Холодный мир

-Всякое бывает оружие, - сказал Димбуэфер Мит. - Еще узнаешь.

В один из вечеров Высокий спросил Руоля:

-Что это ты все время делаешь?

-Что?

-Почему бросаешь добрую еду в огонь?

-О, - Руоль удивленно моргнул. - Кормлю духов.

-Духов.

-Сейчас делюсь с духом огня. Огонь нас греет, благодаря ему мы живем. Если мне потребуется что-то от других духов, я стану искать их милости жертвой… иначе могут не обратить внимание. Иные нарочно пакостят, чтобы от них откупились. Если огонь начинает бушевать, он берет все сам. А так он служит. Мы должны заботиться о тех, кто нам служит.

-Золотые слова, - хмыкнул Димбуэфер. - И что… хватает духам?

-Должно хватать.

-А если самому голодно?

Руоль стал хмур и задумчив.

-Мой отец… тоже думал, что лучше сперва накормить тех, кто ближе… семью, себя. Так ему когда-то сказала шиманка Кыра. Но это счастья не принесло. А вы разве не кормите духов?

Димбуэфер Мит перестал улыбаться.

-Вот ведь как завернул, а?

…Чуть позже Руоль сообщил:

-Дух огня остался доволен.

-Как ты узнал?

Руоль повернул голову. Рыжий старичок выпрыгнул из пламени, стал подпрыгивать, хлопать себя по пузу.

-Ух-ух! Хорошо! Как я сыт! Ух, бросай мне дрова, жарче буду гореть, теплом стану греть! Как я доволен!

-Он радуется. Спроси сам, если хочешь.

-Ты меня пугаешь, парень.

…Ночью к Руолю снова пришли свирепые духи. Он повернулся к ним лицом.

-Высокий говорит, что вас нет.

-А мы вот они.

-Он не верит в вас. И я не хочу верить.

-Он верит. Ты веришь. У каждого есть какие-нибудь духи.

Тени метнулись к нему. Во мраке появились знакомые лица, печально смотрящие. А духи знали свое дело. Во тьме летел их злорадный крик:

-В себя не веришь! Только в себя!

Шалашик в низине у ручья, кое-как обтянутый шкурой. Не годится такое жилище на зиму, а между тем, она уже близка. Холодные глаза Белого Зверя смотрят на замершую мору. Хот печально бредет по равнине. Начинается Каюл-Торгыйа- шестая луна. Луна, когда вода замерзает.

Но пока еще ручей, возле которого примостился шалашик, неторопливо течет по холодным камням, только по утрам вдоль берегов и в мелких запрудах образуются тонкие корочки льда, когда вся мора, ее пожухлые жесткие волосы седеют от инея.

Унгу сидела на корточках рядом с торохом, грустно смотрела вдаль. Худое, заострившееся лицо, не по-детски печальные большие, темные глаза, распущенные черные волосы. Вдруг она вздрогнула как потревоженная маленькая птица, оглянулась.

Руоль вернулся. Сестра вопросительно посмотрела на него, он молча покачал головой, отводя глаза.

Зверь как будто совсем исчез из моры. Руоль всегда помогал отцу, но самому быть охотником ему еще только предстояло научиться. Тут и выбора нет, а иначе некуда уже станет затягивать тьялоги-свой кожаный брючный ремешок. А Унгу, бедняжечка, вздохнет и опять ничего не скажет. Хоть бы словом попрекнула. Что ли сварить этот самый тьялоги?

Да что говорить, жизнь всегда была не слишком сытной. Глядишь, и сейчас все как-нибудь образуется. Перетерпят. Руолю очень хотелось верить, что неудача отца на него не перекинулась. Черная Старуха ведь их тоже не тронула.

Не стану скулить, подумал Руоль. Луна без родителей-и все? Нужно привыкать.

Руоль присел, помолчал немного, потом сказал:

-Сейчас еще пойду. В другой стороне порыскаю. До вечера вернусь с добычей.

Унгу положила руку ему на голову, погладила по волосам. Совсем как мать когда-то. Руолю захотелось зажмуриться, погрузиться в тепло и уют домашнего очага, забыть, что это худенькая ручка его младшей сестренки. Он застыл, стиснул зубы.

-Пойду я.

-Ой, братик, но ты же устал. Останься сегодня, отдохни.

«Глупости!»- хотелось крикнуть ему, но вместо этого он только улыбнулся ласково.

-Ты уж подожди. Я скоро.

Он ушел, а по дороге думал: надо идти туда, где люди. Или не проживем зиму. А где они, люди?

