Осквернённый мир. Инквизитор

Часть 2. Ересь.

Столовая в штабе Инквизиции работала круглосуточно. Здесь всегда, в любое время дня и ночи, можно было получить свой законный обед, но только один за сутки. Здесь же выдавались пайки на месяц. Инквизиторам полагались особые усиленные, но сейчас, из-за перебоев с поставками с ближайшей пищевой фабрики, на складах были лишь стандартные. Их можно было получить в удвоенном количестве, хотя вкуснее и питательнее они от этого не становились.

Фабрика, поставлявшая пайки для Инквизиции и священнослужителей Становления, располагалась на севере, вдали от линии фронта, но сейчас все бронированные поезда, в том числе и фабричные, были реквизированы армией для своих нужд. На юге шли ожесточённые бои, демоны решились ещё на один прорыв Стены и подошли к самой границе. Каждое утро, глядя на серый от пепла снег, люди молились, чтобы у военных хватило сил удержать тварей, пришедших из Врат, на границе. Последний раз Большой прорыв случился около ста двадцати лет назад, но тогда его удалось остановить на подступах к городу. Пылали фермы и деревни на юге, орды демонов были видны со стен, но вовремя подоспевшие паладины Ордена Станишлава Гонителя отбросили врага обратно к границе потерянных земель и дальше до самой Стены.

А вот Пятый большой прорыв, самый памятный для горожан, закончился сто пятьдесят восемь лет назад. Тогда город подвергся штурму, демоны едва не сровняли его с землёй. Паладинам и Апостолам с трудом удалось отбросить врага от стен, но вслед за демонами пришли эпидемии, сменявшие одна другую на протяжении последующих тридцати лет. И почти сразу после этого случился Шестой Прорыв, практически не затронувший город Становление, но уничтоживший города Попечение и Лазурь на востоке. Горожане всё ещё помнили тот ужас, переданный в жутких историях, которые родители рассказывали детям перед сном.

Сейчас опасности прорыва фронта не было, командование объединённой армии делало всё возможное, чтобы удержать врага. Для городов же это означало перебои с поставками и массовые рекрутские наборы. С севера постоянно шли бронированные поезда с солдатами, боеприпасами и продовольствием. Не задерживаясь, они следовали дальше на юг. Вокзал проверяли и переосвящали каждые две недели вместо положенного одного раза в месяц. По городу упорно ходили слухи о начале рекрутских наборов, но пунктов призыва пока видно не было, гарнизон и инквизиторов держали в резерве на крайний случай. Так бывало при каждом прорыве. Становление был одним из южных городов, расположенных ближе всего к границе, и оставлять его беззащитным было недопустимо.

Именно поэтому, инквизитора Анну Фаэр волновало вовсе не состояние дел на фронте, а то, как она донесёт до дома два ящика с пайками вместо одного. Девушка была уверена, что очередная попытка прорыва её не коснётся. Демоны с завидным упорством время от времени проламывались сквозь Стену и пытались дорваться до городов. Но по-настоящему крупные наступления они предпринимали крайне редко.

Анну больше заботило, разрешит ли её старший инквизитор оставить один из ящиков в их кабинете хотя бы до завтра. Девушка уже несколько лет снимала комнату у одной пожилой женщины на тихой чистой улочке в хорошем районе. Этот район располагался достаточно далеко от Штаба Инквизиции, и Анне совершенно не хотелось надрываться и нести тяжёлые ящики домой. О том, чтобы перетаскать их в два захода за один вечер, не могло быть и речи. Это заняло бы слишком много времени. Кроме того, ящики были неудобными, нести их нормально было просто невозможно. С одним она ещё как-то справлялась, но вот два сразу – это было уже слишком.

И всё равно Анна считала, что ежемесячные страдания с пайками были небольшой платой за возможность жить в хорошем месте среди нормальных людей. Она сама выбрала себе дом, переехав в него из выделенной ей квартиры после первой же выплаты. Анна ни разу не пожалела, что сбежала из мрачного и унылого квартала инквизиторов. Хотя он, конечно же, располагался намного ближе к Штабу, чем место её обиталища.

