один?

– Я не знаю, – откровенно сказал Кирилл. – Мы никогда не разговариваем на такие темы. Все-таки я ему не сын…

Она издала какое-то фырканье:

– Но ты-то сводил меня показать ему!

Кирилл так улыбнулся, что у нее сжалось сердце: «Черт возьми! Это не мужчина, а просто Аполлон Бельведерский!»

– Ты – единственное, чем я могу гордиться, – сказал он.

– А твой ресторан?

– Это не мой ресторан.

– Но когда-нибудь он станет твоим. Я ведь знаю о твоих грандиозных планах.

Кирилл ответил так спокойно, будто его это уже и не трогало: