Страница 13 из 16
7. Исключая кратковременное гонение при Максимине, церковь наслаждалась 40-летним миром и за это время сильно увеличилась в объеме. Этому внешнему росту не соответствовало внутреннее содержание. В многочисленных членах церкви господствовало равнодушие. И вот для того, чтобы очистить ее, Бог попустил, как замечает Киприан (de lapsis 4), новое гонение. Виновником его был Деций (249–251). С целью вернуть все более клонившейся к упадку империи ее прежний блеск, он признал прежде всего необходимым для этого возвратить в прежнюю религию всех многочисленных христиан; при этом он с такой планомерностью и энергией принялся за это дело, что его гонение превзошло все предыдущие. Все христиане должны были отречься от своей религии. Из опасения перед грозившими, а вскоре затем и примененными карами, действительно, началось массовое отпадение (Cypr. de laps 7–9 Eus. VI, 41). Одни на самом деле принесли жертвы богам (sacrificati), другие воскурили фимиам перед их изображениями (turificati), третьи путем представления удостоверения или через внесение в официальный список доказывали выполнение ими воли императора (libellatici, acta facientes). Не было недостатка среди христиан и в героизме. Многие предпочли пожертвовать скорее жизнью, чем верой. В их числе были папа Фабиан и в Смирне пресвитер Пионий. В начале 251 г. Деций принужден был несколько отступить от своей жестокости, так как цель не была достигнута. Когда он пал в борьбе против готов, то наступил полнейший мир, продолжавшийся и при его преемнике Галле (251–253), относившимся сначала совершенно безразлично к христианам. Испытание, однако, еще не кончилось. В непродолжительном времени появилась страшная чума, обезлюдившая всю империю. Тогда для отвращения зла император приказал приносить умилостивительные жертвы Аполлону. Так как христиане категорически отказывались в этом участвовать, то мучения для них опять возобновились. Ныне, впрочем, они были лучше к этому подготовлены, чем при Деции. Отсюда даже падшие несли наказание за свой прежний грех. Папа Корнелий умер в ссылке.
8. С восшествием на престол Валериана (253–260) мир опять водворился. Новый император имел много христиан в своем дворце. Вскоре, однако, под влиянием науськиваний своего любимца Маркиона, отношение его к ним переменилось (Eus. VII, 10–12). Указом 257 г. епископам, пресвитерам и диаконам предписывалось под страхом ссылки принести жертвы, а за посещение кладбищ и отправление богослужения угрожалось смертной казнью. Вторым эдиктом (258, см. Cypr. ep. 8, 10) было приказано казнить высших клириков, если они оставались непреклонными, а также и выдающихся мужей из среды мирян, если потеря их достоинства и имущества не приводила к отпадению. Женщины за то же преступление подвергались конфискации имущества и ссылке, а слуги императорского дома, сверх отнятия имуществ, осуждались на принудительные работы в императорских имениях. Гонение было весьма кровавое. С пленением императора в персидской войне оно быстро прекратилось за исключением востока, где некоторое время свирепствовал узурпатор Маркиан. Сын Валериана, Галлиен (Eus. VII, 13) не только предоставил христианам спокойствие, но и возвратил им обратно также кладбища и богослужебные места, конфискованные у них во время гонения. Несмотря на запрещение христианской религии существование таковых было возможно отчасти на основании закона Септимия Севера о «Collegia funeraticia», а отчасти просто вследствие снисхождения отдельных императоров. Реституция, вероятно, коснулась также и отдельных лиц, достоинства и имущества которых прежде были секвестрованы. Знаменитыми мучениками этого времени были в Риме папа Сикст II и его диакон Лаврентий, в Африке Massa candida или большое число точнее неизвестных мучеников в Утике, а также епископ Киприан Карфагенский, в Испании Фруктуозий, епископ Террагонский и его диаконы Авгурий и Евлогий.
