Кашемир

– Ну я же делаю намеки ей. А она не обращает внимания.

– Какие? Валентинку в почтовый ящик зимой закинул? Ты знаешь, дружище, не смотря на мой скромный опыт, мне кажется, что это не так немного работает. Твоя ж подружка не трансформаторная будка, током не ебнет. Подойди при случае, поболтай просто. Там видно будет. А то станешь таким, как Петрарка.

– Какой Петрарка?

– Поэт такой был. Всю жизнь любил одну девку, которая его, как бы это… динамила, в общем. Ну а он ей стихи писал, да в ладошку подрачивал.

– Фу, Джуд!

– Что? Думаешь, что не подрачивал? Как же. Хочешь таким же стать?

– Великим поэтом?

– Комнатным дрочером. В роли великого поэта мне тяжело тебя представить, Энди. Ты уж без обид.

– Не, дрочером комнатным не хочу становиться, ты прав.

– Ну тогда подойди и поболтай. Договорились?

– Ага.

– Расскажешь потом, как прошло.

Честно говоря, эта беседа начала меня утомлять. Я окинул взглядом гараж, в надежде найти что-то, что бы позволило сменить тему. И, о чудо, мне на глаза попался журнал с желтыми новостями.

– Гляди-ка, Энди, я, кажется, нашел то, чем я хочу заниматься, когда вырасту. Ты только посмотри на заголовки! "Маньяк-импотент задушил 20 проституток", "Оборотень в погонах содержал гей-бордель", "Банда зоофилов три года насиловала козу"… охуенно же! Когда я совсем вырасту, пойду к ним такие же заголовки придумывать. Что может быть лучше? Ведь за это еще и платят.

Я оглянулся на Энди. К сожалению, он меня не особо слушал, так как ему уже хватило на сегодня. Я кое-как дотолкал его до дверей гаража.

– Эмм… спасибо, приятель. Чего-то это я… буэээ… Бля. Намешал походу.

– Ну ебана, чувак! Нафига около собственных дверей-то блевать? Тебе же завтра и прилетит от твоей родни, за то, что здесь погром такой.

– Да не, не ссы. Они сюда нескоро сунутся. Уффф…

– Окей, как скажешь. Но, быть может, лучше тебе поблевать вон у той калитки?

– Ты что, в своем уме? Там же этот дед контуженный живет, за калиткой этой. Опять будет за нами с ружьем гоняться, если увидит. Как тогда, когда мы совсем пиздюками были, помнишь?

– Когда мы у него груши со сливами пиздили в саду? Как не помнить-то. Удивительно, как он нас там же и не закопал тогда. Тебе полегче?

– Честно? Я бы где-нибудь упал бы поспать. Кружит всего.

– Ок. Тогда закругляемся? А то я, чую, составлю тебе компанию скоро. В плане того, чтобы знатно проблеваться с нашей элитной выпивки.

– Итак, тогда выдвигаемся. Ох, нужно мусор собрать в мешок. Поможешь? Где, кстати, остальные?

– Ммм… один камрад вон на полке дрыхнет. Второй… Хм… Второго давай искать. Не видно его что-то.

Мы растолкали одного нашего товарища и принялись за поиски другого. Впрочем, это не заняло много времени: Наш товарищ обустроил себе уютную лежанку в картофельном погребе, набросав по себя каких-то тряпок. Его, само собой, мы тоже разбудили. После этого мы наспех убрались, собрав пустую тару от выпивки и остатки от закуски в пакет и, заперев гараж, двинулись в сторону дома. Блевотину Энди, к слову, я попытался смыть с помощью пива из баклахи. К сожалению, не очень удачно. А по дороге к дому дошел до кондиции уже я. Выблевав у ближайшего столба всё то, что я сегодня ел, моё внимание привлекло черно-белое объявление.

– Эй, ребят, РНЕ – это же нацисты какие-то?

– Ну да. Одно время, когда мы совсем пиздюками были они в черных рубашках патрулями ходили. А что?