Сейчас же девушка просто наслаждалась хорошо прожаренным стейком и старалась не думать о том, что дома её ждал обильный, но не такой вкусный ужин из фабричных пайков.

Здесь, в столовой штаба, кормили вполне неплохо. Анна никогда не отказывала себе в удовольствии вкусно поесть, когда представлялась такая возможность. Конечно, ей, как инквизитору, следовало соблюдать пост даже чаще, чем обычным горожанам. Но девушка искренне считала, что сама её работа и постоянный риск и так с лихвой искупают эту её маленькую слабость. Кроме того, от неё никто и не требовал абсолютной чистоты и непорочности. Во время редких экзорцизмов переговоры с демонами всегда ложились на плечи её старшего инквизитора, так что подловить Анну на грехе порождения Врат не могли, да и разрешения на проведения ритуала изгнания у неё не было, а в бою нужна была не безгрешность, а крепкие мышцы и боевые навыки. Были, конечно, инквизиторы, постившиеся и умерщвлявшие плоть до полного изнеможения все дни и ночи напролёт. Они сражались силой своей воли и фанатичной верой и не позволяли себе ни малейшей поблажки. Но Анна Фаэр предпочитала сытый желудок, сильные руки и быструю реакцию, как залог победы в ежедневном сражении со злом.

– Здесь, – коротко сказал Нат Тайлан, поставив свой поднос на один из столиков.

Анна только кивнула и села напротив своего начальника. В отличие от неё, Нат не был привередлив в еде, по крайней мере, здесь, в столовой. Потому брал первое блюдо, которое попадалось ему на глаза. Старшему инквизитору, казалось, было совершенно всё равно, что он ест. Единственной пищевой слабостью грозного мастера Тайлана, о которой знала Анна, было какао. И потому сейчас он с такой ненависть и отвращением смотрел на коричневатую жидкость в стакане, названную почему-то «кофе» и имевшую с означенным напитком из общего только цвет.

– Это вполне можно пить, – абсолютно серьёзно сказала Анна, налюбовавшись на мучения своего старшего инквизитора. Сама она выбрала чай – настой из трав с горьковато-пряным вкусом.

Нат Тайлан лишь скривился и отвернулся от стакана с предположительно кофе. Ему было недосуг одёргивать зарвавшуюся помощницу. Анна же беззастенчиво пользовалась возможностью поддеть своего старшего инквизитора. Ей льстило осознание того факта, что подобные вольности позволены были только ей одной. Кроме того, для неё это был единственный способ терпеть рядом с собой холодного, надменного и жестокого инквизитора.

Когда её, ещё совсем юную и неопытную, назначили Тайлану в помощники, она не испытывала восторга, как Джейб. Вначале был только страх. Анна чувствовала, что не подходит, была уверена, что ужасный старший инквизитор просто вышвырнет её из кабинета, как только прочитает её личное дело. И потому, едва открыв дверь, она выдала какую-то довольно наглую и ехидную фразу. Из страха. Не успела девушка проститься с жизнью, как страшный инквизитор пожал плечами и указал ей на стол. С тех пор это стало её щитом. Анна научилась улыбаться, глядя в ледяные серые глаза, не вздрагивать от звуков холодного голоса, не дрожать от прикосновения ментальных щупалец. Последнее было самым сложным – ментальные силы Ната Тайлана были очень велики. Настолько, что воздействовали на физическом уровне – рядом с ним всегда было холодно, а когда старший инквизитор злился, находиться с ним рядом становилось почти невозможно.

Анна привыкала долго, но за это время узнала Ната Тайлана гораздо лучше, чем кто-либо до неё. И он, в целом, её устраивал. Никто не смел попрекать Анну её происхождением, никто не заикался о её слабых способностях к менталистике и отсутствии стигмат. Никто, ведь её признал сам старший инквизитор Тайлан! И Анна Фаэр уютно устроилась в его тени.

– Так что там за секта? – недовольно поинтересовался Нат Тайлан. От того, с каким брезгливым выражением лица он ковырялся вилкой в тушёных овощах, бедные повара должны были тихо и незаметно седеть на кухне.