Осквернённый мир. Инквизитор

– Плохому ты научил свою помощницу, Нат. Дерзит много, – попенял Сэмюэль старшему инквизитору Тайлану. Потом снова обратился к девушке. – Он ведь тебя не обижает?

– Мы отлично ладим. – Невинно улыбнулась Анна. Она изо всех сил старалась очистить разум от лишнего.

– Это-то меня и удивляет. – Покачал головой Сэмюэль. Его позабавили наивные попытки Анны скрыть от него свои мысли и воспоминания. Вряд ли это могли быть её собственные грехи, значит, она защищала Тайлана. – Кажется, идея объединить вас была удачной. Что ж, мне пора идти. Столько работы! Рассчитываю на тебя, Нат.

Нат Тайлан недовольно кивнул вслед ушедшему распорядителю. Сейчас его могло спасти только какао, уже изрядно остывшее, но не утратившее ни вкуса, ни своих поистине чудесных воскрешающих свойств. Анна с опаской смотрела на дверь, словно ожидая, что Сэмюэль выскочит из-за неё с жутким хохотом и ухватит её за нос. Девушка его побаивалась и вполне заслуженно.

– Зачем он приходил? – поинтересовалась она, повернувшись к Нату. Если уж старший инквизитор Тайлан пьёт какао в плохом настроении, значит, без этого волшебного напитка оно было бы просто невыносимо отвратным. В комнате и так было ощутимо холоднее, чем в коридоре.

– Чтобы дать нам мерзкую работёнку, конечно. – Недовольно поморщился Нат Тайлан, крепче сжимая в руках кружку с какао. – Несмертельный экзорцизм.

– Почему не послать кого-нибудь, кто таким обычно занимается? Мастера Закию, например. – Удивлённо посмотрела на своего старшего инквизитора Анна. Мастер Тайлан, конечно, проводил экзорцизмы, когда требовалось, но не любил.

– Потому что никто из них не справился. Демон упорно возвращается в тело своей жертвы. – Нат Тайлан с отвращением подумал, что человека в столь многократно осквернённом теле могло уже и не остаться. Что ему тогда было спасать? Пустую оболочку? Зачем только она Церкви?

Демоны, получая в своё распоряжение человека, порой полностью уничтожали его личность, заменяя собой. В тех же случаях, когда они позволяли своей жертве остаться в собственном теле, они развлекались, упиваясь её страданиями.

– Кажется, вы кому-то сильно не угодили, старший инквизитор Тайлан, – ехидно заметила Анна. Нат в который раз подумал, что позволяет ей слишком много. – Эта работа выглядит как наказание.

– Верно, – нехотя согласился Нат Тайлан. Он предпочёл бы действительно в чём-то провиниться, чем оказаться безвольным исполнителем чужой воли и орудием интриг Церкви и Инквизиции.

– Куда едем? – Перешла Анна к делу. И так понятно было, что чай ей выпить не удастся. От подобных заданий лучше избавляться сразу, да и экзорцизм мог затянуться надолго.

Им ещё повезёт, если они закончат сегодня. Порой ритуалы изгнания особо упрямых демонов длились неделями. Самым сложным было узнать имя порождения Врат. А тот мог молчать и измываться над своей жертвой и экзорцистом очень долго.

– Там. – Нат Тайлан махнул рукой куда-то в сторону своего кота.

Пока Анна всеми силами пыталась сначала упросить наглое животное, а потом просто сдвинуть с важной бумаги, Нат думал. Слова Сэмюэля были слишком обтекаемыми, а предположение его помощницы – заразным как ересь. Его недобрые мысли о чужих играх и интригах, впрочем, тоже. В светлом и невинном человеке демону оставаться было сложно, иногда даже больно. Так зачем твари возвращаться снова и снова безо всякой надежды на успех? Если верить Сэмюэлю, девушка была едва ли не святой. Выходит, не Церкви она была нужна. Или не только ей.

– Совсем центр, быстрее пешком дойдём, – бодро сообщила Анна, отвоевав у кота официальный запрос на проведение экзорцизма.

– На улице сегодня холодно. – Нат Тайлан подошёл к своему столу и поставил на него пустую кружку. Потом взял возмущённо мякнувшего кота за шкирку и засунул под шинель. – Пойдёшь со мной.