Получилось так, что в этот день он все-таки вернулся с добычей. Сияющий, счастливый. И радостно было смотреть, как Унгу устремляется ему навстречу.

И на следующий день Руоль отправился на охоту, чувствуя, что поймал наконец свою удачу. А Унгу улыбалась, провожая его.

И опять Руолю повезло, и даже больше, чем вчера. Возвращался он тяжело нагруженный, усталый, но довольный, представляя восторженный взгляд сестры.

Но встретил лишь пустоту. Разрушенный шалашик, сиротливо брошенный хотукан-напоясный мешочек Унги. Тихий пустой берег, пустая мора. И никаких следов, только в одном месте Руоль позже увидел единственный след орона.

Руоль онемел от ужаса. Бросил добычу, бегал, метался, беспомощно кричал, когда голос вернулся:

-Унгу! Унгу!

Всю ночь сходил с ума, и лишь под утро до него начало доходить, что, возможно, он никогда больше сестру не увидит. Руоль долго сидел, уткнув голову в колени. Уже без слез. Потом встал и отправился на поиски, не имея ни малейшего понятия, кто украл Унгу и в какую сторону ее увезли.

Близилась долгая ночь. Беспрерывно веяло с севера стылым, морозным дыханием Зверя. Замели снега. Руоль упрямо шел, замерзая и голодая, брел куда-то, уже забыв обо всем на свете. Он сильно заболел и знал, что скоро умрет.

Но вот однажды он увидел одинокое жилище на открытом месте. Обитал там мудрый Тыкель-старик, очень уважаемый человек, скитающийся по море, то там появляющийся, то здесь. Он не был шиманом, но люди говорили, что ведомо ему многое, и даже сами шиманы с почтением относились к нему. Всюду Тыкель был желанным гостем. Кто еще мог так красочно поведать о мире, о деяниях древности, поражая своим ослепительным знанием?

Замерзший, едва живой Руоль добрел до его жилища.

-Ок! - изумленно приподнялся старик.

А Руоль уже повалился без сознания.

Долго он болел, а когда выздоровел, то остался жить у Тыкеля, привязался к нему, называл дедушкой. Так они стали странствовать вдвоем. Однажды Руоль признался, что совсем в нем пропала надежда найти свою сестру. Тыкель, который безрезультатно долгое время спрашивал об Унгу каждого встречного, только вздохнул и покачал головой.

-Никто не знает, как все обернется, - сказал он.

А вначале следующей зимы слег вдруг и сам Тыкель. Теперь настала очередь Руоля ухаживать за больным. Тяжело ему было, но, к счастью, в этой местности они жили не одни.

Неожиданно приехал сам князец Ака Ака, чье становище находилось неподалеку. Огромный, толстый, он грузно вошел, посмотрел озабоченно, заговорил:

-Давно я знаю Тыкеля. Не мог не приехать. Это ты тот сирота, которого подобрал огор?

-Я… не…

-Послушай, забираю я вас к себе. У меня тепло и сытно. Тыкель поправится. Шиманов кликну, самых лучших, изгонят болезнь.

Руоль не знал, что и сказать. Но пришел в себя Тыкель и, когда услышал щедрое предложение, мотнул было головой, а потом посмотрел на Руоля, на его тощую фигурку и сказал:

-Хорошо.

Так они стали жить у Аки Аки. Тыкель выздоровел. А князец узнал, кто есть Руоль.

-Так ты мой родственник! - воскликнул Ака Ака. - Ну, будешь теперь моим сыном!

К приходу тепла Тыкель собрался уходить. Он сказал:

-Спасибо тебе, Ака Ака. Достаточно я у тебя погостил.

-Оставайся, прошу тебя, - Ака Ака действительно не хотел отпускать Тыкеля. Ему нравилось, как люди говорили, что такой известный сказитель живет у богатого князца.

-Я привык странствовать, встречаться с разными людьми, - отвечал Тыкель, - поэтому уйду. Но я буду охотно навещать тебя.

-А Руоль? Он мой родственник, не забывай. Я могу многое ему дать.

-Руоль, - задумчиво молвил Тыкель, и морщины на его лице углубились. - Я бы сказал, что в этом наши с тобой желания совпадают. Сердце мое хотело бы оставить его при себе, но ты прав: здесь семья, которую он обрел, здесь друзья и женская забота.

-А еще ему все время будет тепло и сытно. Пора мальчишке узнать хорошую жизнь.

Тыкель грустно улыбнулся.