Страница 7 из 25
Такие же преувеличения по части «живописной бедности» есть в автобиографических сочинениях М. Горького.
3. Притворная аскеза с целью самосохранения. А. П. Платонов, «Джан» (1935): «<…> Суфьян погладил старый московский башмак Чагатаева, – твой народ боится жить, он отвык и не верит. Он притворяется мертвым, иначе счастливые и сильные придут его мучить опять. Он оставил себе самое малое, не нужное никому, чтобы никто не стал алчным, когда увидит его»88.
4. Шутливая, лукаво-жеманная аскеза. В. В. Ерофеев. «Москва – Петушки». Веничка объясняет товарищам, почему он не ходит на глазах у них по нужде и вообще воздерживается от открытых телесных проявлений: «В этом мире есть вещи… Есть такие сферы… Нельзя же так просто: встать и пойти. Потому что самоограничение, что ли?.. Есть такая заповеданность стыда, со времен Ивана Тургенева… И потом – клятва на Воробьевых горах…»89
1. Аскеза накопительства. Прагматическая аскеза – воздержание, готовность претерпеть лишения ради обогащения. А. С. Пушкин, «Скупой рыцарь» (1830). Барон:
Такая же капиталистическая аскеза – у гоголевского Чичикова, отказывающего себе в радостях жизни ради будущего преуспеяния; у Семена Рогожина (отец Парфена) в «Идиоте» (1869) Достоевского.
2. Гедонистическая и карнавальная аскеза. Изнурение себя развратом, пьянством как способ медленного самоистребления. «Бесы» (1872) Достоевского: «Я пробовал большой разврат и истощил в нем силы; но я не люблю и не хотел разврата»91 (письмо Ставрогина Даше). Н. А. Бердяев, «Ставрогин» (1914):
И даже когда испытывает Ставрогин свою силу через самообуздание, через своеобразную аскезу (он вынес пощечину Шатова, хотел объявить о своем браке с Хромоножкой и многое другое), он исходит, истощается в безмерности этого испытания. Его аскеза не есть оформление, не есть кристаллизация личности, в ней есть сладострастие92.
Парадоксальный аскетизм представлен также у В. В. Ерофеева в «Москве – Петушках». Пьянство для него – не радость, а своего рода вериги, способ обуздания гордыни, свойственной трезвому миру. Веничке нужно хлебнуть полную меру страданий, вследствие чего он сравнивает свою страсть к «розовому крепкому» со стигматами св. Терезы:
Господь, вот Ты видишь, чем я обладаю. Но разве это мне нужно? Разве по этому тоскует моя душа? <…> И, весь в синих молниях, Господь мне ответил: – А для чего нужны стигматы святой Терезе? Они ведь ей тоже не нужны. Но они ей желанны. – Вот-вот! – отвечал я в восторге. – Вот и мне, и мне тоже – желанно мне это, но ничуть не нужно! <…> Я знаю многие замыслы Бога, но для чего он вложил в меня столько целомудрия, я до сих пор так и не понял93.
3. Демоническая аскеза. Воздержание как служение своей гордыне, как путь восхождения к сверхчеловеческой власти над миром. Антихрист у В. С. Соловьева подвизается на аскетическом поприще: «Высочайшие проявления воздержания, бескорыстия и деятельной благотворительности, казалось, достаточно оправдывали огромное самолюбие великого спиритуалиста, аскета и филантропа»94 («Краткая повесть об антихристе», 1900). Демонизм в данном случае – это вымученная, выморочная аскеза, доведенная до высшей степени. Она представлена также в таких персонажах, как отец Сергий у Л. Н. Толстого, Ферапонт у Достоевского.
4. Метааскеза. Отказ от аскезы как новая стадия духовного пути. Зосима посылает Алешу Карамазова на служение в миру, чтобы быть с братьями (в широком смысле) – буйными, страстными или изощренно-рассудочными «карамазовцами» (не просто «Карамазовыми»). Аскеза в стенах карамазовского дома – более тяжелое испытание, чем аскеза в келье. «Через три дня он вышел из монастыря, что согласовалось и со словом покойного старца его, повелевшего ему „пребывать в миру“»95. Обременение себя светским – высшая форма аскезы для человека, который тяготится мирским и берет на себя труд мирянина как новый обет послушания.