– Так вот же, на собрание в воскресенье в обед зовут. Участие бесплатное. Пойдем в штурмовики записываться, а?

– Ха-ха, мне кажется, что нас туда не пустят. Небось совершеннолетних только берут, или типа того. Хотя интересно было бы послушать, че там.

– Ну, Энди, может попробуем зайти на огонек к ним?

– Это можно. Я в деле.

По дороге к дому мы периодически останавливались посидеть и отдышаться на разных приподъездных лавочках. На одной из таких остановок, компанию нам составил отряд старух-сплетниц. Ну тех, что обычно тусуются дни напролет стайками у подъездов хрущевок. Они, как водится, принялись нас громко обсуждать и читать нам же нотации.

"Эй, бабки! Бойтесь. Слава белой расе!"

Мы синхронно вскинули правые руки и, дико заржав, пустились наутек. Вдогонку нам доносились проклятия и угрозы вызвать, тогда еще, милицию.

– Бля ребят, не будет у нас проблем с этими бабками сраными?

– Ой, да забей, они видели нас в первый и последний раз. Какие могут быть проблемы? Мы живем достаточно далеко отсюда.

– Ну, вы ж знаете бабок этих. Завтра слухи аж до Кремля дойдут о наших, кхм, проделках.

– В Кремле заняться больше нечем, конечно. Не берите в голову даже. Если чего, это не мы, знать не знаю о чем говорите. И всё ок будет.

– Ну да, совсем бабки в маразм впали. Нацисты уже мерещатся везде. Страх и ужас!

– Хах. Ну чего, Джуд, у тебя оклемаемся немного?

– Ну да, идем.

У меня дома мы еще несколько раз проблевались, поочередно, а потом проспали несколько часов в беспокойном алкогольном сне. Пока еще, очевидно, мой организм не был привычен к таким посиделкам. Впрочем, встал на ноги я тоже довольно быстро. К слову, на собрание РНЕ мы с Энди попробовали сходить. К сожалению, нас туда не пустили. Всех входящих проверял старший брат моего соседа, и он посоветовал нам сначала определиться, действительно ли мы хотим связать себя с Движением. И дал на прощание газету и брошюрки этой организации. Естественно, ни с каким движением я себя связывать не хотел. Но материалы почитал, особо, правда, не впечатлился. Видно, это и правда не мое.

Глава 4. Something In The Way

Сегодня я наблюдал, как из соседнего дома выносили чувака, который покончил с собой, сунув голову в унитаз и спустив воду. Серьезно, возможно ли таким образом завершить свой жизненный путь, или же это байка для отвода глаз от истинной причины? Наверное, если я хочу стать журналистом, то мне нужно разбираться в различных вариантах самоубийств. Криминальные сводки и некрологи о суицидниках – это же самая мякотка в СМИ. Не политических экспертов читать же, в конце концов. Те разделы уж совсем для, так сказать, эстетов. К слову, пока я сидел и наблюдал за сценой выноса этого товарища из дома, я размышлял над тем, что человеческое общество не сильно-то и поменялось со времен публичных казней. Зевак собралось столько, сколько на первое сентября у школы не собирается. Чего-то обсуждали, судачили, повидали старых знакомых и разошлись по своим делам. Я же решил еще посидеть на лавке, почитать книжку – совковый универский учебник по журналистике. Мое удачное приобретение, тут уж не поспоришь. Подогнал один товарищ из пиратов, даже не взял за него ни копейки. Говорит, от дядьки осталось. Сам дядька его сторчался после горячей точки. Следовательно, ему не нужно, а мне пригодится. Так и сказал. Что же, всё так. Попутно посоветовал мне Боба Дилана послушать, раз уж я про кантри-рок его спрашивал. Очевидно, это мое лучше музыкальное открытие этого лета. А, может быть, и всей жизни. Нужно губной гармошкой разжиться и попытаться научиться на ней играть. А потом найду себе пса-барбоса и буду путешествовать с ним по стране на товарных вагонах. Прокатит же такое у нас, или КГБ по мою душу на ближайшем привале придет? Вот и узнаем.