Страница 26 из 29
Без храма деревня лишилась своей приходской самостоятельности и стала относиться к Крутцу (ныне Леоново), а с 1678 года Петушки вместе с Кибиревом уже переходят во владение Свято-Троицкого монастыря, что в Сергиевом Посаде. Еще в 1574 году братья Ловчиковы, судя по фамилии, видимо, люди удачливые, пожаловали в дар монастырю село Крутец с землями в округе и поселениями. При расширении своих владений монастырь приобрел себе и упомянутые деревни. По записям 1705 года в Петушках числилось 76 дворов, и деревня считалась самой большой в Крутецком приходе, почти в два раза больше любой другой. Для сравнения: в Кибиреве было 25 дворов. К началу XX века в Петушках вместе с Кибиревом насчитывалось 1100 душ.
Места здесь были совершенно особые. Кругом богатые леса, реки и речки, поля. Медовый воздух. Тишина. Неудивительно, что Петушки облюбовало семейство промышленника и предпринимателя Ивана Павловича Кузнецова. Семья проживала в основном в Москве на Воробьевых горах, но на лето и зимой на праздники обязательно приезжала в Петушки. Здесь у них была усадьба. Она располагалась на берегу Березки, у моста через нее на Владимирском тракте. Слева от него, если ехать из Москвы, наверху, стоял дом с большой террасой. Пониже, к речке, – домик смотрителя усадьбы. Тут же огород с большими теплицами, повыше его – цветочные клумбы. За ними развесистые кедры, а в глубине усадьбы – чудесный парк с дорожками и цветниками. Теперь от огромного комплекса остались только давно не видевший ремонта перестроенный безликий дом, в котором ныне размещается станция «Скорой помощи», да остатки парка за теперешним зданием больницы.
Дед Ивана Павловича Данила Лукич Кузнецов пришел в эти места в 40-е годы XIX века из деревни Новая Покровского уезда. Он ничего не имел, кроме своих золотых рук и огромного трудолюбия. По профессии Данила был ткач по обработке на ручных станках бумажных тканей – казинета, нанки и др. Этому делу он научил местных жителей, и ремесло широко распространилось в округе. Зимой крестьяне брали материал заказчика в работу. Сын ткача, Павел Данилович, расширил дело, а Иван Павлович уже имел крупное фабричное производство в Переславле-Залесском.
Весь род Кузнецовых отличался особой преданностью Церкви, любовью к храму Божию. В церковной летописи села Крутец Павел Данилович в 70-х годах XIX века отмечался как жертвователь крупных сумм. Эту традицию продолжил и его сын. Заметим, только облачений в храме было около ста. А ведь большинство риз отличалось золотым и серебряным шитьем. Богослужебные предметы тоже были из драгоценных металлов. Сам Павел Данилович бессменно состоял старостой крутецкого Богоявленского храма, а потом по преемственности – и Иван Павлович. Сроки службы отца и сына в этой должности составили вместе почти полвека.
К 1904 году Ивану Павловичу удалось вплотную приблизиться к реализации своей давней мечты – постройке в Петушках большой церкви. Собралась необходимая начальная сумма, и Иван Павлович наконец решился. Помолился горячо и начал действовать. Правящий архиерей дал благословение на строительство храма Успения Пресвятой Богородицы с двумя приделами – северным, во имя святителя Николая Чудотворца, и южным, во имя евангелиста Иоанна Богослова. Ведь, по некоторым данным, древняя церковь была поставлена во имя апостола.
Место Иван Павлович облюбовал давно – прямо напротив усадьбы, там, где когда-то стоял древний храм. Туда вела дорожка по построенному через Березку мостику. 5 сентября[4] 1904 года отслужили молебен на начало постройки, и пошли земляные работы. 15 мая 1905 года уже произведена закладка храма. Кирпич для строительства выпускал собственный завод. Были найдены неподалеку залежи прекрасной глины. Песок тоже нашелся рядом. Если вы по дороге в Кибирево пройдете Поповку, то вправо будет уходить старая, уже заросшая дорога на Евдокимцево. Вот тут-то неподалеку, у изгиба Березки, и стоял завод. Кирпич по особой технологии хорошо обжигался, подвозился к церкви и аккуратно складывался. Насчет аккуратности при постройке ходят легенды. Иван Павлович лично проверял кирпичную кладку и, если находил изъян, заставлял переделывать. А каково было тут каменщикам? Ведь раствор-то готовился на яичном белке и схватывал намертво. Зная требовательность заказчика, строители не только делали, ходили по ниточке. Все мастера, и строители, и художники, в основном были местные, владимирские. Видимо, поэтому и работало большинство из них не за страх, а за совесть. Войдите утром первыми в храм, и вы увидите – глазу не за что зацепиться. Плитка на полу, например, выложена так, что смотрится как зеркало озера в тихую погоду.