5. Метарелигиозная аскеза. Монашеское выступает в форме секулярного, и повседневный быт превращается в аскетический опыт. Такова аскеза трудного послереволюционного быта – мученичество, голод, лишения, перерастающие в радость подвижничества. О. Э. Мандельштам, «Слово и культура» (1921):
<…> у нас не еда, а трапеза; не комната, а келья; не одежда, а одеяние. Наконец мы обрели внутреннюю свободу, настоящее внутреннее веселье. Воду в глиняных кувшинах пьем как вино, и солнцу больше нравится в монастырской столовой, чем в ресторане. Яблоки, хлеб, картофель – отныне утоляют не только физический, но и духовный голод. Христианин, а теперь всякий культурный человек – христианин, не знает только физического голода, только духовной пищи. Для него и слово – плоть, и простой хлеб – веселье и тайна96.
1. Дидактическая, проповедническая или пропагандистская аскеза. Предельное опрощение стиля, обращенного к малообразованному читателю. Отказ от пышности, украшательства ради доходчивости, прямого воздействия на массы. Поздний Толстой: «Работа. Все без красноречия, а коротко и ясно»97 (Дневник, 10 декабря 1889). В. Маяковский, «Во весь голос» (1930): «Но я / себя / смирял, / становясь / на горло / собственной песне»98.
2. Мировоззренческая аскеза, отказ от дидактизма, морализма, авторского поучительства. Воздержание от прямого идейного воздействия на читателя. Такова «безыдейная» проза А. П. Чехова, особенно на фоне его великих учительных предшественников: Толстого и Достоевского. Борис Зайцев о Чехове: «Чехов от писателей типа „вперед на бой, в борьбу со тьмой“ очень, конечно, отличался. Проповедничества в нем не было. Но не было и цельного мировоззрения, философского или религиозного»99. То, что называли его «безыдейностью» или «индифферентностью», было формой художественного аскетизма. «Я боюсь тех, – писал Чехов, – кто между строк ищет тенденции, кто хочет видеть меня непременно либералом или консерватором. Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Я хотел бы быть свободным художником <…>»100.
3. Аскеза чистого искусства. Воздержание от его социальных и моральных функций, от реализма, этики, психологии, религии, биографии. Аскетизм как эстетизм. Художник – жрец искусства для искусства, который избегает прикосновений к общественным страстям и пошлому быту. Эта аскеза по-разному проявляется в раннем символизме, акмеизме, футуризме. Воздержание от любых претензий на объективную истину. «Истинно то, что признаю я, признаю теперь, сегодня, в это мгновение»101 (В. Я. Брюсов, «Истины. Начала и намеки», 1901). К. Д. Бальмонт, «Я не знаю мудрости, годной для других…», 1902: «Я не знаю мудрости, годной для других, / Только мимолетности я влагаю в стих»102.
87
Бунин И. А. Жизнь Арсеньева // Бунин И. А. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Воскресенье, 2006. Т. 5. С. 122.
88
Платонов А. П. Джан // Платонов А. П. Собр. соч.: В 8 т. М.: Время, 2011. Т. 4. С. 200.
89
Ерофеев В. В. Москва – Петушки. М.: Вагриус, 2001. С. 30.
90
Пушкин А. С. Скупой рыцарь // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. Т. 7. С. 113.
91
Достоевский Ф. М. Бесы // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1974. Т. 10. С. 514.
92
Бердяев Н. А. Ставрогин // Бердяев Н. А. Собр. соч. (Типы религиозной мысли в России). Т. 3. С. 104.
93
Ерофеев В. В. Москва – Петушки. С. 26, 31. Курсив в оригинале.
94
Соловьев В. С. Краткая повесть об Антихристе // Соловьев В. С. Три разговора. М.: Пик, 1991. С. 157.
95
Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Кн. I—X // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1976. Т. 14. С. 328.
96
Мандельштам О. Э. Слово и культура // Мандельштам О. Э. Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. М.: Прогресс-Плеяда, 2010. Т. 2. С. 50.
97
Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. М.: ГИХЛ, 1952. Т. 50. С. 191.
98
Маяковский В. В. Во весь голос // Маяковский В. В. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Худож. лит., 1958. T. 10. С. 280–281.
99
Зайцев Б. К. Чехов // Зайцев Б. К. Собр. соч. М.: Русская книга, 1999. Т. 5. С. 379.
100
Чехов А. П. Письмо Плещееву А. Н., 4 октября 1888 г. // Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М.: Наука, 1976. Т. 3. С. 11.
101
Брюсов В. Я. Истины. Начала и намеки // Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7 т. М.: Худож. лит., 1975. Т. 6. С. 61
102
Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1969. С. 281.