– Здесь тоже не жарко, – пробормотала под нос Анна, ежась от остатков ментальной бури.

– Анна, протяни руку, – сказал Нат Тайлан, остановившись в дверях. Потом он положил в ладонь изумлённой девушки несколько карамелек в ярких обёртках и вышел из комнаты.

Солнце ещё не успело выползти на небо, по-зимнему тусклое и серое. В утренних сумерках люди, вяло бредущие по своим делам, казались тенями, гротескными призраками, по слухам, обитающими в брошенных городах. Со стуком открывались ставни, снимались деревянные щиты с окон лавочек. На улицах появились первые лоточники с умопомрачительно свежими булочками, ароматными крендельками и горячим чаем с травами. Город пробуждался от очередной холодной ночи.

Нужный дом стоял на одной из центральных улиц: высокий, с недавно белёным фасадом, обновлёнными защитными знаками и молитвами на стенах. Три этажа делили между собой три обеспеченные уважаемые семьи, судя по усиленным формулам на стенах, обласканные Церковью.

Особого знака на доме не было, следовательно, к аристократии ни одна из этих семей не относилась. У потомков святых и родичей паладинов над дверьми и на окнах всегда располагались специальные серебряные печати, символизирующие их праведность и святость крови.

Обычное расположение Церкви было заполучить значительно проще, чем эти печати – достаточно было регулярно жертвовать на благотворительность и добровольно отказаться от обязательного пайка в пользу тех, кто не мог его себе заработать. И, разумеется, вести благочестивую и достойную жизнь.

– Хороший дом, – со смесью сарказма и зависти сказала Анна.

Нат Тайлан кивнул и направился к двери. За такими белёными и расписанными молитвами фасадами часто встречались ересь и скверна. Но ещё чаще – человеческое высокомерие, пороки и глупость. И старший инквизитор не всегда мог ответить, что из этого хуже.

Дверь открыла тощая, замученная на вид служанка. Она несколько секунд молча и обречённо смотрела на расшитые колеты и форменные инквизиторские шинели гостей, а потом посторонилась, пропуская их в дом. Служанка быстро прошла по коридору, но на лестнице задержалась. Похоже было, что ей трудно подниматься по ступеням. Нат Тайлан со смутным недовольством вслушивался в её тяжёлое, натужное дыхание. Во всей этой истории с самого начало было много лжи, но здесь, в этом благочестивом доме, ложью было пропитано абсолютно всё.

Служанка остановилась у двери в гостиную на третьем этаже, открыла её, всё ещё пытаясь отдышаться, и отошла в сторону, пропуская инквизиторов внутрь. За круглым чайным столиком прямо посередине комнаты сидели трое священников в чёрных сутанах. Когда Нат Тайлан вошёл, они встали, с негодованием глядя на незваного гостя. Один из них, крайний слева, нервно поправил очки. Он узнал инквизитора.

– Что вам здесь нужно, мастер Тайлан? – со смесью возмущения и брезгливости спросил экзорцист. Он, как и многие служители Церкви, считал инквизиторов нечистыми и потому недостойными находиться в благочестивых домах.

Нат Тайлан узнал всех троих – это были весьма уважаемые священники, занимавшиеся изгнаниями демонов и проповедями. Другими словами, они всеми силами боролись за души людей на передовой. С порученной ему работой эти трое справились бы несомненно лучше, но, судя по их растерянным и обречённым лицам, они не очень-то рассчитывали на успех.

Кроме троих экзорцистов в комнате Нат заметил ещё двоих склонившихся в почтительном поклоне горожан. Это была весьма респектабельная пожилая пара, судя по всему, занимавшая этот этаж дома. Хозяйка была полной, с одутловатым лицом и набрякшими веками. Одета она была так, как и подобает богатой замужней благочестивой горожанке: в чепец и плотное закрытое тёмное платье с нижней юбкой. Рядом стоял её муж: сухопарый, нервный мужчина с несчастным взглядом побитой собаки. Эти двое, видимо, были родителями одержимой девушки. Возле них в тени от большой, стоящей на декоративной колонне вазы Нат Тайлан разглядел ещё одного горожанина – молодого, полного жизни, привлекательного юношу. Скорее всего, это был брат или другой близкий родственник жертвы демона, Церковь не позволила бы ей обзавестись женихом. Посторонним он тоже быть никак не мог.