9. Вероятно, при Галлиене произошло не только заключение modus vivendi между римским государством и церковью, но также и признание христианства в качестве religio lictia. Для продолжительного мира пора еще не настала. Спустя некоторое время при Клавдии II опять полилась кровь мучеников в Риме и Италии. Во всяком случае, в лице Аврелия на Римский престол вступил новый гонитель христиан (270–274; Eus. VII, 30; Lact. de morte parsec. 6). Будучи горячим почитателем языческих богов, он в первые годы своего правления тем не менее твердо держался Галлиенова эдикта. Приняв жалобу христиан Антиохии на захват церковного здания Павлом Самосатским, Аврелиан приказал возвратить его правомерному епископу Домну. Позднее он перестал скрывать свою враждебность. В 275 г. явился эдикт о гонении. Впрочем, последний не имел большого значения. Аврелиан вскоре умер, а его преемники Тацит, Проб и Кар не продолжали его политики.
10. Диоклетиан (284–305) и его соавгуст Максимиан (286–305) так же, как и цезари Галерий и Констанций, долгое время оставляли христиан в покое. Продолжительный мир в высшей степени способствовал распространению веры. В больших городах были сооружены пышные христианские храмы. В короткое время новая религия, казалось, брала перевес над древней. В своем указе, конечно, не без преувеличения, позднее (313) император Максимин объявил, что к христианству в это время «примкнули почти все мужи» (Eus. IX, 9). Окончательная победа нелегко, однако, далась церкви. Вняв цезарю Галерию и другим единомышленным с ним язычникам, Диоклетиан круто изменил свою религиозную политику и поднял новое десятое гонение, самое ужасное из всех существующих, последнюю решительную борьбу между язычеством и христианством. Прелюдией было очищение войска, причем солдатам предлагалось на выбор или принести жертву, или оставить службу (Евс. 8, 1); впрочем, некоторым пришлось расстаться и с жизнью. Настоящая буря началась в 303 г. Последовательно друг за другом явились 4 эдикта, затронувшие все стороны христианства. Первый (Eus. VIII, 2; Lactat. de morte 13) предписывал разрушить храмы, сжечь святые книги, лишить всех христиан всех гражданских прав, почетных лиц их ранга и достоинства, а находящихся на императорской службе, сверх того, и свободы. Приведение эдикта в исполнение здесь и там привело к кровопролитию. В Никомидии было 4 мученика. Пожар в императорском дворце был приписан злонамеренности христиан, почему было предписано казнить всех, кто не принесет жертвы. Мотивом для дальнейших мероприятий явились беспорядки в Сирии и Каппадокии. Отсюда второй эдикт (Eus. VIII, 6) подвергал тюремному заключению всех клириков. Третий (Eus. ib.) повелевал принуждать с пристрастием к жертвоприношению. Наконец четвертый (Euc. de mart. Pal. 3) указ требовал принуждать всех христиан к жертвоприношению (304 г.), после того как амнистия, данная Диоклетианом по случаю своих виценналий, доставила им кратковременное облегчение. Повсюду полились ужасающие потоки христианской крови. Исключение составляла только префектура Галлии. Констанций, правитель этой области, ограничился исполнением только первого эдикта. Сын его Константин после его смерти продолжал то же кроткое правление. В Италии и в Риме христиане, по крайней мере, некоторое время пользовались спокойствием благодаря Максенцию (306–312 гг.). Равным образом, к ним относился более толерантно Лициний в Паннонии, Далмации и Норике. Напротив, на востоке кровопролитие с небольшим перерывом продолжалось в сущности до 311 г. В качестве августа преемником Диоклетиана был Галерий, истинный виновник гонения, а новый цезарь Максимин Даза даже его превзошел в жестокости. Но борьба была безуспешна. Галерий прямо объявил об этом в эдикте 311 г. (Lact. dm. 34 Eus. VIII, 17), дозволявшем христианам оказательство их религии. Дальше по этому пути пошел Константин. Когда он выступил в походе против Максенция и ближе познакомился с христианством, то после полного поражения своего врага у Мильвийского моста в Риме (312 г.) он, совместно со своим зятем Лицинием, в 313 г. издал Миланский эдикт. Последний, уничтожив существовавшие в эдикте Галерия (Eus. X, 5; Lact. 48) ограничения, обеспечивал за всяким свободное осуществление религии, возвращал христианским общинам все конфискованные во время преследования храмы и имущества и признал за их общинами права юридического лица. Новый возглашенный эдиктом порядок имел еще противника в лице Максимина, который, несмотря на мир 311 г., опять возобновил гонение. Решительное сражение у Адрианополя кончилось, однако, не в его пользу (314 г.). Победитель Лициний сделался владыкой востока. Вместе с этим возымел здесь силу и Миланский эдикт.