Общее руководство строительством вел управляющий Иван Архипович Кузьмин. Он приходился Ивану Павловичу зятем, был женат на его сестре Дарье. Жили они тут же, на другом углу перекрестка Поповки с трактом. Этот дом стоит доныне на самом повороте по дороге на станцию.
В инженерном отношении храм имел несколько уникальных, простых и в то же время гениальных решений. Поскольку служба предполагалась и зимой, было предусмотрено оригинальное отопление – весь пол нагревался установленной в подвальном помещении единственной «духовой печью». По системе воздуховодов дым выводился в трубу, которую обнимала другая труба, тоже с кирпичными стенками. Через нее осуществлялась вентиляция помещений. Дым от трубы нагревал ее стенки, а они, в свою очередь, нагревали воздух, который по системе воздуховодов поступал через решетки в стенах храма. Нагретый воздух устремлялся наверх, и таким образом происходила естественная вентиляция. Даже в большие праздники, когда храм был полон, в нем всегда легко дышалось.
Внутренние размеры храма впечатляли: в длину 47 метров (22 сажени), в ширину 21 метр (10 саженей) и в высоту 8,5 метра (4 сажени). Впечатляла и колокольня с колоколами. Их было девять. Самый большой весил 307 пудов, то есть почти пять тонн. Полиелейный поменьше, в 120, и сторожевой – 42 пуда. Остальные от 18 пудов до одного. Колокола были подняты и подвешены 24 июня 1910 года. Их малиновый звон слышала всея округа.
В убранстве храма принимали участие известные в России фирмы. Среди них – братьев Оловянишниковых, Рындина, Бурлюкова. Иван Павлович делал заказы только тем, кто мог выполнить работу на высокопрофессиональном уровне. Это чувствуется и поныне, хотя последующие ремонты и подновления уже в советское время снижают впечатление.
К середине июля 1910 года церковь была готова к освящению. Закончили роспись художники. Кроме чудесного орнамента, выделялись великолепно выполненные копии картин известных русских художников Васнецова, Поленова, Семирадского и других. Впечатляла в алтаре запрестольная во весь рост фигура Божией Матери с Младенцем – копия работы Васнецова во Владимирском соборе в Киеве. В алтарной части южного придела – «Моление о чаше» и фигура Иоанна Златоуста, северного – «Тайная вечеря» и Василий Великий. На западной стене храма в северной части – «Христос в доме Марфы и Марии», в южной – «Христос и грешница». На западной стене над входом традиционно «Страшный Суд».
Очарованный странник, попавший в новую церковь, завороженно продолжает оглядывать храм. По линии север – юг на стенах храма и двух столбах в полный рост подвижники благочестия, святые преподобный Сергий Радонежский, преподобный Серафим Саровский, равноапостольная великая княгиня Ольга, равноапостольный великий князь Владимир, пророк Иоанн Предтеча и великомученик и целитель Пантелеимон, а на углах арки трапезной части – преподобные Нестор и Максим Грек.
Глаз нельзя оторвать от резного иконостаса – первоклассного произведения русского декоративно-прикладного искусства. Чудесная резьба по мореному дубу, украшенная позолотой, органично вливается в интерьер. На общем темном фоне сверкают золотом писанные в академической манере иконы. Над царскими вратами венчает иконостас пламенеющая корона – изображение сил бесплотных, а над ними возносятся вместе три золоченые главки с крестами. По бокам чуть пониже такие же главки осеняют северные и южные врата. В приделах иконостасы скромнее, но все они вместе с главным создают впечатление какого-то мощного охвата и устремления вверх.
4
Во избежание возможных неточностей все даты до 1918 года приводятся по старому стилю.